Тюремный бюджет
После того как в Российской империи сформировалась более-менее цивилизованная пенитенциарная система, властям приходилось постоянно заниматься ее финансированием. Понятно, что роскошь в содержании преступников не допускалась — на их пропитание тратили от силы несколько рублей в месяц, — но при наличии тысяч заключенных набирались немалые суммы. Жалование тюремным чиновникам, охране, надзирателям тоже чего-то стоило. Да и сами тюремные стены обходились недешево: так, при возведении губернской Лукьяновской тюрьмы в Киеве, сооруженной в 1859-1863 гг., подрядная сумма составила полтораста тысяч рублей.
С правом посещения камер
Чтобы контролировать содержание мест заключения и по возможности пополнять их бюджет благотворительными пожертвованиями, в 1819 г. в Петербурге было организовано Общество попечительное о тюрьмах. Деньги, отпускаемые на питание арестантов, расходовались через посредство Общества. Его исполнительными структурами служили комитеты, создававшиеся в разных городах. В 1830-е такой комитет появился и в Киеве. Членами Попечительного о тюрьмах комитета были многие должностные лица (так, по росписи на 1888 г. в состав его руководства входили киевский митрополит, генерал-губернатор, губернатор, предводитель дворянства, городской голова, прокурор окружного суда и ряд других). Комитет привлекал к сотрудничеству также известных общественных деятелей и видных благотворителей. Устав Общества попечительного о тюрьмах предусматривал для них своеобразную привилегию: члены комитета имели право в любое время посещать тюрьмы и осматривать камеры.
Надо, впрочем, признать, что филантропы были не слишком щедры к узникам. Львиную долю средств Киевского комитета составляли дотации. К примеру, согласно отчету за 1852 г., поступившие казенные суммы на продовольствие составили 5509 руб. 40 коп., из Приказа общественного призрения выделили дополнительно 3164 руб. 78 коп., а благотворительные взносы насчитывали только 577 руб. 49 коп.
Трудовое воспитание
Сами тюремщики проявляли инициативу ради того, чтобы у заключенных появилась лишняя копейка. Естественным способом для этого было предоставление узникам оплачиваемой работы. Что-то из заработка шло на пополнение их содержания, что-то оставалось в их распоряжении.
На Киевщине к началу ХХ века накопился изрядный опыт такого "трудового воспитания". Оно добивалось неплохих материальных показателей. Так, согласно отчетам главного тюремного управления, по Киевской губернии арестантские работы принесли за 1907 г. 46 628 руб., в 1908 г. заработок возрос до 51 374 руб., а в 1909-м — до 74 911 руб.
В Лукьяновской тюрьме даже построили специальный корпус для мастерских. Но только рабочих мест в нем оказалось меньше, чем предусматривал проект. Дело в том, что в тот период — пору "закручивания гаек" после революции 1905 года — число заключенных намного превысило вместимость тюрьмы: она была рассчитана тогда на 700 мест, а сидело в ней до 2300 человек. Из-за этого, согласно документам, "лишь половину помещения можно было отдать под мастерские, а остальные пришлось отвести под арестантские камеры в целях разрежения донельзя скученного населения тюрьмы". Начальство особенно охотно наряжало заключенных на работы вне тюремных стен, чтобы можно было где-то устроить их на ночлег. Труд арестантов использовали, в частности, на тюремных огородах или на опытном кирпичном заводе при тюремном ведомстве.
В самой "Лукьяновке" особенно ценились портные и сапожники. Было отмечено, что "тюремный надзор и арестанты обшиваются средствами тюрем". Спросом пользовались также токарные и столярные изделия.
Организаторы "трудового воспитания" делились между собой опытом в ежемесячном журнале "Тюремный вестник". Проводились даже экспозиции работ заключенных. Известно, что на Всероссийской выставке 1913 г. в Киеве был устроен специальный павильон тюремного ведомства, оформленный в виде старинного острога. В нем можно было видеть произведения узников Лукьяновской тюрьмы — мебель, металлические предметы и т. п.
Мелкое жулье на хозрасчете
Царю Николаю I в свое время принадлежала экономически рациональная идея: в каждом губернском городе сколачивать из бродяг (которых раньше высылали в Сибирь) арестантские роты и привлекать их к городскому строительству. От этой меры, рассуждал царь, "приобретены будут две главные выгоды: дешевейший способ к устройству губернских городов и к производству разных городских работ и отмена издержек на отправление помянутых арестантов и продовольствие их в пути". Когда же после этого в Киеве развернулось крупное строительство Новой Печерской крепости и рабочей силы не хватало, Николай I в начале 1834 г. одновременно подписал два документа — "Положение об устройстве города Киева" и "Положение о Киевской арестантской роте гражданского ведомства". Первый документ подчинял все строительство новосозданному Строительному комитету; второй давал источник дешевой и безотказной рабочей силы — арестантскую роту.
"В состав роты, — гласило "Положение", — поступают все арестанты, исключая важных преступников, содержащиеся в городовых тюрьмах Киевской губернии и способные к работе". Их надлежало "приучить к мастерствам", чтобы в роте обязательно имелись "каменотесцы, кирпичники, каменщики, знающие и делание фундаментов из булыжного камня, мостовщики улиц булыжным камнем, штукатуры, печники, плотники, пильщики, столяры, маляры и стекольщики, кузнецы, слесаря, кровельщики". Арестантам полагалось работать в будние дни — полный день, по субботам — до обеда (после обеда они мылись в бане), а в воскресенье был выходной. Помимо казенного пропитания, арестантам шла от города плата — каждому по 14 копеек в день. Эти деньги употреблялись ротой "на улучшение ее пищи и исправление одежды, ежели бы сие нужно было".
Местные власти проявили известную заботу о вверенной им рабочей силе. Арестантов не выводили на земляные работы до наступления теплого сезона — "как потому, что наружные работы в холодное время не могут принесть желаемой пользы, так и во избежание изнурения людей". Зимой заключенные сидели в казармах и потихоньку починяли казенный инструмент. Впрочем, Строительный комитет попробовал было оповестить горожан через полицию — не хочет ли кто в холода нанять арестантов для домашних работ за те же 14 коп. на человека в день. Но до весны так и не поступило ни одного частного заказа. Оно и понятно: обыватели не спешили приглашать зеков в свои дома.
Был риск, что при работе вне стен арестантских рот (для которых выстроили специальное здание по нынешнему бульвару Тараса Шевченко, 27) бродяги станут разбегаться при первой же оказии. Поэтому еще самый первый командир арестантской роты в Киеве подпоручик Шевчук рапортовал начальству: "Нахожу необходимо нужным иметь при командуемой мною роте на всякий случай для арестантов двадцать пять железных кандалов". Стандартные двухкилограммовые кандалы стоили два рубля, однако Строительный комитет убедился, что "ножных кандалов, нужных для арестантов при употреблении в работе, в продаже не имеется". Пришлось заказать их у кузнеца Леонтия Березянского. Тот потребовал за каждые кандалы по четыре рубля с полтиной, зато сделал специальную утяжеленную модель — весом в четыре кило.
Почем клеймо для каторжника?
В царствование Николая I полицейскому и тюремному начальству то и дело приходилось решать все новые и новые экономические вопросы. Императору была свойственна неутолимая страсть к единообразию, унификации всего, что только возможно.
В 1839 г. управляющий Министерством внутренних дел граф Александр Строганов обратил внимание его величества на "несходство в орудиях телесного наказания". В то время для низших сословий широко применялись кнуты и плети. Сверх этого, особо опасных злодеев, приговоренных к каторге, клеймили. В беллетристике нередко описывают нанесение клейма раскаленным железом, однако в данном случае использовался более "гуманный" способ. В ходу были так называемые "стемпеля" — штампы, из которых торчали иглы в форме нужной буквы. После удара таким орудием на теле жертвы появлялся шрам, который натирали специальной тушью. Получалась как бы моментальная татуировка. Наказываемых клеймили тремя буквами: "ВОР".
На основании доклада Строганова царь распорядился: "Приняв за образец употребляемые в Санкт-Петербурге кнут, плеть и стемпеля, заготовить сии орудия по числу губерний и областей и... разослать оные от Министерства Внутренних дел в губернии и области, с тем, чтобы употребляемые там ныне орудия телесного наказания были уничтожены и вместо них заготовлены новые по упомянутым образцам".
В начале 1840 г. эталонные приспособления для наказаний прибыли и в Киев. Комплект составили "кнут с ременным плетеным столбцом и деревянною ручкой", "плеть ременная о трех хвостах с деревянною ручкой", "притяжные ремни" для фиксирования тела жертвы, а также "три стемпеля с ручками карельской березы и с кожаною для них сумкою". Их нужно было "растиражировать" по всем уездам губернии. Кнут и плеть не представляли особой премудрости, а вот для изготовления "стемпелей" требовалось специальное умение. Объявив "тендер", губернские власти наняли мещан Федора Бурака и Петра Лукашевича, которые выполнили заказ за 20 рублей серебром. Затем еще один киевский мастер Григорий Хильчевский сделал деревянные ящики "для хранения орудий телесного наказания" и кожаные чехлы для "стемпелей".
Да только использовали новые инструменты недолго. Уже в 1845 г. в Российской империи вывели из официального употребления кнут, служивший для самых мучительных наказаний. В следующем году изменили текст клейма на "КАТ" (каторжный), так что прежние "стемпеля" оказались ненужными. А в 1863-м в ходе реформ Александра II были упразднены клеймение преступников и плети.
Выколачивание налога в буквальном смысле
Даже телесные наказания могли принести ощутимую пользу казне. К примеру, в конце ноября 1847 г. работник фискальной службы в Киеве — "староста по сбору податей с киевских мещан" Федор Ядченко — подал рапорт в Городскую думу. Он жаловался, что недоимки по уплате налогов достигли чрезмерных размеров: за первое полугодие недоплачено свыше 6 тысяч рублей серебром, а близится уже Новый год и наступает сбор податей за второе полугодие. Староста решительно заявил, что "без экзекуции сего успеть будет невозможно" и просил выделить надлежащее число нижних чинов полиции "для понуждения неплательщиков".
Городские власти вполне одобрили соображения Ядченко. Уже в начале декабря киевский полицмейстер занялся распределением полицейских по участкам — два человека на каждый, чтобы те с помощью розог внушали обывателям уважение к налоговой системе.
