Владимир Омельченко
Владимир Омельченко занимается проблемами энергетики как с научной, так и с практической точки зрения уже почти 15 лет. В середине 1990-х годов он был ведущим специалистом отдела нефтяной, газовой и нефтеперерабатывающей промышленности Министерства экономики. Затем с 1998 по 2003 гг. возглавлял направление транспортировки нефти в НАК "Нафтогаз України". В 2004 г. перешел работать в Национальный институт проблем международной безопасности Совета нацбезопасности и обороны Украины, где до 2007 г. трудился главным консультантом. С 2007 г. работает в Центре им. А. Разумкова, где сейчас возглавляет энергетическое направление. "ДС" решила расспросить г-на Омельченко о том, как Украине выстраивать дальнейшие газовые взаимоотношения с Россией.
Владимир, какая тактика в переговорах с Кремлем была бы наиболее правильной: просить о скидке, требовать пересмотра формулы или смириться с уже существующим положением дел?
В.О. Любые обращения к России с позиции просящего — это пустая трата времени, потому что Россию не интересуют украинские проблемы и интересы. У них свои задачи — получить наши ресурсы за минимальную цену. Кабальные газовые контракты были лишь инструментом для удовлетворения этих интересов. И пытаться договариваться о каких-то партнерских условиях сотрудничества бессмысленно. И чем скорее иллюзии правительства в этом отношении развеются, тем лучше.
Мириться с существующим контрактом, безусловно, нельзя. Но противостояние нужно переводить в правовое поле. То есть обращаться в Стокгольмский арбитражный суд с иском о пересмотре условий газовых поставок на основании изменившейся экономической конъюнктуры. А также на том основании, что контракты подписывались в условиях серьезного политического давления, когда наша страна, как, впрочем, и пол-Европы, была физически отключена от газоснабжения в январе 2009 года. Но у правительства вряд ли хватит смелости подготовить такой иск. А время для его подготовки безвозвратно уходит. Нельзя добиться, чтобы цены были значительно ниже рыночных. Но можно отстоять свои нарушенные права.
Изменение каких экономических обстоятельств может стать основанием для суда, чтобы наш иск был удовлетворен?
В.О. Речь идет прежде всего об увеличении доли спотовых контрактов на рынке Европы, изменении соотношения между стоимостью трубопроводного газа по долгосрочным контрактам и газа на спотовых площадках. Когда "Газпром" подписывал контракты со своими партнерами в Европе, он учитывал эти факторы. Именно поэтому цена на газ для Украины с ее более коротким транзитным плечом оказалась выше, чем во многих европейских странах. Хотя стоимость голубого топлива для этих стран также рассчитывается по формуле, аналогичной нашей. С той лишь разницей, что европейцы могут выторговывать для себя определенные экономически, а не политически обоснованные скидки. Украина, например, должна была бы получать скидку за опт, поскольку является одним из крупнейших покупателей "Газпрома" на европейском рынке. Кроме того, при расчете цены должен учитываться сезонный фактор: ее рост при увеличении закупок и падение при уменьшении объемов потребления.
Какой должна быть реальная рыночная цена на газ для Украины?
В.О. Если сложить все эти факторы, то на границе Украины и России стоимость 1 тыс. кубов газа составляла бы не $296, как сегодня, а $240–250 с учетом "политической скидки" в $100.
Были ли в практике Стокгольмского суда случаи, когда политически более "слабая" страна выигрывала подобные дела у "Газпрома"?
В.О. Суд — это крайний случай. Как правило, если в договорах есть явно спорные моменты, "Газпром" пытается урегулировать вопрос в досудебном порядке. В случае же с Украиной, когда в России видят, что наше правительство и не собирается судиться, россияне даже не пытаются рассмотреть возможность компромисса без политического подтекста.
Целесообразно ли сегодня Украине в переговорах с Россией поднимать вопросы о возможности увеличения стоимости транзита ее газа по нашей территории, использования инфраструктуры, о снижении объемов закупки голубого топлива?
В.О. К сожалению, ответы на все эти вопросы уже четко прописаны в контрактах, ни о чем договориться дополнительно без согласия другой стороны невозможно. А "Газпром" такого согласия не дает. Иллюзий по достижению справедливости в транзитных контрактах, как и по основному контракту по поставкам газа, быть не должно. Точно так же не стоит ожидать, что мы вычитаем какие-то условия в договорах с западными странами и сможем на этом основании договориться о равном партнерстве. Единственной поблажкой, которой отменяются штрафы за невыбранный объем газа, стали допсоглашения, подписанные в рамках харьковских договоренностей.
На какие еще уступки может пойти Киев, чтобы выторговать очередную скидку у "Газпрома"?
В.О. Такой подход в мире практикуется только в странах колониального типа, которые очень зависят от метрополии. Но ни одна европейская страна в переговорах с "Газпромом" не идет на то, чтобы отдавать свои стратегические объекты или пересматривать свои внешнеэкономические приоритеты для получения экономических преференций. Все решают вопросы через переговоры или суд. Аргументами может быть стремительная диверсификация поставок, строительство LNG-терминалов (сжиженного газа), активная политика энергосбережения, переход на альтернативные источники энергии. То есть, когда "Газпром" начинает говорить о повышении цен или ужесточении условий газовых поставок, угроза того, что конкретные страны начнут в ответ просто потреблять меньше газа, вполне реальна.
Что нужно делать, чтобы адаптироваться к высоким ценам, если переговоры не увенчаются успехом?
В.О. Энергосбережение, строительство LNG-терминалов, альтернативная энергетика — это хорошая стратегия. Параллельно нужно менять структуру экономики, чтобы у нас превалировал не энергоемкий крупный бизнес, а малые и средние компании. Потому что одни только реформы в энергетике ничего особенно не дадут. Украина сейчас сидит на допотопной модели взаимоотношений со "старшими" партнерами: мы ничего не делаем, но ждем, пока нас попросят что-то отдать, чтобы продолжать и дальше ничего не делать. Это самый простой путь. Но и самый губительный. А потенциал перечисленных мероприятий огромен. Классический пример Польши: объем потребления газа в три-четыре раза меньше, чем у нас, а ВВП — в четыре раза выше.
Почему правительство ничего не предпринимает?
В.О. Кабмин сейчас мыслит советскими категориями, отстаивает интересы не государства, а отдельных бизнес-групп. При этом один только факт, что в правительстве борются несколько таких группировок, уже ослабляет наши позиции на переговорах. Ведь крупный бизнес, представленный во власти, тоже платит высокую цену за газ. Но пока они не объединятся и не станут отстаивать интересы всего государства, как это делает "Газпром", переговоры обречены на провал.
