Другой Городецкий

Ни один киевский архитектор не может похвастаться таким количеством мифов вокруг своей деятельности, как Владислав Городецкий. Несмотря на образ чудака, автор самого необычного дома столицы был прагматиком и отличным бизнесменом: понимал, где и как делаются деньги, хитро увертывался от проблем с законом и заводил нужные связи, в том числе в кругах местной "архитектурной мафии".

20 августа 1904 года газета "Киевлянин" напечатала статью "Катастрофа в усадьбе нового костела". В ней сообщалось о том, что 18-летний Яков Кевлич, работавший на возведении Николаевско­го костела, упал со строительных лесов и разбился насмерть.

Зодчим, осуществлявшим надзор за строительством, являлся Владислав Городецкий. Против него возбудили уголовное дело. Следователь взял с архитектора подписку о невыезде и поручил инженеру А. Феокритову провести экспертизу.

Эксперт пришел к выводу: в смерти рабочего виноват архитектор. Доказательства изложил в специальном документе, приобщенном к материалам дела. Городецкому светила "статья".

Зодчий нашел способ, как выйти сухим из воды — настоял на проведении повторной экспертизы. Но уже с другим составом экспертов. Попросил включить в нее губернского инженера Владимира Безсмертного, а также архитекторов Александра Кобелева и Эдуарда Брадтмана — своих добрых знакомых.

С Брадтманом он в 1895-1901 гг. успешно "освоил" застройку бывшей усадьбы профессора Ф. Меринга в самом центре Киева. А с Безсмертным и Кобелевым за несколько лет до этого вместе заседал в строительной комиссии Киевской сельскохозяйственной и промышленной выставки.

Экспертная комиссия, собранная в таком составе, естественно, оправдала Городец­кого. А вину за случившееся возложила на погибшего — сам, мол, виноват, надо было аккуратнее обращаться с лебедкой. Уголовное дело против зодчего закрыли.

Свой парень

Как и многие выходцы из состоятельных, но разорившихся семей, Городецкий всю жизнь стремился взять реванш.

Ведь его детство — это имение Жабокричи Подольской губернии, четырехместная карета с кучером, четверка лошадей серой масти для упряжи, конь для верховой езды, конюшня, фортепьяно венской фабрики Зейтнера, бильярд…

Когда Владиславу исполнилось 10 лет, родители продали имение за долги. Роскошь закончилась, наступила нужда. С тех пор Владислав отчаянно стремился вернуть утраченный комфорт.

В Киев начинающий архитектор приехал в 1889 г. И очень кстати вскоре женился на Корнелии Марр, дочери известного предпринима­теля. Наверное, это был брак по любви. Но и не без расчета тоже, ведь отец невесты — купец І гильдии, владелец двух дрожжево-винокуренных заводов на Куреневке.

Отдавая дочь за дворянина Городецкого, Иосиф Марр существенно повышал ее социальной статус — Корнелия стала дворянкой (мечта большинства разбогатевших купеческих семей). Ну а жених получил от тестя и тещи немалое приданое. И не только.

Родство с Марром позволило ему завязать неформальные контакты и стать "своим парнем" в высших эшелонах киевских бизнесменов. Стоит ли удивляться, что бароны Штейнгели выбрали именно его — архитектора-новичка, не имеющего ни единой работы в Киеве! — для проектирования семейной усыпальницы на кладбище у Аскольдовой могилы.

С этой работой Городецкий справился блестяще. Предусмотрел не только резной иконостас из белого мрамора и тонкий "кельтский" крест, но и смотровую площадку перед усыпальницей, с которой открывались прекрасные панорамы Днепра и левого берега.

Неслучайным было и то, что Киевское акционерное общество канализации в 1894 г. неожиданно предложило один из своих заказов Городецкому. Он зарегистрировал "Строительную контору домовой канализации архитектора В. В. Городецкого", чем заявил о себе не только как о зодчем, но и как о предпринимателе, владельце фирмы.

Новоиспеченный биз­несмен занялся не очень престижной работой — проектировал и строил ретирады. Так назывались дворовые туалеты. И подключал эти деревянные "домики" к системе городской канализации.

"Туалетная история" продемонстрировала всем, что Городецкий — отличный профессионал. И уже в следующем году он получил заманчивое предложение войти в состав Домостроительного общества, обладавшего монополией на застройку самого лакомого в Киеве объекта — бывшей усадьбы профессора Ф. Меринга. Речь шла о значительной территории от Крещатика до Банковой.

К этим работам Домостроительное общество "чужих" не допустило — снос прежних строений, проектирование новых улиц и будущих сооружений на них осуществляли четыре архитектора: Г. Шлейфер, он же директор-распорядитель Домостроительного общества, Э. Брадтман, М. Клуг и В. Городецкий. Строили здания элит-класса.

Например, спроектированный Г. Шлейфером и В. Городецким отель "Континенталь" стал самым дорогим и самым фешенебельным в Киеве. Зодчий заработал немалые деньги. Видимо, именно они позволили ему стать акционером (а по некоторым данным, и содиректором) Киевского цементного завода "Фор".

Ни копейки

Городецкий вкладывал свободные деньги в землю — в разные годы ему принадлежали в Киеве четыре земельных участка.

Обстоятельства приобретения одного из них, на Печерске, и возведения жилого многоэтажного дома характеризуют его как чрезвычайно прагматичного человека, прекрасно разбирающегося в тонкостях не только архитектурных или строительных, но и финансовых.

Речь о Доме с химерами по ул. Банковой, 10. Стоимость земли и всех строительных работ оценивалась в 133 тыс. руб. Городецкий, однако, сумел реализовать столь сложный и дорогой проект, не потратив ни копейки.

Дело в том, что Домостроительное общество, купив бывшую усадьбу Ф. Меринга, разделило ее на 18 участков. Два из них — на крутом откосе Банковой улицы — не пользовались спросом, ведь там невозможно что-то построить.

Однако у Городецкого имелся опыт возведения здания на бетонных сваях по технологии, разработанной киевским инженером А. Страусом. И он понял, что с помощью этой новинки вполне реально застроить и "проблемные" участки на Банковой.

Однако приобретать землю не торопился — ждал уценки. И лишь когда стоимость участка упала до минимума, решил купить.

Причем договорился с директором-распорядителем Домостроительного общества Г. Шлейфером, что покупку совершит в долг, а когда построит дом и сдаст квартиры арендаторам, рассчитается. Так что купчую подписали, а денег на этом этапе платить не пришлось.

Проект дома Городецкий разработал в собственной архитектурной мастерской. Обычному застройщику такая услуга обошлась бы в круглую сумму, но Городецкому и этот этап удалось пройти без затрат.

Затем он отправился в Общество взаимного кредита, где под залог земельного участка получил наличные на строительство первого этажа своего дома. Затем, заложив первый этаж, взял кредит на второй, а заложив второй – на третий… По этой схеме он возвел все шесть этажей и крышу за один строительный сезон — с весны до осени 1901-го.

Разразился экономический кризис, отделочные работы приостановили. Предложения по сдаче жилья в аренду нам­ного превысили спрос. В этой ситуации Городецкий понял, что его детище должно кардинально отличаться от других зданий, чтобы арендатор выб­рал именно его (подробнее — см. "Бетонные носороги против кризиса", "ВД" №36(359), 2012 г.).

Вот и возникла идея украсить фасады дивными африканскими животными, рыбами, дельфинами, лягушками, русалками, рыболовными сетями. Это наверняка привлечет внимание публики!..

Лучший материал для столь смелых художеств — цемент. И тогда Городецкий воспользовался своим статусом акционера цементного завода "Фор" — полагающиеся ему дивиденды взял не деньгами, а цементом. Весной 1903-го зодчий справил новоселье в необычном доме-замке.

Теперь предстояло рассчитаться за землю с Домостроительным обществом и возвращать долги Обществу взаимных кредитов с учетом 7% го­довых. Для этого следовало сдать в аренду шесть квартир (в седьмой поселился сам Городецкий): двухкомнатную — за 420 руб. в год, трехкомнатную — за 540, шестикомнатную — за 1200, восьми­комнатную — за 2000, девя­тикомнатную — за 2750, а десятикомнатную — за 3500 руб. Цены, как и сами квартиры, были рассчитаны на весьма состоятельную публику.

Шесть лет Городецкий аккуратно выплачивал положенное, но в 1909-м, не досчитавшись арендаторов, вынужден был заложить дом дво­рянке Елизавете Крушевской.

К счастью, потом дела наладились, и он вернул дом себе. Второй раз кризис наступил в 1912-м — из-за перерасхода затрат на африканское сафари. Домовладелец заложил недвижимость Обществу взаимных кредитов, но выкупить так и не смог.

Два в одном

Архитектор не отказывался от предложений, которые его не интересовали творчески, зато давали возможность заработать. Например, в 1911 году "клепал" один за другим, как на заводском конвейере, монументы Александру II — осваивал бюджетные средства, выделенные на празднование 50-летия отмены крепостного права.

Вряд ли Городецкий симпатизировал императору, реформы которого разорили его семью. Однако юбилейные памят­ники хорошо оплачивались, и маэстро "украсил" ими едва ли не все сельские управления и волости Киевской губернии.

Впрочем, занимался он и делами, весьма далекими от архитектуры. Например, был владельцем завода углекислоты и искусственного льда, расположенного в Симферополе. Производственные корпуса и административное здание проектировал сам.

Деловая хватка Городецкого удивительным образом сочеталась с эксцентрич­ностью его натуры.

Он стильно и со вкусом одевался. Был одним из первых в Киеве автолюби­телей — гонял по городу на "железном коне", пугая лошадей, запряженных в фаэтоны. Интересовался авиацией, дружил с авиаконструктором Игорем Сикорским и стал первым в Киеве зодчим, летавшим на самолете.

Ездил охотиться в дальние края, привозил оттуда многочисленные трофеи и дарил их киевским музеям. Создатель киевских архитектурных шедевров эмигрировал весной 1920-го и последние десять лет жизни прожил на чужбине.