• USD 39.2
  • EUR 42.4
  • GBP 49.6
Спецпроекты

Кость Бондаренко: Сервис без личных симпатий

Киевский политтехнолог Кость Бондаренко очень редко отказывается от встреч, даже если предложение поступает от совершенно незнакомых людей. Такова уж
Реклама на dsnews.ua

Что общего между Сергеем Тигипко, Юрием Колобовым, Валерием Хорошковским и Сергеем Левочкиным? Все они являются постоянными клиентами одного из влиятельнейших политтехнологов — Костя Бондаренко. Он с удовольствием зарабатывает на желании политиков выглядеть в глазах избирателей лучше, чем они есть на самом деле. Правда, не обходится без казусов. Проекты "Сильная Украина" и "Семья" не из тех, которыми Кость Бондаренко может похвастаться перед новыми клиентами.

Киевский политтехнолог Кость Бондаренко очень редко отказывается от встреч, даже если предложение поступает от совершенно незнакомых людей. Такова уж специфика его работы. Незнакомцы в таких случаях бывают двух типов — одни пытаются получить консультацию, другие — использовать связи своего собеседника в высших политических кругах, чтобы получить аудиенцию или передать информацию.

Встречаться Бондаренко предпочитает в холлах дорогих столичных гостиниц. Относительная дороговизна кофе здесь компенсируется располагающей для спокойного общения атмосферой. Для интервью с "ВД" он тоже предложил такой антураж.

Кстати, связи у Костя Бондаренко действительно широкие. Он один из немногих политтехнологов, чьими услугами одновременно пользуются и власть имущие, и оппозиционеры. Для этого приходится "заглушать" личные симпатии, и руководствоваться исключительно интересами клиента.

Правда, исход событий на Майдане Кость считает собственным поражением. Но только потому, что консультировал в последние месяцы главным образом представителей Партии регионов.

Бондаренко признается, что не смог спрогнозировать нынешний сценарий. А еще сетует на то, что клиенты-регионалы слишком мало при­слушивались к его предложениям. О каких именно клиентах идет речь — не распространяется.

Называть имена в этой профессии счита­ется неэтичным. По данным "ВД", Бондаренко нынешней зимой консультировал представителей "Семьи" в прошлом правительстве Сергея Арбузова и Юрия Колобова, политика-миллиардера Валерия Хорошковского, а также Сергея Левочкина (как до, так и после его отставки с поста главы президентской администрации).

Реклама на dsnews.ua

И если Арбузов и Колобов по понятным причинам уже вряд ли являются перспективными клиентами, то Хорошковский и Левочкин готовятся "выстрелить" в украинском политикуме новыми проектами. Впрочем, о них Кость Бондаренко тоже пока предпочитает не говорить. Слишком уж непрогнозируемая ситуация в стране.

Политтехнологи за последние месяцы выдали множество прогнозов по поводу того, что будет с Майданом. На ваш взгляд — развязка получилась прогнозируемой?

— Она была неожиданной для всех, даже для самого Майдана. Сами люди, которые стояли на Майдане, не были готовы к тому, что власть так быстро посыплется. Для украинцев это обычная черта — неготовность к процессам. У нас даже каждая зима начинается с того, что зима, выпал снег, а мы не готовы к этому. Вот и революция у нас началась с того, что никто не готов, и ее победа пришла неожиданно.

Люди надеялись, что это как минимум продлится месяца два или три, и были готовы к затяжным боям. И тут вдруг милиция убежала, "Беркут" убежал, Янукович убежал, Партия регионов освободила все помещения и, соответственно, победа упала в руки тем, кто до сих пор не может отойти от боевых действий.

На ваш взгляд, какая роль политтехнологов в тех событиях на Майдане?

— Минимальная. Пока что минимальная. Есть у победившей стороны какие-то политтехнологии, но с их стороны нет попыток задать определенную стратегию и комплекс шагов по достижению целей.

В данной ситуации речь идет о микротехнологии — как кого-то обыграть, как кого-то обойти, как незначительно повысить рейтинг. Особенно это видно по участию групп влияния в формировании правительства. А ведь реалии таковы, что в украинской экономике кризисная ситуация. Сегодня время не для наслаждения властью, это время для политиков-камикадзе.

То есть, по-вашему, в том, что происходило на Майдане, политтехнологи не принимали участия?

— Я не говорю, что их совсем не было. Были политтехнологи, которые и с одной, и с другой стороны разрабатывали какие-то схемы, но эти схемы не работали и очень часто ломались.

Например?

— Например, Виктору Януковичу было предложено несколько технологий, которые должны были привести к компромиссу. Когда еще начинал зарождаться Майдан, предлагали президенту пойти на опережение и отправить в отставку Азарова, Захарченко.

Также предлагали сформировать группу и отправить ее подписывать Соглашение об ассоциации с Евросоюзом — чтобы сбить с толку, смешать карты оппозиции. Виктор Янукович от этого отказался, пошел по пути выжидания, осады. Он хотел извести Майдан измором.

Сценарий осады он сам разрабатывал?

— Нет, за эти несколько месяцев у президента несколько раз менялся оперативный штаб, менялось окружение, менялись люди, которые принимали решения. Это можно увидеть даже по стилю его поведения и стилистике ведения тех или иных кампаний.

Вы консультировали Януковича в этот период?

— Я не консультировал президента, я больше работал с политиками, которые формировали некие группы влияния в окружении президента. Я не работал с одной какой-то определенной группой. Но все эти группы были по ту сторону баррикад. Я был все-таки ближе к стороне проигравших.

Известно, что вы консультировали Юрия Чмыря, который в последние месяцы президентства Виктора Януковича попытался ужесточить власти в отношении СМИ. Он понимал, что делает?

— С Юрием Чмырем я встречался дважды: первая встреча — знакомство, вторая — обмен мнениями. Это не были консультации, у него имелись свои, достаточно толковые консультанты. У них была своя схема, и я не хотел в нее влезать — ни одобрять, ни критиковать.

Господину Чмырю было достаточно сложно, для него это была новая ипостась, в которой он работал. Информационная сфера — не та, с которой ему приходилось сталкиваться по роду деятельности, по образованию. Особенно в масштабах государства. Но чувствовалось, что он хочет учиться.

Он обучаемый человек, который понимает, какие необходимо ставить цели. Однако методы достижения этих целей у него были специфические. Например, он считал, что есть некие системные или даже административные рычаги воздействия на всю медиасферу.

Темники?

— Я не видел ни одного темника, кроме того, что печатал у себя Роман Чайка в Facebook. Однако есть нестыковки. Дважды в этих темниках появлялась моя фамилия. И каждый раз я удивлялся, потому что мне приписывались темы, которые я вообще не комментировал. Чтобы мне присылали какие-то темники о том, что мне надо говорить в СМИ, — такого не было.

Но я сам как эксперт часто спрашивал, что дальше, какие у вас планы, есть ли какой-то взгляд на ту или иную проблемы. Мне неизменно говорили: ну ты же сам знаешь, ты же сам разбираешься. То есть не было никакого императива. Точно могу сказать, что какие-то требования не выдвигались.

По вашим публичным комментариям в СМИ легко заметить, что как минимум дважды менялась ваша личная оценка событий вокруг Майдана. Сначала критиковали власть, а затем — оппозицию. Это делалось в интересах заказчиков?

— На самом деле это просто мое личное отношение к тому, что происходило. Лично я понимал, что 30 ноября произошла несправедливость. И я думал, что Майдан будет развиваться, не будет повторять ошибки 2004 года. Когда я понял, что нет единой линии, целей, лидеров, а есть попытки перетянуть на себя одеяло, начал достаточно жестко критиковать Майдан.

Потом слегка поменял свое мнение, когда увидел, что появляются новые люди. Я действительно надеялся на то, что Майдан станет неким лифтом, который будет возить новых лидеров, новых политиков, особенно из регионов, которые будут постепенно заменять собой Кличко, Яценюка, Тягныбока и прочих, которые уже приелись по большому счету.

Тот же лидер "Правого сектора" Дмитрий Ярош — достаточно яркий политик, сырой абсолютно на сегодняшний день, из которого потом можно будет слепить все что угодно, который может пойти как по пути старых коллег, так и по пути создания совершенно нового типа политика.

Но когда в декабре Майдан перерос в такую пластинку, у которой нет ни начала, ни конца, которая бесконечно крутилась, у которой была какая-то безысходность, у которой не было никакого завершения, моя критика стала достаточно жесткой. К тому же я видел окружение, которое тогда сформировалось вокруг Януковича. По состоянию на декабрь оно могло в ответ на давление Майдана пойти по пути достаточно жестких действий.

Кто предлагал жесткие действия?

— Я не хочу их сейчас называть. Могу сказать, что это были люди, которые принадлежали не только к высшему генералитету милиции, но и к политикуму.

Оптом и в розницу

Расценки на рынке политического консультирования — штука очень индивидуальная. Но в элитном сегменте, представителем которого является наш герой, контракты, как правило, измеряются в десятках тысяч долларов.

Это позволяет ему содержать консалтинговую компанию "Фонд "Украинская политика", которая предлагает клиентам довольно широкий спектр услуг: от социологических исследований до организации контактов с "европейскими институциями".

Правда, иногда проект может поглотить все время Костя Бондаренко и даже потребовать от него стать учредителем других бизнес-структур. В част­ности, в госреестре собственников предприятий политтехнолог числился собственником торговых компаний "Авантаж-Сервис" и "Миротрейд".

Как выяснилось, эти фирмы были созданы в 2008 году для финансирования газеты "Левый берег", которую координировал Бондаренко. Сейчас он уже вышел из этого проекта, но до сих пор вынужден разъяснять удивленным журналистам, что торговым бизнесом не занимается.

Как сейчас функционирует рынок услуг политтехнологов?

— Хаотично. У нас нет какого-то объединения политтехнологов. Были попытки создать — ничего не получилось. Есть множество одиночек или же структур, которые в одиночку работают. Нет школы, которая занималась бы воспроизводством тех или иных знаний.

Нет системности в подходах. В принципе, у нас есть заказчик, который говорит: я хочу стать министром. И ему помогают стать министром. Есть второй путь — когда политтехнологи сами предлагают себя. И третий — когда политики обращаются к иностранным полит­технологам.

А вы сами находите заказчиков или находят вас?

— Я никогда не навязываюсь.

Скажите, на что самый большой спрос сейчас на рынке полит­технологий?

— В зависимости от сезона. Сейчас приближаются президентские выборы и выборы в Киевсовет. Очевидно, будут искать политтехнологов под конкретные задачи, связанные с этим направлением. Плюс ко всему, во время формирования Кабинета министров используются технологии, которые граничат с лоббизмом.

И еще одно направление — в дни таких переворотов и революций речь идет о самосохранении и самовоспроизводстве тех или иных групп, которые раньше входили в партию власти. Условно говоря, многие политики таким образом ищут себя, чтобы сохраниться, чтобы быть востребованными.

Регионалов сейчас консультируете?

— Не только регионалов. У меня как раз сформировалась достаточно неплохая база коммуникаций. В последнее время мне приходилось консультировать людей по обе стороны политического конфликта.

Причем, это было и до Майдана, и во время Майдана, несмотря на то что у меня лично был скепсис по отношению к Майдану. У меня был круг общения, который действительно искренне верил в успех Майдана, и сегодня мы с ними остались не только друзьями, но и партнерами в некоторых проектах.

Ваша личная политическая позиция влияет на решение клиента сотрудничать?

— Наверное, для кого-то играет. Это субъективный фактор. Мы часто оставляем свои предпочтения за дверью. Я абсолютно честно обрисовываю ситуацию, в которой в данный момент находится человек. В этот момент, когда я говорю о каких-то позициях и ходах, для меня уже не существуют какие-то симпатии или антипатии.

Я исхожу из позиции и ситуации клиента. Есть стратегия, есть какие-то шаги, акции, которые необходимо провести, есть некоторые затратные механизмы, есть медиакампании — и все это в совокупности я клиенту представляю. Причем, я говорю, какие в данной ситуации есть возможности это оптимизировать.

Сейчас предложение на рынке политтехнологов превышает спрос?

— Нет, это саморегулирующийся процесс. Есть объективная реальность — если к политтехнологу не идут клиенты, если он не может их сам найти, то он переходит в совсем другие ипостаси.

Клиенты предпочитают платить наличными или оформлять договоры?

— По-разному. Бывает такое, что клиента устраивают только безналичные операции. Так мне проще. У меня работают люди, которых тоже нужно кормить, которым необходимо платить зарплату, абсолютно "белую".

А когда вы консультировали людей из Администрации президента, как оформлялся договор?

— Официально. Договор заключается с конкретными фирмами.

То есть, услуга для людей из государственных структур, но оформление заказа через коммерческие фирмы?

— Конечно.

"Слабая Украина"

Грустное развитие событий вокруг группы политиков и бизнесменов под названием "Семья" — не лучшая рекомендация для политтехнолога Костя Бондаренко. Но самое большое разочарование в его карьере пришлось на 2012 год. Тогда наш герой решил сменить работу политтехнолога на статус политика.

В качестве заместителя главы партии "Сильная Украина" он резонно рассчитывал, что рейтинг Сергея Тигипко обеспечит ему депутатское кресло в Верховной Раде. Но глава партии вдруг решил партию распустить, а точнее, влить в ряды Партии регионов. Костю Бондаренко пришлось возвращаться к политконсультированию. Но былой незаангажированный имидж ему, похоже, полностью восстановить не удалось и по сей день.

Ваше участие в проекте "Сильная Украина" было ошибкой?

— Конечно, остаются разные моменты. Я же принимал в нем участие не как технолог, а как политик. Это была попытка сходить в политику. Я давно знаком с Сергеем Тигипко. И поэтому, когда он мне предложил стать заместителем главы этой партии, думал почти три месяца. Кстати, более всего против этого выступала моя жена.

Я долго думал, Тигипко привозил мне один документ за другим, в результате я ушел в политику. Сказать, жалею я или нет… Это опыт. По крайней мере я знаю, что теперь вряд ли буду принимать участие в каком-либо другом политическом проекте. Это нужно было для того, чтобы увидеть функционирование аппарата партии изнутри.

А насколько это нормально, когда политтехнолог, который долгое время занимает нейтральную позицию, вдруг идет в какой-то партийный проект?

— Это тот же опыт, который получает врач, который попадает на больничную койку. Одно дело лечить, а совсем другое — лечиться.

Да, я побывал в этой ипостаси, почувствовал, что такое политика, и могу сказать, что любой человек, который приходит в ту или иную профессию, что-то теряет, а что-то находит.

Я кое-что приобрел, понял, как функционируют некоторые вещи, потому что на самом деле аппаратная работа играет очень важную роль в политическом процессе. Что касается потерь — я отошел от незаангажированности в это время и стал "солдатом" партии.

Многие мои коллеги тоже попытали этого "счастья" — Вадим Карасев, Игорь Жданов. Я знаю, что некоторые мои коллеги, до сих пор бывшие независимыми политологами, уже сейчас готовятся занять предложенные им места в новом формате власти или же в будущих списках. Я думаю, вы еще немало удивитесь по этому поводу.

Скажите, что стало для вас личным толчком, чтобы пойти в политику? Деньги?

— Это исключительно мои личные отношения с Сергеем Тигипко. К тому времени я зарабатывал больше денег, чем мог получить в партии. В то время я верил, что возможно создать "третью силу". Это был такой наивный романтизм.

Сергей Тигипко на президентских выборах 2010 года получил более 13% голосов, у него было достаточно серьезное поле для расширения своего электората. Можно было наращивать потенциал партии, и мы действительно этим занимались на протяжении 2010 года.

До тех пор, пока не стало очевидно, что поступила команда от Партии регионов, возможно лично от самого президента: прекратить заниматься "разными глупостями", которые мешают Партии регионов. Соответственно, проект фактически был остановлен.

Реально этот проект просуществовал полгода, потом еще год в медленной агонии. Потом Сергей Тигипко позвонил мне, я в это время был во Франции, и сказал, что надо встретиться. Хотя перед этим мы полгода не встречались. Я приехал на следующий день, мы с ним встретились, и он сказал, что принял решение проект закрыть.

Какой личный вывод вы сделали из этого?

Я решил, что политика — это не мое.

То есть еще раз точно не будете пробовать?

— Нет, это точно. Главная задача политика — это убедительно соврать. Это касается политики любого уровня и любой партии.

Но политтехнологи советуют, как убедительно соврать, не так ли?

— Консультант должен сказать правду, в том-то и дело. Он должен уметь сказать политику гадости. У каждого политика первого уровня есть две противоборcтвующие стороны. Первая — это аппарат, пресс-служба, орготдел, аналитические департаменты. Их фактическая задача — говорить шефу то, что он хочет слышать. Они получают за это деньги.

Политконсультант обязан говорить то, что не скажет ему его аппарат. Например, он обязан говорить об ошибках, которые допускает клиент, что пора бы поумерить аппетиты в деньгах, любовницах, потому что это может вызвать скандал, что надо кардинально менять имидж, стратегию. Все это вызывает отторжение и, соответственно, может привести к конфликту.

Политтехнологи очень часто конфликтуют со своими клиентами. У нас был случай, когда мы однажды всей командой оставили клиента наедине с его проблемами, потому что он пытался нам доказать, что мы не правы. Мы просто уехали перед Новым годом.

Практически всегда между внешними консультантами и аппаратом существует гласная и негласная война. Аппарат достаточно ревниво относится к внешним технологам и всегда пытается им противостоять.

Перспективы

Среди наиболее громких имен, в чьих проектах принимает участие Кость Бондаренко, — Валерий Хорошковский и Сергей Левочкин. Оба эти политика имеют на рынке политконсультаций имидж достаточно щедрых заказчиков.

Левочкин создает крупный аналитический центр, который, по задумке, должен стать конвейером авторитетных прогнозов. А Хорошковский, возможно, предпримет усилия, чтобы вернуться в обойму востребованных во власти персон.

Ведь в свое время он уходил из правительства с достаточно резким осуждением стиля руководства Виктора Януковича и Николая Азарова.

    Реклама на dsnews.ua