• USD 39.2
  • EUR 42.4
  • GBP 49.6
Спецпроекты

Михаил Кулыняк: Львовский артист в донецком ансамбле (интервью)

К ресло министра культуры не было тихой гаванью — по крайней мере, для Михаила Кулыняка. За его отставку с этого поста депутаты Верховной Рады н
Реклама на dsnews.ua

Карьерные виражи Михаила Кулыняка — убедительное доказательство этого тезиса. Впрочем, в каком бы из двух амплуа — бизнесмена или политика — он ни являлся публике, его "выступления" не оставались незамеченными, провоцируя жесткую критику. И если в бизнесе Михаил Кулыняк оказался "под лупой" политических оппонентов, то в политике — под шквалом критики со стороны соратников по партии.

Кресло министра культуры не было тихой гаванью — по крайней мере, для Михаила Кулыняка. За его отставку с этого поста депутаты Верховной Рады негласно собрали около 200 подписей в рамках продвижения скандального Закона "Об основах языковой политики".

Инициировали смещение "свои" же, регионалы. Причина — отказ министерства одобрить языковой закон Вадима Колесниченко, закрепивший региональный статус русского языка. Эта информация не предавалась огласке, но намерения парламентариев были более чем серьезные.

"Министерство культуры, когда мы этот закон писали, раз пять нам давало ответ, что он не соответствует Конституции! Мне отвечали, что в Украине нет понятия "региональный язык", — восклицает в беседе с "ВД" Вадим Колесниченко. — Мы едва не довели до увольнения министра".

Михаил Кулыняк, уроженец Дрогобыча Львовской области, работает в команде Партии регионов с 2004 г. С Виктором Януковичем наш герой познакомился еще раньше, когда его художественный коллектив "Карпатські дзвони" отправился на футбольный матч против команды Донецкой облгосадминистрации, которой тогда руководил нынешний глава государства.

Благодаря этой встрече львовянин Кулыняк до сих пор работает в команде регионалов. Вероятно, самым напряженным периодом для него стала деятельность на министерском посту.

Проукраинская позиция министра по ряду вопросов вызывала эмоциональную реакцию однопартийцев. Кулыняку каждый раз удавалось сохранить кресло, правда, ценой компромиссов. Языковой закон, например, таки вступил в силу.

Реклама на dsnews.ua

В конце концов, главным компромиссом стало его назначение на другую должность. Сейчас Михаил Кулыняк руководит одной  из крупнейшей концертных площадок Киева — Национальным дворцом искусств "Украина".

Как его гендиректор и художественный руководитель, он пообещал вернуть на сцену украинских артистов. На этот раз бурной реакции коллег по партии не последовало.

Пост министра культуры предполагает участие в политических дискуссиях по острым вопросам о статусе русского языка, обязательности украинского дубляжа. Как в вашем случае проходило их обсуждение?

— Я никогда не боялся острых дискуссий. Есть вопросы, которые можно трактовать с разных сторон. Но есть государственные позиции, и министерство должно стоять именно на них.

До того, как был принят языковой закон, я не видел, чтобы русский язык где-то особенно притеснялся. И я это открыто говорил однопартийцам в ходе дискуссий.

Но закон принят, и мы видим его плюсы и минусы. Буквально сразу после его принятия президент создал группу для внесения изменений в этот закон.

Автор языкового закона Вадим Колесниченко говорил нам, что Министерство культуры под вашим руководством неоднократно предоставляло вывод о том, что этот закон неконституционный. Правда, что из-за этого вы чуть не лишились министерского кресла, а потом пришлось уступить?

— Было разное. На самом деле по Конституции у нас один государственный язык, поэтому было несколько поправок в этот закон. Конечно, как министерство, мы должны давать вывод четко в соответствии с законодательством. Были противоречия, и мы на них указывали.

Конечно, было недовольство депутата Колесниченко, но все это — в рамках дискуссии. Не то чтобы я слепо защищал украинский язык, но пока в Конституции написано, что государственный язык — украинский, так оно и есть.

Конечно, люди могут разговаривать на том языке, который им ближе, но государст­венный язык у нас украинский.

В вопросе обязательности украинского дубляжа у Минкультуры также была собственная позиция, отличная, например, от позиции Министерства образования и науки под руководством Дмитрия Табачника?

— Этот вопрос лежит, скорее, в плоскости бизнеса. Мы должны понимать, что каждому прокатчику гораздо легче привезти сюда готовую продукцию с русским дубляжом и не тратить деньги на еще один дубляж. Тут как раз меньше политики. Поэтому они настраивали эту волну: мол, давайте отменим украинский дубляж.

Были различные разъяснения судов, приняли решение, что фильм у нас дублируется либо языком оригинала, либо украинским. Все. Можно титровать. Тут все очень просто и понятно. И на самом деле не было какой-то собственной позиции министра или министерства.

Позиция была выписана четко в соответствии с законодательством. Если фильм российского производства, язык оригинала у него российский, то он мог спокойно демонстрироваться.

На этом были какие-то инсинуации: мол, зашел российский фильм, одним министр разрешил показ, другим нет. Я с тогдашней и нынешней главой Госкино Екатериной Копыловой сделал послабление для арт-хаусных, фестивальных фильмов.

Потому что, если для немассового кино делать дубляж, фильм теряет спрос, и здесь уже нет бизнеса. В этом не было каких-то личных амбиций или позиций. У нас не было претензий к российским фильмам. Я как министр всегда старался действовать в рамках законодательства.

Нардеп Елена Бондаренко как-то даже заявила, что вы саботируете предвыборную программу Партии регионов, не отменяя министерский приказ от 2008 г. об обязательном дублировании государственным языком иностранных фильмов. С чьей стороны все же было больше давления — прокатчиков или политиков?

— Я абсолютно никакого давления не испытывал. Я говорил: у нас есть парламент, в составе которого работает и Елена Бондаренко, у народных депутатов есть право законодательной инициативы, вносите изменения, и если зал вас поддержит, президент подпишет, эти изменения вступят в силу.

Не только министерство имеет законодательную инициативу. Если отдельные депутаты считают, что этого хотят однопартийцы, фракция, парламент, пожалуйста, мы это воспримем. Но если сегодня есть такая норма в законодательстве, мы должны ее выполнять. У депутатов статус более свободный.

Они могут наговорить, чего хотят, потом взять эти слова назад, потом снова наговорить. У министра такой возможности нет. Если он сказал или сделал что-то вопреки законодательству, он будет за это отвечать. И перед собой, и перед правительством, и перед президентом. Поэтому еще раз повторяю: мы действовали в рамках законодательства, которое было в то время.

После того, как вы ушли из министерства, а Анна Герман — из Администрации Президента, создается впечатление, что влияние львовской группы в Партии регионов и исполнительной власти сошло на нет. Вы ощущали конкуренцию со стороны региональных элит?

— Я не могу сказать, что когда в исполнительной власти были мы с Анной Герман, было какое-то особенное львовское влияние. Наверное, нет. Мы работали на команду, на нынешнего президента. Я, напротив, всегда все старался делать так, чтобы было согласие. И никогда я не слышал от других членов команды, что я львовский, а не донецкий.

Скрипач-газотрейдер

Михаил Кулыняк занялся торговлей газом в 2002 году. К тому времени он уже как год работал в ГК "Укртрансгаз" на должности… инструктора по культурно-массовой работе.

Приходом в собственный газотрейдерский бизнес обладатель музыкального образования по классу скрипки обязан дружбе с Богданом Клюком, экс-чиновником и топ-менеджером ряда крупнейших газовых предприятий в Украине и России.

Учрежденная Михаилом Кулыняком фирма "У.П.К. — ресурс" получила от НКРЕ лицензию на продажу 400 миллионов кубометров газа по нерегулируемому тарифу.

После смены центральной власти, в 2006 г. прокуратура аннулировала лицензию и заподозрила компанию Кулыняка, наряду с другими трейдерами, в махинациях с НДС.

Вероятно, это и есть ответ на вопрос, почему наш герой ушел из газотрейдерского бизнеса. Впрочем, торговля газом — не единственная сфера деловых интересов Михаила Кулыняка. Он фигурировал и среди учредителей нескольких нефтедобывающих компаний, в частности — "Крымнефтегаза" и "Крымнефтегаз­прома".

Среди прочих его партнерами по этому бизнесу стали братья Сергей и Денис Тур. Когда Михаил Кулыняк находился на посту министра культуры, Сергей Тур был назначен председателем Республиканского комитета Крыма по охране культурного наследия, а Денис Тур получил должность и. о. директора Национального заповедника "Херсонес Таврический".

В интервью наш собеседник утверждает, что не интересуется ситуацией в нефтедобывающем бизнесе, поскольку покинул состав его учредителей. Как бы там ни было, кадровые назначения экс-министра культуры — очевидное доказательство того, что связь между деловыми партнерами не потеряна.

Как вы оказались в нефтегазовом бизнесе, не имея опыта работы в этой сфере?

— Это, как говорят, дела давно минувших дней. Это было еще, когда в Украине работал "Укргазпром". Им руководил Богдан Клюк, выходец из Западной Украины. Тогда Западная Украина была действительно мощным крылом газовой промышленности.

Потому что Ивано-Франковский институт нефтегазовой промышленности готовил действительно хороших специалистов. Когда-то Богдан Алексеевич услышал наш ансамбль. "Укргазпром" нам очень помогал с концертами. И мы сдружились. Потом, когда был создан "Нафтогаз Украины", он перешел работать в "Итеру", в Москву.

Мы поддерживали отношения, а мои друзья на фирме как раз занимались этим бизнесом. Я помог им наладить связи между Москвой и Киевом, в этот период мы работали вместе. Но сказать, что, будучи артистом, я активно занимался этим бизнесом — нет. Потом, когда перешел работать в Кабмин, все это прекратилось.

Речь идет о компании "У.П.К.—ресурс", которая занималась торговлей газом, и которой вы руководили?

— Это был небольшой период, тогда много компаний работали на этом рынке. Это был как раз период сотрудничества с "Итерой". Но потом я пошел в Кабмин, и на этом все… Компания давно ликвидирована. Так что мы этим не занимаемся.

Недавно компания "Крымнефтегаз", где вы также были соучредителем, восстановила через суды право использования трех участков в Крыму для добычи нефти. Это действующий бизнес?

— Мы пробовали им заниматься. В 2005 г. мы получили эти разрешения. Но при действующей тогда власти прокуратура все это оспорила, и фактически пять лет там никто ничего не делал. Все находилось в судах.

Когда я стал заместителем министра, то вышел из всех этих процессов, потому что мне нельзя было этим заниматься. Как сейчас обстоят дела, я не знаю, потому что вышел из соучредителей.

Добыча нефти требует серьезных инвестиций. У вас были средства, чтобы заниматься этим бизнесом?

— Конечно, у нас не было этих денег. Но такая деятельность никогда не происходит моментально. Мы понимали, что должны найти инвестора. У нас в соучредителях были наши крымские друзья. Мы строили планы, но не могли этим заниматься, потому что все было в судах. Вернули ли они лицензию, я, честно говоря, не знаю.

Правда, что экс-министр экологии Николай Злочевский сыграл определенную роль в том, чтобы лишить компанию спецразрешений уже при нынешней власти?

— Абсолютная неправда. У нас суды идут годами, это были формализованные процессы. Первый шаг сделала прокуратура, чтобы отозвать эти разрешения. Господин Злочевский не имеет никакого отношения к этому. Мы с ним в хороших отношениях, и мне неизвестно, чтобы он как-то в этом участвовал.

Как распределялись обязанности между вами и партнерами в этом бизнесе?

— Это мои друзья, и инициатива исходила от них. Они предложили: посмотрим, может, найдем инвесторов. Я подумал: почему бы и нет? Это не был мой единоличный бизнес. В 2005 г. мы все понимали, что надо чем-то заниматься, что-то делать, пытались искать позитив.

Нефтегазовая отрасль — вотчина мощных бизнес-групп — Фирташа, Коломойского. Существует мнение, что без их согласия работать в этой сфере невозможно. Вы с ними обсуждали работу своих компаний?

— В те годы такого еще не было. Было много компаний, которые работали с фирмой "Итера". С нынешними крупными игроками мы никак не пересекались.

Взятка. "Специально для министра"

Летом 2012-го министр культуры Михаил Кулыняк оказался в центре, пожалуй, самого громкого скандала за всю карьеру — коррупционного.

В программе "ТСН. Особливе" вышел резонансный сюжет: "50 тысяч долларов за должность заместителя генерального директора Лавры. Влада Прокаева сегодня призналась: чтобы устроиться на работу, давала взятку. Самому министру культуры.

Михаил Кулыняк отрицает: денег не брал. Вместо этого советует Прокаевой разобраться с ее вчерашней подругой — директором заповедника Викторией Лесничей".

В тот день Виктория Лесничая потребовала от Прокаевой и ее команды написать заявления об увольнении из Национального Киево-Печерского заповедника. Экс-модель ответила сенсационным откровением.

"Я могу сказать конкретно, что генеральный директор взяла у меня взятку в размере 50 тыс. долларов за мою должность. Лично для министра", — заявляет Влада Прокаева в сюжете, вышедшем на канале "1+1".

Никакой публичной реакции с Банковой на эти обвинения в адрес министра не последовало. Впрочем, через полгода, когда был утвержден состав второго правительства Николая Азарова, выяснилось, что с кандидатурой министра культуры что-то не так.

Михаила Кулыняка не увольняли, но и не назначали повторно. Вероятно, президент обдумывал кандидатуру его преемника.

Испытание подвешенным статусом растянулось почти на полтора месяца, после чего герой скандального сюжета о взятке таки потерял кресло министра.

Скандал с заявлением Влады Прокаевой о взятке перечеркнул все ваши наработки как министра культуры. Связываете ли вы тот факт, что вас не переназначили, с этими событиями?

— Я бы не связывал это именно с Прокаевой. Я бы связывал это больше с Викторией Лесничей. Она сыграла в моей жизни определенную роль.

Не хочу углубляться, отмечу только одно: с госпожой Прокаевой я познакомился, уже будучи министром культуры, когда ее ко мне привела Лесничая, в то время заместитель министра. До этого я ее не знал.

Идея сделать ее помощником генерального директора Киево-Печерской Лавры поступила от Лесничей. Я не возражал. Потому что до сих пор не понимаю, что такого греховного сделала госпожа Прокаева, чтобы запрещать ей работать помощником в Лавре.

Те полгода, пока шли нападки от журналистов, церковь ни разу не сказала, что возражает против этого назначения. Церковь показала себя с лучшей стороны, чем мы, мирские люди.

Когда журналисты вывесили ее фотографии 20-летней давности, на которых она в обнаженном виде, я автоматически ее поддержал. Я не мог поступить иначе, потому что считаю, что с женщиной так поступать нельзя. Она работала моделью 20 лет назад, сейчас она мать двоих детей и работает совсем в другой сфере, нельзя вешать на человека клеймо.

Вы продолжаете ее защищать, несмотря на то, что она заявила о передаче вам денег за должность…

— Когда ко мне приезжали журналисты канала "1+1", этот материал выглядел иначе. Его смонтировали. Как все происходило?

В тот день мы провели совещание с руководством Лавры и решили, что не делаем никаких резких движений: каждый из заместителей гендиректора готовит отчет о проведенной работе, мы собираем наблюдательный совет Киево-Печерского заповедника и на нем обсуждаем, надо ли кого-то увольнять.

Проходит два часа, и Виктория Лесничая берет камеры и при них увольняет своих заместителей. Когда пришла Прокаева, Лесничая озвучила требование написать заявление на увольнение. Прокаева удивилась: мы же только что были у министра и решили иначе?

На что Лесничая ответила, что люди хотят ее увольнения. Не знаю, что подвигло Прокаеву, но она ответила, что передела Лесничей 50 тыс. долларов. "Специально для министра это говорю", — прозвучало в ее заявлении.

Я давал два запроса на Александра Ткаченко (гендиректор "1+1 медиа" — прим. "ВД"), относительно исходников этой записи, прокуратура также давала запрос. Но они ответили, что исходники размагничены.

Это заявление вышло в прессу иначе и дошло до президента. Конечно, я был очень расстроен. Я приходил к Блаженнейшему и просил прощения за то, что внес эту смуту в Лавру.

Почему так сказала Прокаева? Это состояние аффекта. Она приходила ко мне после этого. Я не знаю, какие у них там дела были с Лесничей. Но вы же понимаете, что за должность помощника гендиректора заповедника платить 50 тыс. долларов — это нонсенс!

По поводу этого заявления проводилось расследование правоохранительными органами?

— Конечно. Я не очень в этом разбирался, знаю, что были написаны заявления и в МВД, и в прокуратуру. Если бы был криминал, наверное, было бы открыто дело.

Кто писал заявления в органы?

— Прокаева, наверное. Я сразу сказал: если кто-то утверждает, что были какие-то деньги, пусть выясняет отношения через правоохранительные органы. Я не узнавал, чем это закончилось. Это не имело ко мне отношения. Я больше переживал за Лавру. Мне до сих пор непонятны мотивы Виктории Лесничей. Думаю, она их и сама не понимает.

Вы говорили с ней об этом?

— Я с ней не общаюсь. И до Лесничей, при предыдущих руководителях, в Лавре не было спокойно. Я поставил ее только потому, что она была не из этого коллектива и не погрязла в их внутренних дрязгах.

Мы познакомились, когда она была руководителем партии "Единый центр" в Киеве. У нее неплохой послужной список, и в министерстве культуры она себя проявила. Мы договорились, что она будет менеджером, выполнять всю организационную работу, а внутренней займется коллектив.

Она продержалась несколько месяцев, а потом, к сожалению, пошла своей дорогой. Анализируя, я понимаю, что ситуация в Лавре висит надо мной дамокловым мечем. Где-то в глубине души я сожалею об этом назначении.

С другой стороны, все поняли, что это привело к очищению коллектива, что не может все время ситуация оставаться инертным болотом, приходит момент, когда этот нарыв вскрывается. Сейчас все работают в абсолютно нормальном режиме.

Жизнь как перформанс

Музыкальное образование позволяет Михаилу Кулыняку периодически "играть на публику". Как во время эпатажного выступления на церемонии вручения премии "Телетриумф".

В тот вечер то скрипка оказывалась на голове скрипача, то смычок — между его колен. Впрочем, в последнее время Михаил Кулыняк интенсивно оттачивает технику игры в большой теннис. Даже в ходе интервью он подолгу не отрывает взгляд от плазменного телевизора, на экране которого как раз идет трансляция теннисного турнира.

Похоже, за спорт экс-министр взялся с не меньшим азартом, нежели за музыку. Не исключено, что однажды телекамеры зафиксируют его новое шоу, на этот раз — с теннисной ракеткой.

Кто ваши партнеры на теннисных кортах?

— Я играю с друзьями и с тренерами, с которыми работаю над техникой. Постоянного партнера нет. И это даже хорошо, когда есть разные спарринг-партнеры.

Чем вас привлек большой теннис?

— К 2010 г. я поставил себе цель сбросить немного лишнего веса, теперь добавляю физические нагрузки. Стараюсь минимум дважды в неделю играть в теннис. Над этим нужно системно работать. Вроде бы уже есть некоторые результаты — и в весе, и в самочувствии.

Когда-то вы произвели фурор на "Телетриумфе". Долго гото­вились?

— Нет, абсолютно. Если талант есть, то его никак не спрячешь. Все произошло благодаря Зеленскому, он меня сподвиг к этому выступлению.

Как часто берете в руки инструмент, если не предвидится ваш выход на сцену?

— Сейчас не очень часто, потому что много работы. Мы работаем над тем, чтобы вернуть на сцену произведение "Коли цвіте папороть" после 35 лет забытья.

В 1978 г. его запретили, уничтожили костюмы, а мы хотим восстановить и показать во дворце "Украина" к 200-летию Тараса Шевченко.

В министерстве тоже не было особенно времени для игры. Но когда есть возможность, стараюсь играть. У меня дочка в четвертом классе, тоже на скрипке играет, иногда нужно ей что-то показывать.

Но вы ведь не только на скрипке играете, не так ли?

— Аккордеон, гитара, фортепиано — когда что под руку попадет.

"Для себя" играете, чтобы снять стресс, или, наоборот, в моменты внутреннего равновесия?

— Это какие-то воспоминания, которые успокаивают душу.

Перспективы

Мы вряд ли ошибемся, если предположим, что после ухода из министерства культуры Михаил Кулыняк постарается доказать президенту, что он — человек команды и готов работать на той должности, "на которой скажут".

Поэтому тоску по министерскому креслу и былой влиятельности экс-министр наверняка постарается и дальше тщательно маскировать за ироничными шутками или решительными репликами.

Между тем, его бизнес-проекты, скорее всего, останутся в тени. Получив горький урок в виде противостояния с прокуратурой, он вряд ли рискнет открыто заявить о своем участии в коммерческих проектах.

По крайней мере, пока работает на государственной должности.

    Реклама на dsnews.ua