Трехмерная энциклопедия
В30-х годах XIX ст. английское правительство было крайне озабочено тем, что рынки дорогих высококлассных товаров заполонил французский экспорт. Созванный по этому поводу комитет по искусству и мануфактуре постановил, что проблема решаема, важно лишь сеять "разумное, доброе, вечное". Если рабочий класс регулярно подвергать воздействию искусства, демонстрировать ему лучшие образцы ремесленничества и, что самое важное, побуждать их имитировать, с неконкурентоспособностью будет покончено. Десятилетие спустя, стремясь расширить рынки сбыта, промышленники Лондона предложили правительству устроить наглядную демонстрацию британской индустриальной мощи, организовав Всемирную выставку по образцу парижской.
Правительство идею не поддержало, в отличие от принца-консорта Альберта. Помогать ему принялся сэр Генри Коул, председатель королевского общества искусств. Этот скромнейший джентльмен, закоренелый холостяк, повсюду появлявшийся в сопровождении скотчтерьера, покровительствовал ремесленникам и сам создал несколько удачных промышленных товаров под псевдонимом Феликс Саммерли. Сегодня его считают изобретателем рождественской поздравительной открытки: это не он разработал дизайн — семейную композицию и стандартную надпись, однако он был автором идеи и, как сказали бы нынче, гениальным продюсером.
Когда пафосная Всемирная выставка 1851 г., принесшая правительству Англии славу и небывалый, около GBP190 тыс., доход, закрылась, десятки тысяч британских экспонатов из экспозиции гигантского Хрустального дворца следовало где-то разместить. Коул предложил создать музей, где хранились бы художественные изделия, вдохновляющие промышленников. "Музей, — полагал закоренелый идеалист сэр Коул, — это единственное эффективное средство, чтобы образовать взрослого человека, от которого мы не в праве ожидать, что он, подобно ребенку, отправится в школу. А необходимость образовывать взрослого не уступает надобности воспитывать ребенка".
Музей открылся в 1852 г. под патронатом принца Альберта. Коул принялся наполнять его музей изделиями из стекла и металла, фарфором, тканями, игрушками, музыкальными инструментами, ювелирными изделиями, мебелью и костюмами. Считалось, что это музей прикладного искусства, но попадали в него и шедевры живописи, и скульптура. Легче было бы перечислить, чего в музее не было, но, поскольку большая часть его коллекции постоянно находилась в запасниках (и находится по сей день), даже с этой задачей специалисты справиться не могут. Например, индийские сокровища, доставшиеся британцам после ухода из Индии, разобраны примерно на 5%. Музей напоминал айсберг, семь восьмых которого постоянно находится под водой. Места для хранения сокровищ то и дело не хватало, залы быстро становились тесными для коллекций, но хранитель музея предпринимал отчаянные попытки все упорядочить.
"При должной организации, — говорил сэр Коул, — наш музей может стать в высшей степени поучительным. Если экспонаты сопроводить лекциями, из помещения с невразумительными для праздношатающихся бездельников свойствами он превратится в учебное пространство для всех и каждого".
Коул был революционером музейного дела, и не только. Его тройственная гуманистическая идея состояла в том, чтобы посредством выдающихся экспонатов повлиять на стандарты британского дизайна, сделать искусство доступным массам и, мало того, позитивно влиять на вкусы всей нации. Коул полагал, что необязательно глядеть на оригиналы, чтобы что-то зашевелилось в душе — достаточно копий. Он заказывал гальванокопии знаменитых гравюр, а чего стоит гипсовая копия Давида Микеланджело, подаренная королеве Виктории в 1857 г. великим герцогом Тосканским! Королева стеснялась глядеть на статую и подарила ее музею. Дабы не шокировать венценосную особу, изготовили аккуратный гипсовый фиговый лист, которым статую прикрывали во время монарших визитов. Музейная легенда гласит, что фиговым листом по привычке пользовались вплоть до 1953 г., когда необходимости стесняться давно уже не было. Традиции-с.
Первый куратор музея Джон Чарльз Робинсон слегка откорректировал подход сэра Коула. Если сравнивать музеи с книгами, у Коула получался доступный сборник образцов для подражания; Робинсон же, выдающийся антиквар и коллекционер, хотел создать изысканную трехмерную арт-энциклопедию. Во главе иерархии Робинсона располагался итальянский Ренессанс, и его стоит благодарить за учреждение первого в Европе внятного музейного канона.
Заведение, переименованное в Музей Южного Кенсингтона, в 1896 г. впервые в музейной истории обзавелось баром. Оформлять помещение наняли Уильяма Морриса, того самого Морриса, основавшего движение сопротивления ремесленников нашествию машин и безликим промышленным товарам и призывавшего соратников назло машинам работать руками, возрождая художественные ремесла.
После смерти принца Альберта музей назвали в честь него и его супруги, королевы Виктории. В 1899 г. королева заложила фундамент нового здания на Кромвелл-роуд, но торжественно открыть его было уже суждено Эдуарду VII. Помпезное здание Астона Уэбба сегодня считается одним из самых уродливых в Лондоне. Претендентов на это звание предостаточно, но у V&A еще есть шансы вырваться в лидеры, если по соседству все-таки расположится снежно-белая пристройка Даниэля Либескинда в стиле деконструкционизма, на которую у властей пока что нет денег.
Музейные хранители, мирясь с теснотой, то и дело делились коллекциями с другими музеями — Человека, Игрушек, Дизайна, Науки и Техники. Но места все равно не хватало, а экспонаты продолжали прибывать.
Сегодня в V&A собрана крупнейшая в мире коллекция декоративно-прикладного искусства. Ее собрание картин больше, чем в Национальной картинной галерее, коллекция индийского искусства самая крупная за пределами Индии, а коллекция произведений мусульманского искусства — одна из самых интересных и современных в мире.
К классической экспозиции музея, разделяющей мебель, текстиль и керамику, в 2002 г. добавились Британские галереи, устроенные по иному принципу. Они демонстрируют развитие британской дизайнерской мысли с XVI в. по начало XX в., показывая изделия в контексте проблем, которые приходилось решать в то или иное время и используя мультимедийные инсталляции.
Обширная коллекция дизайна ХХ ст. — отдельная история. Кураторы едва справляются с нагрузкой, не успевая отслеживать все товары, разрабатываемые профессиональными дизайнерами, и упорядочивать уже накопленное. К примеру, в запасниках хранится интереснейшая коллекция из сотни радиоприемников. Садовые гномы и Рафаэль, домашняя утварь Кристофера Дрессера и панковские футболки Вивьен Вествуд расположены почти по соседству: одиннадцатикилометровая прогулка по музею не кажется такой уж длинной. Сомнения по поводу того, какой из музеев посетить во время короткого визита в Лондон, развеиваются легко. Музей Виктории и Альберта — эффективное вложение времени: его коллекции шире, нежели официальная формулировка.
В прошлом году в музее побывало 2,5 млн посетителей, и большинство из них не заплатили за визит ни единого шиллинга. Дело в том, что с 2001 г. посещение многих британских музеев, включая V&A, стало бесплатным. Это продолжение гуманистически-просветительской стратегии отца-основателя Генри Коула себя оправдало: посещаемость музея выросла за это время на 75%. Однако любопытно, какими средствами живет бесплатный музей. Эта проблема решена со свойственной V&A креативностью: специальные экспозиции не бесплатны, и в магазине можно купить тематические сувениры; в фотокиоске за сумму GBP10-50 можно распечатать одно из нескольких тысяч изображений, репродукций картин, фотографий или арт-объектов, и самое любопытное: пять залов музея, включая Серебряную Галерею и Галерею Рафаэля, сдают в аренду для корпоративных событий. К примеру, торжественный прием в Галерее Рафаэля обходится в GBP6 тыс., обед — в GBP10 тыс. Корпоративный босс, дающий званый ужин, чувствует себя не только эстетом, но и меценатом. Тонкий и вовсе не циничный расчет.
