И МЫ ВАМ ОТВЕТИМ!
Психологи утверждают, что когда у человека тяжело на душе, ему просто необходимо выговориться. Недомолвки, недосказанности и порожденное ими недопонимание положили такой груз на душу лидеров США и России, что прервать бойкот обсуждения друг друга им было просто необходимо.
В течение последних шести месяцев в Вашингтоне старательно избегали говорить о России, а президент США Джордж Буш вот уже пять лет демонстрирует чудеса ораторской эквилибристики, дабы случайно не ранить своего московского визави излишне жесткой критикой. Стоит отметить, что и Владимир Путин старательно избегал воинственной риторики в отношении то ли американского вторжения в Ирак, то ли отстаивания Вашингтоном своих интересов в Центральной и Восточной Европе.
Но теперь словесный политес отброшен в сторону, а пресса США и России активно сравнивает выступления Дика Чейни и Владимира Путина с фултоновской речью Уинстона Черчилля и выступлением Иосифа Сталина в Большом театре, положившие 60 лет назад начало "холодной войне".
Неологизмом "железный занавес" Черчилль обессмертил американский Фултон, а вот три абзаца Чейни о России вряд ли произвели бы такой фурор, если бы были произнесены не в Вильнюсе. Да еще и на форуме "Общая стратегия видения общего добрососедства", на который съехались лидеры девяти посткоммунистических стран, оппозиционно настроенных к Москве. В их столицах слова о нефтегазовом шантаже и запугивании, подрыве территориальной целостности соседей и ограничении свобод и прав российских граждан звучат довольно часто. И сам их повтор из уст второго человека Соединенных Штатов не значил бы ровным счетом ничего, если бы Дик Чейни не нарушил негласный обет молчания, сохранявшийся на высшем уровне отношений Москвы и Вашингтона в последний год. После этого предложение в адрес России оставаться друзьями и партнерами, забыть прошлые конфликты и уважать национальные культуры, взаимодействуя с суверенными демократиями, сдобренное вполне конкретным — "никто из нас не считает, что Россия обречена стать врагом" — были уже не важны. Более того, прозвучи подобная критика из уст президентов Грузии или Польши, она обязательно была бы сдобрена таким же умиротворяющим пассажем с заверениями в вечной дружбе и добрососедстве.
Но в том-то и дело, что вышеприведенные слова озвучил вице-президент США, а это не могло не вызвать их широкое обсуждение и не побудить Кремль высказаться в том же духе.
Кроме того, Вильнюс стал лишь отправной точкой патетического красноречия Дика Чейни — на следующий день вице-президент США осыпал комплиментами президентов Казахстана и Азербайджана, главным образом за то, что они согласились с планами США о строительстве газопровода в обход России.
К двойным стандартам в Кремле всегда были чувствительны, разница же в отношениях к Москве и к бывшим странам СССР Россию и вовсе раздражает. Тем паче, что проблемы с демократией в такой же степени характерны для Астаны и Баку, как и для Москвы, а прокладывание трубопроводов в обход территории России ничем не лучше идеи Северо-Европейского газопровода по дну Балтийского моря. Потому Кремлю не нужно было проявлять особую изобретательность, чтобы, наконец, высказать все, что накипело. Однако был избран совершенно противоположный подход.
До сих пор аналитики расходятся во мнении: являются ли дерзкие шуточки Владимира Путина экспромтом или тщательно продуманным риторическим ходом. Так или иначе, но выступая 10 мая перед федеральным собранием, президент России вновь дал повод обсудить его своеобразное чувство юмора, призвав действовать сообразно некому "товарищу волку", который "знает, кого кушает; кушает и никого не слушает". Эпитет Путина вполне понятен — тем более, на фоне слов о необходимости несимметричного ответа усилению военной мощи США. А под риторическим вопросом — "Куда только девается весь пафос необходимости борьбы за права человека и демократию, когда речь заходит о необходимости реализовать собственные интересы?" — охотно подписались бы и оппоненты нынешнего хозяина Белого дома.
То бишь ответил российский президент эффектно, и теперь остается только гадать: что предпримет Вашингтон? Диапазон обсуждаемых действий чрезвычайно широк: от бойкота июльского саммита G-8 в России и созыва альтернативного саммита в формате G-7 до использования встречи лидеров восьми ведущих государств в Санкт-Петербурге для выработки общей позиции по Ирану и легкой критики Кремля за отход от демократии.
В любом случае, "товарищ волк" теперь должен предпринимать какие-то новые шаги, при этом каждое его действие будет критиковаться оппонентами. В России власть от такого словесного раздражителя куда больше защищена.
Конечно, слова так и останутся словами, но преуменьшать их значение не стоит. Наиболее реальный кандидат в президенты США от республиканцев на выборах 2008 г., сенатор от Аризоны Джон Маккейн, является одним из наиболее последовательных критиков России и сторонником жестких действий в отношении Кремля. Наиболее вероятный преемник Владимира Путина министр обороны России Сергей Иванов заявил о коренных различиях между внешнеполитическими философиями Москвы и западных столиц. Все это позволяет спрогнозировать, что нынешние отношения Москвы и Вашингтона после 2008 г. будут вспоминать как образец стабильности и добрососедства — как ныне характеризуют отношения США и России эпохи Бориса Ельцина, которого тоже неоднократно критиковали в 1990-е годы. Тем паче высказывания и Чейни, и Путина, и Маккейна, и Иванова демонстрируют одну и ту же тенденцию: сторонники выстраивания жесткой внешнеполитической линии берут верх как в Москве, так и в Вашингтоне. А потому кушающий товарищ волк "правильно делает".
Особенностью внешнеполитической риторики США последних лет было все более редкое упоминание России. Конечно, критика Москвы за отступление от демократии и слишком усердный пыл в Чечне периодически звучала, но общий подход заключался в том, что Россия перестала играть значимую роль в международной политике. Такая ситуация сохранялась до конца 2005 г., когда США стали проявлять все большее беспокойство активностью России в странах СНГ. Именно из Вашингтона прозвучала наиболее острая критика энергетических планов России, особенно в период газовой войны с Украиной. Тогда же ведущие американские аналитики стали требовать выработки новой стратегии в отношении России, а месяц спустя в журнале International Security вышла статья "Ядерный аспект превосходства США", где утверждается, что уже в 2010 г. США в случае превентивного ядерного удара по России сможет не опасаться уничтожающего США ответного удара. Это означает конец стратегии взаимного гарантированного уничтожения, и потому огромная роль, которую Владимир Путин уделил финансированию стратегических войск РФ в своем послании Федеральному собранию, кажется отнюдь не случайной.
На первый взгляд кажется странным, что для России первоочередной задачей является ядерная безопасность, а не террористическая угроза на юге. Но и Вашингтон, в таком случае, не должно беспокоить стремление Москвы увеличить финансирование стратегических ядерных сил, ведь ими соседям никто угрожать не будет.
Отношения России и США действительно становятся все более прохладными, однако обе страны по-прежнему нуждаются в со-хранении хороших отношений. Для Вашингтона это важно по двум причинам. Во-первых, Белый дом стремится реализовать иракско-афганскую модель для Ирана. Вот только иракский пример не является убедительным для большинства остальных стран мира, включая партнеров США по НАТО. Оттого Вашингтон весьма заинтересован в солидарном остракизме Ирана, для чего необходим российский голос в Совете без-опасности ООН. Собственно, если бы не угроза российского вето, жесткая антииранская резолюция давно была бы принята этим органом Объединенных Наций.
К тому же, до прояснения ситуации с Ираном и окончательного умиротворения Ирака для США не менее острым является вопрос цены на энергоресурсы. Москва уже дала понять, что готова допустить европейские фирмы к самому сокровенному: добыче сибирского газа в обмен на допуск к газовым распределительным системам стран Западной Европы.
Если бы Россия сделала такой же шаг по отношению к американским фирмам, то цены на мировом нефтяном рынке существенно снизились бы. Вот только действовать себе во вред Москва, безусловно, не будет, а соответственно, Вашингтон должен либо чем-то заинтересовать Россию. Либо запугать.
Сторонники второго варианта в американской политике набирают все больший вес, и публикация о гипотетической возможности с 2010 г. держать на крючке страну с ядерным потенциалом пришлась для американских ястребов как нельзя кстати. Но, судя по тому, что речь Дика Чейни после реакции со стороны Москвы подверглась жесткой критике у него на родине, у тех, кто определяет нынешнюю политику Белого дома, ястребиные когти пока не выросли.
Потому Владимиру Путину вряд ли испортят домашний саммит G-8, разве что устами того же Чейни или Кондолизы Райс сделают очередное последнее предупреждение, которое Кремль давно привык пропускать мимо ушей, а во время переговоров тет-а-тет у президентов России и США пойдет жесткий торг. Американцам есть что предложить Москве, месяц назад посетившие Россию сенаторы прямо заявили, что состояние демократии в России и позиция Кремля по иранскому вопросу повлияют на голосование в Конгрессе по вопросу вступления России в ВТО. Данное заявление можно также считать ответом на мартовское обвинение Путина в затягивании американцами процесса вступления России в ВТО.
Кроме торговых преференций, во внешней политике США есть такой инструмент, как центральноевропейский клин, который Вашингтон вполне способен вбить в экономические планы России и ЕС. Пока столицы посткоммунистических стран с удовлетворением внемлют словам Дика Чейни, находя в них знакомые нотки. Но со временем общность интересов с другими странами ЕС сделают голоса Польши, Венгрии и стран Балтии более послушными европейским режиссерам. И хотя 2010 год неумолимо приближается, каждый день в мировой политике делает США слабее их нынешнего состояния. Правда, обмениваться колкостями через четыре года будут уже другие лидеры России и США.
