ОППОЗИЦИЯ ИЛИ МЕНЬШИНСТВО?

"ОППОЗИЦИЯ ПО НАУКЕ"

В науке различают оппозицию системную и внесистемную, парламентскую и непарламентскую, конструктивную и деструктивную, жесткую и умеренную, правую и левую etc.

Парламентской оппозиции в основном отводят пять функций:

• контроль над правительственной политикой;
• контроль над правительством и администрацией;
• разработка альтернативы политики;
• селекция квалифицированных кандидатов в правительство;
• формирование "теневого кабинета".

Сильная оппозиция является стимулятором для госуправления, а ее цивилизованность — залогом того, что социальное недовольство властью не выльется на улицы.

"Оппозиция в двухпартийной системе"

Особый статус оппозиции закреплен в странах, где действует Вестминстерская модель демократии. В Великобритании, Австралии и Канаде наибольшая неправительственная фракция называется "лояльной оппозицией Ее Величества", в Индии, Новой Зеландии, Ирландии и ряде других стран — "официальной оппозицией". Впервые официальная оппозиция была формально признана в Великобритании в 1937 г. — о лидере "лояльной оппозиции Ее Величества" было упомянуто в законе о министрах короны.

Особый статус "официальной оппозиции" свидетельствует не столько о правах, сколько об обязанностях. "Официальная оппозиция" обязана сформировать "теневой кабинет", члены которого контролируют министров. Лидер оппозиции в некоторых из перечисленных стран получает зарплату министра, а в Австралии он даже входит в список лиц, которым в случае недееспособности премьера передаются его полномочия.

Для Вестминстерской модели демократии характерна двухпартийная система.

Сразу после образования коалиции БЮТ-НУ-СПУ пресс-служба победившей на выборах Партии регионов распространила заявление о переходе в оппозицию. Журналисты "ВД" решили выяснить, способны ли оставшиеся в меньшинстве коммунисты и регионалы сформировать полноценную парламентскую оппозицию? И если способны — на что они могут рассчитывать? Поскольку именно функционирование оппозиции станет одним из главных вызовов для парламентско-президентской республики периода становления.

Естественно, Украине не обойтись без мирового опыта, в первую очередь тех стран, где парламентские (парламентско-президентские) республики существуют длительное время. Для реализации своих функций оппозиционные фракции должны обладать рычагами влияния. Вместе с тем, специальных законов, предоставляющих особые права оппозиционным как партиям, так и парламентским фракциям, в мире нет. Предполагается, что все необходимые права оппозиции гарантированы конституциями.

Более того, в последнее время в демократических странах оппозиционный статус, как и понятие "оппозиция", не приветствуется (глагол oppositio переводится с латыни как "противопоставляю"). Безвластные политики развитых демократий сегодня предпочитают говорить об альтернативе правительственному курсу. Ответ на вопрос, почему так происходит, лежит, скорее, в области социальной психологии. Показательным является высказывание Леонида Кравчука во время президентских выборов 2004 г. По его утверждению, нельзя быть в оппозиции к государству и к своему народу.

Когда в стране граждане выбирают всего из двух партий — все достаточно просто. Кто проиграл — формирует теневой кабинет и всю текущую каденцию пытается доказать обществу, как оно ошиблось в выборе. Иначе обстоит дело при многопартийном режиме. К примеру, немецкий политолог Г.Оберрейтер убежден, что оппозиционные фракции зачастую не способны сформировать дееспособное "теневое правительство", которое может в случае кризиса взять власть в свои руки. Поскольку для формирования нового большинства им необходимо будет объединяться с одной из сил, формировавших предыдущую коалицию. Причем новая коалиция опять будет состоять из нескольких партий, что повышает угрозу ее повторного распада. К тому же необходимо учитывать, что отличительной чертой оппозиции при многопартийных режимах является тяготение к демагогии, взаимным обвинениям и склонность к ситуативным союзам.

Таким образом, опыт регулирования многопартийных систем свидетельствует, что защите подлежат права скорее не оппозиции, а "политического меньшинства", которое также имеет власть и несет за власть ответственность.

Нынешнее украинское парламентское меньшинство — третье по счету после выборов 1999 года, положивших начало формированию парламентаризма в стране. Пока качества украинских элит остаются прежними — об этом свидетельствуют непрекращающиеся попытки унизить своих политических оппонентов. Так, в заявлении ПР обыгрывается тема 22 июня и проводится параллель между "оранжевой" коалицией и гитлеровской агрессией. Показательной является и фраза из заявления ПР о снятии с себя всякой ответственности за положение дел в стране. Так что шансы на то, что уже завтра в Украине возникнет цивилизованная, ответственная оппозиция, крайне малы. Длившиеся в последние месяцы переговоры показали, как мало украинские политики (из всех партий) готовы к оппозиционной деятельности. Никакой реальной программы социально-экономических и политических преобразований у нынешней оппозиции нет. Лозунги из кампаний "анти-НАТО", второго государственного языка, федерализма и др., конечно, способны временно воздействовать на граждан, отвлечь их от других актуальных для них проблем и манипулятивно объединить часть населения, однако объединить все общество на долговременной основе они не могут. Поэтому, как и в предыдущих парламентах, понятие парламентского меньшинства будет более адекватной характеристикой не вошедших в правящую коалицию группировок ВР.

Однако условия, в которых ныне действуют политики, принципиально изменились. Культурное разнообразие Украины (именуемое в политике расколом страны) обусловило беспрецедентный политический плюрализм и вынуждает политиков к жесткой конкуренции, фактически не оставляя им возможности осуществлять политическое действие без коммуникации с обществом. Поэтому в нынешнем парламенте могут быть сделаны шаги в направлении становления ответственной политической оппозиции. (Авторы отдают себе отчет в том, что многое будет зависеть также и от других субъектов — власти, внепарламентских сил, внешнеполитических игроков). Но насколько широкими будут полномочия оппозиции, и какой будет ее позиция в парламенте и обществе — эти вопросы еще предстоит выяснить.

На первый взгляд, соглашение о правящей коалиции, предусматривающее занятие большинством всех постов в руководстве ВР, лишает меньшинство права участвовать в формировании "повестки дня". Поэтому уже сейчас один из лидеров оппозиции Евгений Кушнарев заявляет, что Партия регионов намерена отказаться от предлагаемых ей постов. Хотя в самой фракции могут обнаружиться разные мнения, сама подобная постановка вопроса резонна. Такой вопрос государственного значения, как место оппозиции в политической системе, вряд ли логично ставить в зависимость от соглашения о коалиции. Поэтому Кушнарев считает, что занятие оппозицией тех или иных постов возможно лишь в случае принятия закона об оппозиции, который теперь, по его мнению, является более значимым документом, чем закон "О Кабинете Министров". Вместе с тем, искренняя вера "регионалов" в то, что нынешняя коалиция не продержится и полгода, может сыграть злую шутку. Оппозиции может показаться, что принятие закона ей неинтересно — они уверены, что уже осенью могут возглавить власть и будут диктовать, что разрешать будущему меньшинству, а что нет. На то же самое они могут надеяться и в том случае, если будут рассчитывать на досрочные выборы.

Однако это вовсе не означает, что у меньшинства нет рычагов влияния на формирование "повестки дня". Наоборот, в условиях, когда оппозиция ориентируется на кризисное развитие событий, именно отсутствие законодательной регламентации ее деятельности расширяет ее возможности. Вопервых, речь идет о задействовании внепарламентских политических субъектов — общественного мнения, органов местного самоуправления, внешнеполитических игроков. Благодатную почву для этого создают акции протеста, проводимые ныне Федерацией профсоюзов Украины. Во-вторых, использование разногласий в самой коалиции. Так, если заявление Виктора Ющенко о необходимости отдать оппозиции ряд комитетов объяснимо, то аналогичное выступление Романа Безсмертного можно расценивать уже как прямо противоречащее соглашению о коалиции, которое он же подписал. Вряд ли это понравится партнерам НУ. Но "регионалы" и коммунисты могут воспользоваться этим не столько для получения постов, сколько для дальнейшего развала коалиции и привлечения на свою сторону симпатий "нестойких" "большевиков". Не стоит сбрасывать со счетов и спикерского фактора. Кто бы ни стал Председателем ВР — Порошенко ли, Кинах или кто-либо другой — он будет заинтересован в том, чтобы стать спикером всей Верховной Рады, а не парламентского большинства. Наконец, еще одним, специфическим, рычагом являются "силовые акции в парламенте". Им активно пользовалось меньшинство в 2002-2004 гг., и нынешнее, скорее всего, последует его примеру.

Второй подход к оценке влиятельности меньшинства заключается в анализе способности воздействовать на решение вопросов, предопределенных правящей коалицией. Здесь открывается широкое поле для деятельности, причем, на наш взгляд, заключенное коалиционное соглашение способствует его расширению. Речь идет, во-первых, о намерениях провластных фракций провести реформу местного самоуправления, что требует конституционного большинства в парламенте.

Во-вторых, о таком положении соглашения, как приватизация стратегических предприятий. Уже сегодня можно предположить, что если это положение будет реализовано, крупнейшая фракция меньшинства в силу имеющихся у нее интересов примет самое активное участие в обсуждении этих законопроектов. Как заявил "регионал" Игорь Шкиря, для системного бизнеса присутствие во власти или в оппозиции не имеет значения. То же самое можно сказать о таких документах, как бюджет. В-третьих, незначительный запас прочности у коалиции и внутренние противоречия между ее субъектами могут поставить под сомнение проведение многих правительственных инициатив через Раду. В этом случае без голосов меньшинства власти не обойтись. Характерный пример — в 2003 г. тогдашний "большевик" Нестор Шуфрич обвинял "меньшевика" Владимира Бондаренко в том, что "Наша Украина" сорвала принятие закона о медицинском страховании, который требовал наличия 226 голосов, а не 300. На сей раз ситуация по многим проектам будет аналогичной.

Таким образом, влияние меньшинства на решение вопросов, поставленных в повестку дня, в значительной мере будет определяться характером взаимодействия корпоративных интересов как фракций в целом, так и внутрифракционных группировок. Вместе с тем, у "оранжевых" и "бело-голубых" имеются более глобальные точки соприкосновения. Несмотря на глубокий ментальный раскол, избиратели как одних, так и других заинтересованы в одинаковых политических шагах — реформировании местного самоуправления, жилищно-коммунального хозяйства, достижении большей прозрачности налоговой системы и институциональной поддержке самоуправления населения. Эти интересы способны объединить все политические лагери, в том числе большинство и меньшинство. Другое дело, что склонность политиков к разделению политического пространства на "сфери вiдповiдальностi" (в том числе электоральные), монополизации влияния в отвоеванной для себя сфере и следующим из этого попыткам манипулировать сознанием масс в "своих сферах" может привести к игнорированию общих проблем, стоящих перед властью и оппозицией.

Идеологический багаж меньшинства останется на уровне лозунгов, отражающих проблемы, реально стоящие перед гражданами на "надцатом" месте. Что касается коммунистов, то их идеологический багаж, после некоторой трансформации в конце 1990-х, существенно не менялся. Другое дело — "регионалы". После оранжевой революции рядом группировок ПР была сделана попытка организовать нечто вроде теоретических дискуссий, однако радикальные ошибки власти вкупе с сиюминутными предвыборными интересами остановили процесс и свели идеологические поиски к наиболее примитивным и быстродействующим лозунгам.

Ситуация в идеологической сфере прямо влияет и на состояние ресурсного обеспечения. Наличие руководителей мощных ФПГ в рядах меньшинства, на первый взгляд, делает проблему не такой острой. При более глубоком рассмотрении становится понятно, что нынешней оппозиции финансовые ресурсы необходимы по нескольким существенным направлениям. Во-первых, на разработку идеологии и поддержание мощных социально-политических движений по всей стране. А во-вторых, на цементирование собственных рядов.

Не секрет, что капитал "регионалов" создавался в тепличных условиях под крепкой властной "крышей". И как бы ни был прав г-н Шкиря, ни ментально, ни финансово представители системного бизнеса не готовы быть "меньшинством", а тем более "оппозицией". Одних лишь бумажек, печатаемых то ли Банкнотно-монетным двором НБУ, то ли Федеральной резервной системой, то ли кем-либо еще, уже недостаточно для системной политической деятельности. Необходима мобилизация идеологических, организационных и других инвестиционных ресурсов. Прибыль от инвестирования в общество лозунгов федерализации и т.п. может быть значительной, но в краткосрочной перспективе. Поэтому будущее меньшинства зависит от того, смогут ли ФПГ, обслуживающие его, объединить ресурсы на решение поставленных задач. И если отложить их решение на время после прихода к власти, можно тривиально не успеть.

Такое откладывание может вызвать дез-организационный эффект в меньшинстве. Хотя попытки переманить "меньшевиков" на свою сторону властью наверняка будут предприниматься (как и наоборот), на сегодняшний день особая проблема в расколе меньшинства вряд ли существует. Однако угроза дезорганизации неизбежно появится, независимо от того, в каком направлении будут развиваться события. То ли "оранжевые" вдруг покажут себя эффективной властью, то ли нынешнее меньшинство придет к власти в случае кризиса. Причем вторая перспектива еще более опасна.

Процесс формирования "оранжевой" коалиции поставил существенные преграды на пути становления цивилизованной политической системы с ответственной оппозицией и повысил вероятность кризисных сценариев. Но эти преграды не являются непреодолимыми. Для сил, входящих в нынешнее парламентское меньшинство (если только они не планируют после прихода к власти похоронить свою политическую перспективу), важно сконцентрироваться не на деструктивном оппонировании власти, а на защите интересов тех социальных слоев, которые поддержали их 26 марта и могут поддержать в будущем.

"Оппозиция в многопартийной системе"

В Конституции ФРГ и регламенте бундестага закреплено "право меньшинства". По требованию четвертой части состава парламента может быть сформирована следственная комиссия. Также фракции могут подавать правительству "большой запрос" и требовать обсуждения. Не менее трети депутатов могут потребовать созыва внеочередного заседания бундестага, а по запросу одной десятой депутатов и решению двух третей проводится закрытое заседание.

Права меньшинства, с одной стороны, служат защитой для оппозиции, позволяют рассматривать альтернативные варианты и выносить их на суд общественности. Также данные права защищают большинство от обструкции меньшинства.

"Украинская оппозиция в Российской империи"

Основатель российской социал-демократии Георгий Плеханов как-то заявил, что российский демократ никогда не поймет украинского потому, что испытывал на себе все виды угнетения, кроме одного — национального. Тем не менее, в Госдуме IV созыва национально сознательным украинским депутатам удалось пробить брешь в рядах противников. С приближением 100-летия со дня рождения Т.Г.Шевченко в Думе возникла дискуссия о введении украинского языка, например, в начальной школе. И ряд российских партий, в частности, кадеты и их лидер Павел Милюков, не только встали на позиции признания самостоятельности украинского языка, но и поддержали упомянутое требование.