Мобильный хирург

Первым украинским оператором мобильной связи, услугами которого воспользовался президент "Киевстара" Игорь Литовченко, была компания… "МТС". Если точнее, его нынешний главный конкурент тогда еще назывался UMC. В начале 1990-х особого выбора не было. Альтернативный оператор был создан в 1994 году, с приходом на пост президента страны Леонида Кучмы. Возможно, именно поэтому "Киевстар" долго связывали с его именем, а хитрый Литовченко не очень-то мешал распространению этих слухов. Имидж близкой к главе государства компании открывал перед бизнесменом многие двери. "При Кучме я точно знал, кто может принять решение. При предыдущей власти такого не было". Виктор Ющенко фактически заблокировал выделение "Киевстару" лицензии на частоту 3G, сославшись на угрозу национальной безопасности. А конец 2009 г. стал для Литовченко еще менее приятным. После решения акционеров оператора — Altimo и Telenor — о слиянии практически все участники рынка были уверены, что глава "Киевстара" в ближайшее время будет уволен со своей должности. Сплетни и предположения опроверг Михаил Фридман, один из совладельцев российского консорциума "Альфа-Групп" (мажоритарный акционер управляющего холдинга VimpelCom Ltd., в который входит "Киевстар" — прим. "ВД"). "Я не вижу оснований для того, чтобы он (Литовченко) покидал свой пост", — заверил Фридман. Решение акционеров можно истолковать очень просто: найти менеджера, который бы лучше Литовченко разбирался во всех тонкостях отечественного рынка мобильной связи, крайне сложно. А еще сложнее — выстроить нормальные отношения с украинской властью. Впрочем, с новой властью у Литовченко уже возникли некоторые сложности.

Антимонопольный комитет Украины еще в конце апреля нынешнего года приостановил действие своего разрешения на слияние компаний "ВымпелКом" и "Киевстар". Недавно глава комитета Алексей Костусев заявил, что, скорее всего, решение будет пересмотрено. Как инвесторы компании воспринимают это заявление?
— Ситуацию, когда украинский регулятор сначала выдает разрешение, а потом его отменяет, можно назвать достаточно странной. И это при том, что, основываясь на позитивном решении всех антимонопольных ведомств, на глобальном уровне эта сделка уже состоялась. Сегодня акции объединенной компании (VimpelCom Ltd. — прим. "ВД") торгуются на Нью-Йоркской фондовой бирже. Чтобы стать частью публичной ком­пании, "Киевстар" внедрил порядка 230 новых процедур контроля и отчетности в разных департаментах — это было обязательным требованием американского биржевого законодательства. Сейчас получается, что мы находимся в несколько подвешенном состоянии, а инвесторы, скажем так, крайне удивлены возникшей ситуацией. Наши акционеры задают справедливые вопросы, на которые достаточно сложно ответить без четкого понимания развития событий. Согласитесь, достаточно трудно объяснить им, почему государственный регулятор так резко меняет свою позицию в этом вопросе.

Вы уже задумывались над тем, что будете делать, если решение Антимонопольного комитета окажется негативным?
— При любом развитии ситуации "Киевстар" будет двигаться дальше. У компании есть утвержденный бюджет, который расписан до конца года, есть планы по развитию.

Как вы в целом можете оценить государственное регулирование отрасли?
— В настоящее время тарифы на связь в Украине — самые низкие в Европе и одни из самых низких в СНГ. Дальше снижать цены отечественному рынку уже практически некуда. При этом Украина не развивает новые технологии и стандарты связи — мы серьезно отстаем в этом отношении от европейских государств и даже стран ближнего зарубежья. А чтобы развиваться, украинскому телекому прежде всего нужны новые стандарты связи — как минимум третьего поколения, нужно серьезно инвестировать в их развитие. Вся Европа и практически все страны СНГ уже внедрили и развивают третье поколение. Украинцы хотят получить быстрый, доступный и качественный интернет, операторы готовы его предоставить, а регулятор пятый год тянет с выдачей лицензий. При этом украинский телеком не просит денег у государства. Все, что нам нужно, — простые регуляторные решения, которые давным-давно назрели. На что регулятор отвечает принятием решений, по сути, уже позавчерашнего дня.

Какие именно это решения?
— К примеру, один из последних таких шагов, о сохранении абонентского номера при смене оператора, нужно было предпринимать три года назад, когда рынок демонстрировал бурный рост. Сейчас уже поздно. Принимая морально устаревшие законы, регулятор не двигает отрасль дальше, а фактически тормозит ее развитие. Вместо того чтобы работать над антидемпинговым законодательством, АМКУ борется с монополизмом операторов. И это в стране, где несколько крупных операторов и сотни мелких. Недавно комитет признал монополистами в своих сетях восьмерых операторов связи. Но в Украине порядка 600 операторов, и все они также работают в собственных сетях. У меня возникает вопрос: если следовать этой логике, то разве остальные не являются такими же монополистами?

С продажей "Укртелекома" правительство тоже особо не спешило. На ваш взгляд, стоит ли это делать теперь?
— Мое мнение такое: чем раньше продадут, тем больше денег заработают. Я считаю, что нужно было продавать "Укртелеком" еще несколько лет назад, когда ему только выдали лицензию на 3G. Количество пользователей фиксированной телефонии с каждым годом уменьшается, а ведь это основа их абонентской базы. К тому же должна быть проведена реструктуризация компании, ведь "Укртелеком" — это внушительное количество сотрудников, с которыми тоже необходимо что-то делать.

Другими словами, еще нужно поискать инвестора, который на это согласится. Очень многое зависит и от того, как будут прописаны инвестиционные условия и каким образом новый владелец построит систему взаимоотношений с существующими игроками рынка. Важно, как государство законодательно отрегулирует эти взаимоотношения. Сейчас пока получается, что семь лет компанией "Укртелеком" интересуются, но все это время она "ходит в девках".

От оргтехники до мобильных телефонов
В начале 1980-х о партийной карьере мечтал каждый третий выпускник школы. Несмотря на желание получить медицинское образование, Игорь Литовченко после окончания школы также сделал выбор в пользу идей компартии. Некоторое время даже был членом бюро районного комитета комсомола. Но в начале 1990-х, когда идеи развитого социализма постепенно уходили в прошлое, Игорь Литовченко принялся постигать азы капитализма. Вместе с друзьями будущий глава "Киевстара" осваивал торговлю цветными металлами, нефтепродуктами и транспортными перевозками. Большим спросом пользовалась оргтехника, которую начинающие украинские коммерсанты начали ввозить из-за границы. Тогда-то Литовченко и заинтересовался мобильной связью. В Западной Европе мобильный телефон был неотъемлемым атрибутом каждого делового человека, а в Украине — большой диковинкой. Не имея на то время специального образования в сфере телекоммуникаций, бывший комсорг школы Игорь Литовченко решил, что одного-двух мобильных операторов в Украине будет мало. В итоге в 1996 г. он с группой единомышленников решил принять участие в тендере на работу в стандарте мобильной связи GSM-900. Одним из победителей которого, к удивлению многих, и стала никому не известная компания. Впрочем, работать на рынке мобильной связи "Киевстар" начала только в 1997 г. — почти через три года после своего главного конкурента, UMC. Пошатнуть позиции последней было достаточно сложно — контрольный пакет акций UMC тогда принадлежал "Укртелекому". Компания не платила налога на прибыль. Более активно "Киевстар" начал развиваться уже с приходом западного акционера и инвестора — норвежского оператора мобильной связи Telenor. Увлекшись рынком мобильной связи, Игорь Литовченко решил оставить прежний бизнес и сейчас не имеет к ранее подконтрольным ему компаниям никакого отношения. При этом глава компании утверждает, что ни акций "Киевстара", ни акций VimpelCom у него также нет.

Можно сказать, что 2009 год был достаточно сложным для отрасли. Сейчас ситуация несколько изменилась. Какие у вас планы по развитию компании на текущий и следующий годы?
— Давайте сначала посмотрим на то, что в настоящее время представляет из себя рынок мобильной связи Украины. Сегодня у нас 120% проникновения мобильной связи на рынке. Это означает, что мы имеем больше абонентов, чем жителей в стране. Сама технология мобильной связи (GSM, EDGE), которая сегодня есть на рынке, с точки зрения роста себя исчерпала. Чтобы двигаться дальше, мы должны предоставлять новые услуги. Мы видим спрос и потенциал во Всемирной паутине, а хороший, качественный интернет — это всегда скорость. Все, что нам сейчас нужно, — это принятие нескольких законодательных актов, которые могли бы дать импульс развитию новых направлений нашего бизнеса. Они, соответственно, дадут государству и больше налоговых поступлений, и новые рабочие места, новую инфраструктуру. Задачи, стоящие перед всеми мобильными операторами на сегодняшний день, одинаковы — удержание существующей абонентской базы и увеличение доходной части. Это возможно только в том случае, если появятся новые технологии. Повторюсь, сегодня Украина с точки зрения телекомтехнологий отстает даже от стран СНГ, не говоря уже о безнадежном отставании от Европы. Кстати, когда на Евро-2012 в Украину приедут миллионы людей со всего мира, они захотят пользоваться новейшими телекоммуникационными услугами. А такие технологии за несколько месяцев внедрить невозможно, нужно подготовиться заранее. Но у нас есть шансы исправить ситуацию примерно в течение года, если принять решения, которые бы стимулировали развитие рынка: выдать UMTS-лицензии и начать массовое внедрение связи нового поколения, внести изменения в нормативно-правовые акты, которые четко определят и разграничат полномочия НКРС и АМКУ.

Что, на ваш взгляд, могло бы изменить рынок?
— В первую очередь необходим рефарминг частот, потому что благодаря этому мы сможем предоставлять услуги более высокого качества и на более высоких скоростях. Это позволит мобильным операторам оптимизировать используемый частотный ресурс. Сейчас полосы частот разных операторов "нарезаны" кусочками и "перемешаны" между собой. Если же их объединить, то такое же количество частот, но уже цельной широкой полосой, получит каждый оператор. Это в интересах и государства, и операторов, и абонентов связи. Кроме того, нужно внедрить принцип технологической нейтральности — и тогда частоты, которые ранее выдавались под другие технологии, могли бы использоваться для связи третьего и четвертого поколений. На фоне почти пятилетней паузы с проведением конкурса на 3G-лицензии мне, к примеру, тяжело общаться с инвесторами, когда они начинают спрашивать, а чем нашему правительству мешает третье поколение. Рационального ответа не находишь.

Насколько помнится, тендер отменили по причине того, что третье поколение представляет угрозу национальной безопасности страны?
— Это абсолютно пустые слова. Третье поколение уже давно внедрено и работает в мире. В Санкт-Петербурге недавно проходил саммит, на котором президент России Дмитрий Медведев назвал самые приоритетные для развития страны отрасли. В их числе были и новейшие технологии, телеком. Чем же украинские военные в таком случае отличаются от российских? Ведь россиянам 3G никак не угрожает.

В прошлом году, при очередной попытке провести тендер, выставлялась лицензия стоимостью $50 млн. Даже несмотря на такую высокую цену, мы хотели участвовать, потому что нам нужно двигаться дальше. Но тендер в очередной раз не состоялся.

Если лицензия стоит $50 млн, целесообразно ли вообще развивать этот проект?
— В любом случае каждый бизнес-кейс нужно просчитывать. В телекоме быстрого возврата денег нет. Сегодня наши инвесторы не будут выделять принципиальных средств в существующую сеть, потому что нет следующего этапа развития технологий. Но пока, к сожалению, мы наблюдаем лишь процесс торможения и блокирования — когда решения, важные для всего рынка Украины, не принимаются только потому, что некоторым участникам они невыгодны.

Что это за участники?
— Налицо лоббирование интересов отдельных компаний, у которых просто нет денег на развитие. И они используют политическую ситуацию в стране. Не буду называть эти компании, они хорошо известны на рынке. По их вине многие процессы в телекоме действительно тормозятся. Я очень надеюсь, что нынешнее правительство все-таки изменит ситуацию на рынке. Пока же на нем работает принцип "свой-чужой"

Вы свои или чужие?
— Мы украинские.

Недавно "Киевстар" начал развивать новую технологию Wimaх. Насколько она перспективна для Украины и какие у вас планы по ее развитию?
— Есть разные примеры развития этого направления в разных странах. К примеру, в Америке одна из компаний, которые хотели построить сеть на базе этой технологии, разорилась. В Европе Wimaх тоже не показал тех результатов, которых от него ждали. Сейчас "Киевстар" поставил станции в восьми городах, но мы намерены использовать их как дополнение к широкополосному доступу. Делать большую ставку на это направление вряд ли будем.

Сначала было…
Одна из самых интересных и загадочных страниц в биографии Игоря Литовченко — становление компании "Киевстар". В 1994 г. среди ее основателей числились Госкомсвязи Украины, Минтопэнерго, "Укрзалізниця", из иностранных — компании "Тиллер Инт" (финансовый агент компании British Telecom) и люксембургская "Импекс Групп". Несмотря на то что компания была создана еще в 1994 г., в течение трех лет она не вела никакой деятельности.Все изменилось в 1997 г., когда "Киевстар" — новичок на рынке мобильной связи — выиграл тендер по распределению радиочастот в стандарте GSM-900. Тогда лицензии достались еще двум игрокам — компаниям "Украинская мобильная связь" и "Украинские радиосистемы" (УРС), которые работали на рынке на протяжении пяти лет. Впрочем, вскоре после объявления результатов тендера основной соучредитель УРС, компания Motorola, которая заявляла о $500 млн инвестиций в развитие сотовой связи Украины, отказался от планов по покорению отечественного телекомрынка.

В 1997 г. компания "Киевстар" также сменила учредителей, а председателем совета директоров стал Юрий Туманов — брат на то время первой леди страны Людмилы Кучмы. Практически в то же время в компанию пришла работать и дочь президента Кучмы — Елена Франчук, которая на протяжении нескольких лет занимала пост заместителя директора по маркетингу. Так что очень долгое время компанию считали бизнесом "семьи", объясняя этим и успех, которого компания добилась за несколько лет работы на рынке. В самом "Киевстаре" наличие в руководстве родственников тогдашнего президента объясняют достаточно просто: в конце 1990-х это было единственной гарантией прихода иностранных инвесторов на неспокойный украинский рынок.

Лоббизм помогал вам первое время в построении компании?
— Лоббизм? Нет. Для нас не было никаких поблажек, и мы не пользовались ни налоговыми льготами, ни государственными кредитами. Нам не помогали, но и, нужно признать, не мешали.

Но на то время в компании работала дочь тогдашнего президента Елена Франчук…
— Да, работала. Дочь президента тоже имеет право на трудоустройство. Тут нет никакой интриги. К тому же она была даже не директором по маркетингу, а лишь заместителем. Это была далеко не ключевая должность. До этого Елена, кстати, работала в банке, почему никто об этом не говорит.

Я хочу сказать, что она очень ответственно подходила к выполнению своих обязанностей и работала идеально, вопросов к ней не было. Неважно, чья она дочь, важно, что она была сотрудником, который приносил пользу компании.

Правда ли, что ваш брат в то время работал в ФГИ?
— Да, у меня действительно есть сводный брат — Александр Бондарь, который одно время руководил Фондом госимущества. Но к телекому он никакого отношения не имел и не имеет.

А ваша бывшая супруга Влада Литовченко действительно числилась среди соучредителей компании "Сторм", акционера "Киевстара"?
— Да, ей принадлежало 0,00001% акций компании.

Если вы говорите, что лоббизма не было, что тогда позволило компании так быстро развернуться на этом рынке?
— Прежде всего энтузиазм. Ведь поначалу нас действительно считали темной лошадкой. Хороших специалистов в телекоме тогда не было, и мы платили большие по тем временам деньги за привлечение профессионалов шведской компании Ericsson. Потом стали обучать студентов-выпускников, отправляли их учиться в Швецию. Все было очень ново, и был тот сумасшедший драйв, который присущ молодым энтузиастам. Теперь у нас накоплен опыт. И есть результат.

Истина в вине
В рабочем кабинете Игоря Литовченко находится внушительных размеров аквариум. Как выяснилось, только этим интерес к рыбам у Игоря Литовченко не ограничивается. Глава "Киевстара" увлекается океанической рыбалкой. А вот дома аквариума у Литовченко нет, зато есть винный погреб. Коллекционирование вина и можно назвать главным увлечением топ-менеджера. Его винный погреб рассчитан на 1900 бутылок — и бльшую часть уже собранной коллекции составляют французские вина. Впрочем, нашлось место в коллекции и для чилийского и итальянского вина. Свою любовь именно к французским винам Литовченко объясняет просто: любое другое вино, кроме французского, "забивает" вкус еды. А вино, напротив, должно его подчеркивать. "Французские вина это и делают. Они создают баланс с едой. Недаром французов называют людьми, которые знают толк и в вине, и в еде", — делится своими соображениями Литовченко. Неудивительно, что именно во Франции он чаще всего

и проводит свободное время. В винном погребе главы "Киевстара" есть, к примеру, и вино с виноградников его приятеля, известного французского актера Жерара Депардье. К слову, несколько лет назад, в 2004 г., Депардье снялся в рекламном ролике "Киевстара" вместе с бывшей супругой Игоря Литовченко Владой.

Можете вспомнить, с чего началось ваше увлечение вином?
— В 1991 году я впервые поехал во Францию. До этого я ничего не читал о вине, не знал, что такое "шестерка великих вин" Франции. Сегодня я могу сказать, что собрал достаточное количество вин, которыми можно гордиться. Конечно же, вина я не только коллекционирую, но и периодически дегустирую их. Также есть коллекция и крепких напитков.

Какие напитки из своей коллекции считаете самыми дорогими?
— В моей коллекции есть все вина из "великой шестерки". Есть коньяк
1801 года, который был куплен на аукционе. В этот год Александр I взошел на престол. Еще тогда закрыли несколько бочек и только в 2004 году декантировали его в бутылки — коньяк стареет только в бочках. Есть также еще очень ценный коньяк 1811 года из погреба Наполеона в бутылке с эмблемами и короной. Есть коньяки 1847 года. Могу сказать, что мои друзья, знающие толк в напитках, оценили качество и количество собранного в винном погребе.

Бережете наиболее старые для особого случая?
— В ближайшее время открывать не буду точно, может быть, позже. Но я всегда контролирую свои бутылки, раз в неделю захожу в винный погреб. Как только в бутылке коньяка начинает появляться осадок, сразу нужно открывать и пить. Что касается вин, то они могут храниться до 120 лет — в зависимости от вида, а также от размера бутылки.

Красное или белое вино предпочитаете?
— Красное мне очень нравится, например, люблю Chаteau Margaux, Chаteau Latour 82. А жена предпочитает Chateau Petrus. Я лично не поклонник этого вина, но если ей по вкусу, то мы иногда пьем и его — хорошее вино, ничего не имею против. Иногда открываешь бутылку вина, а там букет из ароматов сыра и грибов — это настолько вкусно, что даже сложно передать.

Свое вино не пробовали делать?
— Нет. Вы знаете, если уж что-то делать, то нужно делать качественно. А если абы как, — это не по мне, лучше уж вообще не браться.

Перспективы
Решение акционеров VimpelCom оставить Игоря Литовченко президентом "Киевстара" говорит о его неплохих перспективах в бизнесе. Вряд ли в ближайшее время инвесторы решатся на смену менеджмента украинской компании. Ее нынешний глава имеет самый большой опыт работы на телекоммуникационном рынке Украины, а это, безусловно, весомый козырь, который может принести компании хорошие дивиденды.

Успехи "Киевстара" во многом зависят от политической поддержки во всех начинаниях. На ближайшее время основной политический вопрос — вердикт Антимонопольного комитета относительно слияния компаний. Если будет принято негативное решение, компания наверняка будет пытаться его оспорить в судебном порядке. Сейчас же главное для "Киевстара" — принятие законов, которые могли бы дать толчок для развития новых направлений. Большие надежды у компании и на получение лицензии на работу в 3G, которая так и не была продана на тендере в прошлом году.