Налей полней бокалы!
"Лена, золотая! Пей белое вино", - говорил в пьесе Михаила Булгакова "Дни Турбиных" Виктор Мышлаевский Елене Тальберг. В культурных домах Киева столетие назад застолье не обходилось без хороших, выдержанных вин, а уж под Новый год, вместо сегодняшних назойливых петард, то там, то здесь хлопали пробки настоящего импортного шампанского (напомним, что существующий в Киеве Завод шампанских вин был создан уже в советское время в корпусах старого пивного завода Рихерта).
Ах, какими ароматными, невообразимо вкусными были давным-давно самодельные наливки! Не чурались киевляне этих сладких напитков, в изготовлении которых многие достигали виртуозности (тем более что большинство городских усадеб располагало фруктовыми садами). Да только бутылки вин известных марок, с медалями многочисленных выставок и пышными титулами изготовителей на ярлыках, выглядели солиднее. Выбор был велик. Количество винных магазинов в Киеве исчислялось десятками, не считая отделов в гастрономической торговле. Называли винные магазины либо по именам владельцев, либо по раскрученным брендам ("Бордо" , " Массандра" ), либо более изобретательно - "Бахус", "Замок Тамары", "Погреба иностранных вин" и т.п.
Скажем прямо: хороший товар за копейки не продавался. Цены за бутылку качественного отечественного вина исчислялись рублями, экзотического импорта - десятками рублей, а редкостные коллекционные вина с длительной выдержкой "зашкаливали" за сотни.
Но, как и в нынешние времена, прижимистый хозяин мог выставить не настоящие марочные вина, а их убогую подделку, снабженную всеми необходимыми этикетками. Увы, не переводились на Руси мастера изготовления тех суррогатов, которые ехидно называли " заграничными винами ярославского производства" . Как выразилась в пьесе Островского " Бесприданница" одна из героинь, накрывая свадебный стол: " Опять вино хотела было дорогое покупать, в рубль и больше, да купец честный человек попался: берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеем какие прикажете!" Конечно, такое дешевое пойло было не для гурмана, о чем и говорил в той же пьесе купец Сергей Паратов: "А есть ли возможность глотать эту микстуру, которую он вином величает?" ...
Промышленного виноградарства на Киевщине не было, а вот свои виноделы имелись с избытком. Живя здесь, они реализовывали на местном рынке напитки, изготовленные за сотни и тысячи километров от Киева. Среди этих предпринимателей встречались довольно заметные и даже титулованные личности.
...Популярный киевский миф гласит, что одно из самых романтических зданий города - напоминающее средневековый замок, увенчанное остроконечным шпилем сооружение на Ярославовом Валу, 1, где над въездными воротами нависли две устрашающие химеры, - когда-то принадлежало барону Штейнгелю. Но при всей заманчивости версии о "замке барона" , Максим Васильевич, он же Магнус-Карл-Александр Вильгельмович Штейнгель, на самом деле владел не этим домом, а соседним двухэтажным особняком по Ярославову Валу, 3.
Предки барона Штейнгеля получили свой титул в державе Габсбургов - Священной Римской империи. Еще в 1720-е гг., при Екатерине I, один из баронов поступил на российкую службу. Время спустя представители этого рода - братья Рудольф и Максим Штейнгели - обосновались и в Киеве.
Вскоре новый хозяин усадьбы на Ярославовом Валу пристроил справа к дому одноэтажное помещение с подвалом - специально для того, чтобы разместить здесь винный магазин и винный погреб. Интересно, почему барон вдруг стал торговать у себя на дому вином? Дело в том, что во второй половине XIX в. Штейнгели вообще не чуждались бизнеса. Рудольф разбогател на железнодорожном строительстве, производил спиртные напитки в имении "Хуторок" на Кубани. Что же касается Максима, то он был биржевиком, сахарозаводчиком, пайщиком металлоткацкой фабрики на Жилянской улице. А еще - владел обширным виноградником на склоне горы Туишхо близ Туапсе. Оттуда, с Черноморского побережья Кавказа, в торговые дома Юго-Западного края поступали вина разных сортов и шампанское " Туишхо". Вот фирменный магазин барона-винодела и находился при его собственном особняке. Напитки Штейнгеля пользовались немалым спросом, судя по тому, что вина "Туишхо" брали призы и медали на выставках, а рекламные объявления систематически предостерегали от подделок. Вина можно было покупать на месте или заказывать на дом по телефонному номеру 91 - хоть бутылками, хоть бочками. Здесь же продавали кавказский мед и сухофрукты.
Справедливости ради отметим, что в круг интересов барона Максима Штейнгеля входили не только коммерческие предприятия. Он был известен как меломан, помогал субсидиями Киевскому отделению Императорского Русского музыкального общества, не один год входил в число его директоров... В годы революции барон навсегда расстался с Киевом, со своим особняком и винными погребами. А нынче на здании по Ярославову Валу, 3 вряд ли снова появится реклама кавказских вин - в особняке находится дипломатическая резиденция.
Еще древние эскулапы признавали позитивные медицинские свойства за виноградными винами. Их фармакологический эффект был обусловлен наличием витаминов и микроэлементов, необходимых организму. Специалисты утверждают, что умеренное употребление вина укрепляет артерии, снижает уровень холестерина в крови, противодействует сердечно-сосудистым заболеваниям, замедляет процесс старения тканей, не говоря уже об общем поднятии тонуса.
Именно такое отношение к чистым виноградным винам культивировалось и в старом Киеве. Достаточно сказать, что одним из центров их продажи на Крещатике, прямо на месте нынешнего Майдана Независимости, стала... аптека. Содержателем ее был видный специалист по медицинским препаратам, магистр фармации Альберт Зейдель. В его заведении можно было приобрести по умеренным ценам не только свежие минеральные воды с отечественных и зарубежных курортов, но и натуральные вина из Франции, Португалии, Венгрии, Греции, Италии...
Образцом богатства и пышности в гастрономической торговле издавна слывут "Елисеевские магазины" - в Москве на Тверской улице и в Питере на Невском проспекте. Бывший крепостной Петр Елисеевич Касаткин, садовник в одном из имений графа Шереметьева, получивший вольную у барина за выращенную среди зимы землянику, принял вместе с потомками фамилию Елисеев. И после поколение за поколением создавали легендарную репутацию фирмы. Вот как описывал знаменитый журналист Владимир Гиляровский магазин в Москве: "Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными пудовыми кистями висят тропические бананы; перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства - жители неведомых океанских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте" . Не меньшей роскошью отличался и петербургский "Елисеевский" .
Основной доход фирме приносила винная торговля. По словам того же Гиляровского, в елисеевских погребах "хранились самые дорогие вина, привезенные отцом владельца на трех собственных парусных кораблях, крейсировавших еще в первой половине прошлого века между Финским заливом и гаванями Франции, Испании, Португалии и острова Мадейры, где у Елисеева были собственные винные склады" .
Обороты возрастали, нужны были новые рынки сбыта. И вот в 1898 г. киевские газеты поместили объявление: "Торговое товарищество "Братья Елисеевы" в С.-Петербурге, существующее с 1813 г., доводит до всеобщего сведения, что с 16 сего декабря, в 9 час. утра, оно открывает ОТДЕЛЕНИЕ в г. Киеве, по Николаевской ул. ? 1, угол Крещатика" .
Здание для "Елисеевского магазина" в городе на Днепре было выбрано под стать великолепию фирменного магазина в Белокаменной. Четырехэтажный доходный дом купца Карла Пастеля, выходивший на нынешние улицы Городецкого и Крещатик, поражал всех своим изысканным оформлением в стиле Луи XV. Винный магазин братьев Елисеевых разместился в первом этаже этого дома. Любопытно, что владельцы магазина не проявляли особенного рекламного рвения. Они, очевидно, считали, что фирма в рекламе не нуждается, к тому же и место было очень посещаемое.
До киевлян, конечно же, в 1914 г. доходили слухи о том, как внук основателя Товарищества Григорий Григорьевич Елисеев и нынешний (на начало ХХ в.) владелец фирмы через год после пышного столетнего юбилея "Братьев Елисеевых" оказался виновником трагического скандала: он увлекся молодой замужней дамой, его собственная жена из-за этого покончила с собой, а сыновья порвали с отцом-ветреником всякие отношения... Но пикантные обстоятельства личной жизни не подвергли остракизму хорошо поставленное дело. И в Киеве магазин продержался в славе и почете аж до революции.
После переворота и гражданской войны в бывшем "Елисеевском" действовал один из бесчисленных рабочих кооперативных магазинов - "Сорабкопов" . А в 1941-м от него остались только битые кирпичи. И теперь на этом месте - часть Майдана Независимости, незастроенный угол, за которым возвышается здание Оперной студии Национальной музыкальной академии имени Чайковского.
Когда два десятилетия назад Горбачев и Лигачев развязали пресловутую антиалкогольную кампанию, даже сторонники трезвого образа жизни были обескуражены нелепыми действиями низовых чиновников, поступавших точно по пословице "заставь дурака Богу молиться - он голову расшибет". Да только в Киеве этот урок "прошли" в 1914-1915 гг.
Обычно в канун рождественских и новогодних праздников, когда спрос на вина резко возрастал, киевскую прессу переполняла реклама шампанского и бордо, портвейна и мадеры... Но перед Новым 1915-м годом виноторговцы словно вымерли - их рекламная активность снизилась до нуля.
Как известно, с началом Первой мировой войны в Российской империи был объявлен "сухой закон", воспрещающий продажу крепких спиртных напитков. Соответствующее распоряжение правительства довели до сведения всех местных органов власти. Однако Киевская городская дума, как оказалось, пошла в этом направлении дальше других. В решении Совета министров среди объявленных вне закона напитков вслед за спиртом значилось вино. В то время все знали, что речь здесь идет о "хлебном вине", т.е. о водке. А вот киевские "отцы города" велели изъять из продажи даже слабые виноградные вина, да и число пивных лавок заодно постановили уменьшить в семь раз.
Местные виноторговцы заволновались. Купеческий староста Николай Чоколов специально ходатайствовал о пересмотре столь жесткого ограничения. Завязалась бюрократическая переписка. Впрочем, пока городские власти разбирались, что да как, нашлись хитрецы, твердо решившие не встречать Новый год без вина на праздничном столе. Как раз к концу декабря 1914 г. выстроились длинные очереди около здания Акцизного управления на Кудрявской улице. Дело в том, что "сухой закон" предусматривал исключение для тех, кому спиртные напитки для оздоровления прописывали врачи: акцизные чиновники выдавали им разрешение на покупку вожделенной жидкости на основании медицинских рецептов. Вот и сбежались сюда жаждущие, побывав перед тем у знакомых эскулапов... Подтекст этой "вспышки заболеваний" выглядел настолько прозрачным, что известный киевский фельетонист Гарольд не удержался от сарказма:
Боже мой, сколько больных,
Что за страданье во взоре!
Все исцеленье для них
В водке, вине и ликере.
Очередь длинная тут,
Все принесли свои лепты...
Бедный, страдающий люд!
Держат в карманах рецепты.
В дальнейшем положение с выпивкой стало более терпимым. Городская дума выяснила, что в Петрограде и других городах по-прежнему преспокойно пьют виноградные вина. После этого их вернули и киевлянам. И вовремя, потому что, судя по публикациям в тогдашних газетах, наиболее заядлые киевские алкоголики уже налегли на политуру и одеколон.
