И превратился грош в деньгу
Не было ни гроша, да вдруг — алтын! Эта поговорка стала популярной в XIX в. с подачи русского драматурга Александра Островского, озаглавившего так одну из своих хрестоматийных пьес. Но родилась она несколькими столетиями раньше. Скорее всего, появилась в бурное и страшное время, когда верховными правителями русских земель были золотоордынские ханы, а их вассалами-данниками оказались великие и удельные Рюриковичи — князья рязанские и владимирские, киевские и галицко-волынские, тверские, московские и многие другие. Тогда-то, в конце XIV — начале XV вв., население Руси получило новую собственную валюту, а заодно усвоило и новую денежную терминологию, заимствованную как из Орды (татарские дирхемы-"теньге"), так и от западнославянских соседей (пражские гроши). Именно тогда в языках восточных славян впервые появились слова "грош", "денга", "алтын". Напомним, что ранее на Руси имели хождение "местные" гривны и рубли, наряду с европейской и восточной "привозной" монетой ("ВД" №№ 1-2 и 24 за 2006 г.). Собственную же монету как таковую древнерусские княжества перестали чеканить с середины XI в.
Татаро-монгольские нашествия 1237-1240 гг. на Северо-Восточную и Южную Русь основательно разбалансировали хозяйственную жизнь большинства княжеств. Традиционные экономические связи русских земель нарушились и сильно ослабли. Это, в свою очередь, существенно сократило приток импортного серебра, служившего сырьем для выплавки древнерусских денежных слитков-гривен XII-XIV вв. Да и те в виде податей интенсивно "уплывали" на татарский Восток. Вся Русь была обложена данью и повинностями в пользу завоевателей. Дань взималась как натурой, так и в серебре. Право собирать мзду получали русские князья-вассалы татарских ханов. Тем не менее, хождение денег и товарно-денежные отношения на порабощенной земле не замерли.
Считается, что из серебра, собираемого в качестве податей, позже отливались особые, уже татарские "гривны" — слитки в виде корытец или лодочек с продольными желобками. По весу (ок. 200 г) они точно соответствовали севернорусским гривнам новгородского образца, только назывались по-татарски — "сум" (или "саум"). Такие деньги археологи находили в Среднем и Нижнем Поволжье — самом центре владений Золотой Орды. С середины XIV — начала XV вв. на южных землях (от Рязанщины до Курщины и Северной Украины) ходили импортные татарские монеты — джучидские дирхемы. Их чеканили от имени золотоордынских ханов, которые были потомками Джучи, старшего сына Чингисхана. Это были небольшие серебряные или медные монетки, украшенные арабскими орнаментами и надписями (имена ханов, обозначение места и времени чеканки).
Почти одновременно с джучидскими дирхемами на обширной территории между Днепром и Окой (примерно, от Переяслава-Хмельницкого и Полоцка до Твери, Рязани и Москвы) началось обращение западноевропейской валюты — пражских грошей. Это были крупные серебряные монеты с изображениями короны, именами королей и другими надписями. Название "грош" восходит к латинскому grossus — "большой". Когда в Западной Европе на смену маленьким серебряным денариям пришли более крупные серебряные монеты, их стали называть "большими": "гро", "гроссо", "грот", "грошен" и т.п. Вот такие "гроши" и попали в южные русские княжества из Чехии через Червонную (Прикарпатскую) Русь и Литву. Считается, что из Польши и южнорусских (будущих украинских) земель, отвоеванных у татар Великим княжеством Литовским уже в XIV в., понятие "грош" попало и в Москву. К тому времени этот некогда сожженный удельный город отстроился и возвысился, а его князья — потомки Александра Невского — были удостоены так называемых ярлыков на великое княжение.
Первоначально понятие "грош" использовалось как счетное, но со временем превратилось в название особой русской монеты. В средневековых кладах, обнаруженных в Украине, Беларуси и России, пражские гроши часто соседствуют с джучидскими дирхемами, а также монетами Литовского государства. Поведали раскопки и любопытную историю о том, как в Рязанском княжестве произошло… "превращение" джучидской монеты в русский денежный знак. Ведь на многих тамошних монетках-дирхемах были причеканены русские буквы или же особый геральдический знак — рязанское клеймо, так называемая мордка. Но то еще не были собственно русские монеты.
Великий князь Московский Дмитрий Иванович (1359-1389 гг.), за доблесть прозванный Донским, славен многими успешными битвами против литовских и татарских завоевателей. Мы больше знаем о его победе на Куликовом поле, однако мало кому известно, что с его именем связана еще одна значимая заслуга — возрождение денежного дела на Руси. А ведь именно по инициативе князя Дмитрия в 1360-х или 1370-х гг. началась чеканка русской монеты, известной под именем "денга" (с конца XVIII в. слово стали писать "деньга"). А затем примеру Москвы последовали Новгород, Тверь, Рязань, Псков и другие центры Северной Руси.
Чеканка собственной монеты, не практиковавшаяся на Руси после смерти Ярослава Мудрого (1054 г.), сопровождалась и появлением новой денежной терминологии. Появляются такие понятия, как "денга" и "алтын", которые используются наряду с традиционными для домонгольской Руси названиями денежных счетно-весовых единиц "гривна" и "рубль". Именно "денга" стала номиналом, на основе которого в конце XIV — начале XV вв. сложился новый русский денежный счет. Историки денежного обращения расходятся лишь во мнениях по поводу места его оформления — одни полагают, что в Рязанском княжестве (где денгой считался татарский дирхем, а алтыном — два дирхема), иные — что в Москве. Там при Дмитрии Донском три денги составляли алтын и соответствовали весу двух дирхемов.
Техника изготовления новорусской валюты была такова: слитки серебра вытягивали в проволоку, которую делили на равные отрезки нужного веса. После плющения в чеканку шли, соответственно, уже не круглые, а слегка овальные пластинки-заготовки. Облик первых московских денег имеет отчетливые следы татарского влияния. На одной стороне первых денег Московского княжества написано по-русски имя Дмитрия Донского, а на другой находится… татарская надпись.
Похожие "следы татарского ига" имеются также на более поздних русских монетах, выпускавшихся в других княжествах (например, Тверском — многолетнем конкуренте Москвы в борьбе за гегемонию в Северной Руси). Показательно, однако, что зачастую татарские надписи на этих "двуязычных" монетах — бессмысленны или вовсе нечитаемы. И если в начале XV в. вес татарской "таньги", чеканившейся в торговых центрах Поволжья, приравнивался к весу денги русской, то во второй половине того же столетия русская монета заняла уже господствующее положение на поволжских рынках. Любопытно, что даже на некоторых монетах Ивана III, отчеканенных после официального свержения татарского ига (т.е. после 1480 г.), встречаются четкие татарские надписи: "Эта денга московская", или: "Ибан" (Иван). По-видимому, такие деньги были специально предназначены для хождения на восточных рынках.
Русское денежное дело развернулось в полную силу к середине XV в. Следом за Москвой взялся за выпуск серебряных денег Новгород. Почти одновременно с Москвой начался выпуск собственных монет в Суздальско-Нижегородском и Рязанском княжествах, а после 1400 г. — в Тверском. Более того, свою чеканку имели на первых порах даже вассалы Москвы — удельные князья Галича, Звенигорода, Серпухова, Малоярославца и Дмитрова. Одновременно с новгородцами в 1420-х принялись за чеканку монет и псковитяне, традиционно ориентированные на денежную политику Новгородской феодальной республики. Однако такая "демократия в денежном вопросе" вскоре закончилась. Уже ко второй половине того же XV в. уделы Великого княжества Московского и прочие соседние земли, утратив суверенитет, прекратили и свою монетную чеканку.
"Не сдавалась" лишь сильная и стабильная Новгородская держава. И так сложилось, что финансовые дела Северной Руси довольно длительное время обслуживались двумя денежными системами — московской и новгородской. Соответственно, бытовали и два вида денежного счета, сформировавшиеся на основе неравнозначной монетной чеканки. Московская "денга", появившаяся при князе Дмитрии Донском, в результате различных весовых "инфляций" оказалась по весу более легкой, чем вышедшая в оборот позднее новгородская "денга".
Такая двойственная система денежного обращения была даже юридически узаконена Иваном III (сначала великим князем Московским, а после подчинения Новгорода — государем Руси). Он распространил на все государство обращение "московок" и "новгородок". Из стандартного слитка серебра весом около 204 г тогдашние мастера чеканили либо 520 "московок", либо 260 "новгородок". Нормативный вес московской "денги" стал окончательно равен 0,4 г, а новгородской — 0,8 г.
Вот каковым было соотношение "примирившихся" двух видов денежного счета в Российском государстве ко второй половине XV в.: московский рубль равнялся 200 денгам, следовательно, его полтина — 100 денгам, гривна — 20-ти, алтын — 6 денгам. Новгородский так и остался тяжелее, и поэтому был равен 216 денгам московским, полтина — 108-ми и гривна — 14-ти. Чеканку новых денег, кроме Москвы и Новгорода, позволено было осуществлять также на денежных дворах Твери и Пскова. Кроме того, в Москве чеканили еще и серебряную полуденгу ("полушку"), а в Новгороде — четверть денги ("четвертцу") аналогичного веса. Следует отметить, что в том же веке на севере Руси ходила и медная монета, именовавшаяся "пуло" или "пул". Однако точное соотношение ценности медных и серебряных денег того периода до сих пор установить не удалось.
