Почем тюльпанчики?
Человечеству случалось переболеть не только золотыми лихорадками. Однажды в Западной Европе в тревожную пору истребительной Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.) началась лихорадка… цветочная. Она же — тюльпаномания. Сопряженная с невиданным дотоле разгулом спекуляции и биржевой игры вокруг нежных растений, она сначала обогатила, а после — разорила множество народу. Главной ареной сего уникального цветочно-финансового безумия стала, конечно же, сама страна тюльпанов — Голландия.
Родина Рембрандта и футбольного клуба "Эйндховен" отнюдь не является родиной цветка с ученым названием Tulipa Gesneriana. Первые тюльпаны появились в Голландии в 1575 г. как импортный товар восточной экзотики. Произошло это после того, как австрийский дипломат и писатель Ожье Жислен де Бусбек посетил турецкий город Адрианополь (Эдирне), где обратил внимание на неведомые европейцам очаровательные цветы с пышными продолговатыми разноцветными головками. Спросив о том, как они называются, европеец услыхал: "Это — тюрбан". Восточный головной убор действительно напоминал изысканную лепестковую "корону" распустившегося бутона. Завершив свою миссию в Стамбуле, Бусбек доставил первые луковицы тюльпанов в Европу, где со временем их название немного смягчилось. "Турецкие гости" особенно полюбились французам и голландцам, которые охотно украшали ими палисадники у городских ратуш, а также домашние цветники. В той же Голландии быстро нашлись энтузиасты-селекционеры, выводившие новые виды растений. И лишь страстные любители цветоводства азартно охотились за цветочными луковицами разных сортов. Спрос на них увеличивался постепенно, а цены десятки лет оставались абсолютно умеренными, вполне "цветочными".
Но в 1630-х гг. все резко изменилось — почти все население страны ринулось в водоворот безудержной спекуляции тюльпанами. Цветочной лихорадкой заразились как общественные низы (ремесленники и моряки, крестьяне и разносчики торфа, слуги и служанки, мелочные торговки и трубочисты), так и социальная элита — дворяне и купцы. Деревенские постоялые дворы вдруг превратились… в цветочные биржи. Финансовые операции с цветочными луковицами приносили больший доход, нежели торговля тогдашними акциями или облигациями. Быстрый рост цен стимулировал приток на голландский цветочный рынок все новых покупателей, желавших быстрее разбогатеть. И это в то время, когда Нидерланды не один год официально находились в состоянии войны с могущественными соседями — Испанской и Австро-Германской империями!
Едва освободившись от ига бывшей метрополии, голландцы тут же "всем миром" погрузились в пучину отчаянных и длительных внутриполитических разборок. Народ был активно вовлечен в межпартийные и религиозно-конфессиональные стычки. И только после того как политические силы (увы, не без кровопролития) помирились, в Голландии начался быстрый экономический подъем, за короткое время сделавший маленькую страну одной из сильнейших держав тогдашней Европы.
Многие горожане стали накапливать громадные состояния, причем деньги вкладывались не только в развитие торговли (особенно — морской), промышленности и сельского хозяйства, но и в облагораживание быта. Именно на первые десятилетия XVII в. приходится как расцвет великой голландской школы живописи во главе с Рембрандтом и Франсом Хальсом, так и появление наиболее изысканных и дорогих сортов голландских тюльпанов. Разбогатевшие "новые голландцы" — обитатели престижных буржуазных кварталов Амстердама или Роттердама — ни в чем не хотели уступать родовитому дворянству. Признаком хорошего тона стало разведение обширных садов, украшенных изысканными цветами, прежде всего тюльпанами. Богачи стремились превзойти друг друга не только богатством домов и одежд, но и роскошью тюльпановой клумбы. Эти цветы, наряду с картинами великих мастеров, стали считаться исключительно модными и престижными. Закономерно, что на цветочном рынке началось стихийно-стремительное и, по сути, искусственно спровоцированное повышение цен.
Как-то лихие голландские моряки-пираты умудрились захватить испанскую "серебряную" флотилию — огромный денежный транспорт-караван, чем изрядно подорвали силы своих врагов. Трофейное испанское серебро, попав в руки голландцев, значительно расширило круг потенциальных покупателей местных предметов роскоши, среди которых центральное место заняли сорта тюльпанов, названные в честь победоносных отечественных флотоводцев, — Адмирал ван Эйк и Адмирал Лифкен. В 1630-е гг. драгоценные луковицы этих цветочков, наряду с тюльпаном сорта Семпер Аугустус, были признаны лучшими объектами для капиталовложений, доступными, правда, лишь для богатого общества. К 1634 г. тюльпаномания поглотила крупнейшие города республики: Амстердам, Утрехт, Алькмар, Лейден, Вианен, Энкхойзен, Гарлем, Роттердам, Горн и Меденблик. При этом, главным центром ценообразования стала Гарлемская биржа, где за три года торгов по спекулятивно-завышенным ценам общая сумма цветочных сделок достигла астрономического уровня — 10 млн гульденов. Для сравнения: в такую же сумму оценивалась биржевая стоимость всей движимости и недвижимости знаменитой Ост-Индской компании — мощнейшей колониальной монополии того времени. На пике биржевого ажиотажа цены на редкие сорта цветочных луковиц равнялись 4 тыс. гульденов (в нынешних ценах — $30 тыс.) за штуку!
Имевшийся в ту пору изрядный опыт организации торговли любым ходовым товаром быстро приспособили к специфике нового цветочного бизнеса. События развивались стремительно. Луковицы тюльпанов начали продаваться на крупных аукционах, где эти специфические объекты купли-продажи взвешивались на аптекарских весах с использованием особых мер веса, так называемых ассов. Параллельно республиканские юристы срочно взялись за разработку специальных правил торговли цветами, на основании которых составлялись и принимались соответствующие законодательные акты. Толкованием этих правил и законов занималась многочисленная адвокатура, которая работала с целой армией нотариусов и писарей, оформляющих многочисленные сделки. Среди последних известна, например, покупка одной элитной луковицы за 2,5 тыс. гульденов. По аналогичной цене в ту пору можно было купить скопом два воза пшеницы, четыре воза сена, четырех откормленных быков и свиней, дюжину взрослых овец, четыре бочки пива, две бочки сливочного масла, полтонны сыра, кровать, костюм, а также серебряный кубок.
Одной из рекордных торговых операций стал обмен редкостной луковицы на…доходную пивнушку стоимостью 30 тыс. гульденов. Завершение крупных торговых сделок отмечалось устройством пышных пирушек, где обеденные столы ломились от бесчисленных яств, — подобных тем, что запечатлены на знаменитых картинах великих и "малых" голландцев. Продавцы радовались хорошей прибыли, а покупатели, рассчитывая на дальнейший рост цен, предвкушали будущие доходы от своих инвестиций.
Прослышав о беспрецедентных цветочных сделках, в Голландию потянулись искатели легкой наживы со всей Европы. Биржевой ажиотаж нарастал. Появилось даже нечто вроде цветочного биржевого бюллетеня для облегчения ориентации рыночных игроков. Охота за прибылью шла не только на крупных аукционах, биржах и в аристократических кварталах Амстердама. Простые люди, довольствуясь ординарными сортами тюльпанов, активно выменивали их на "минибиржах" — постоялых дворах, ибо цены на любые тюльпаны постоянно росли. Республику трясло! Множество людей, бросая свои обычные занятия, пускались во все тяжкие, пытаясь сорвать легкий куш на спекулятивных операциях. Анекдот того времени повествует о некоем боцмане, который в разгар тюльпанного бума был приглашен на обед к богатому купцу. Моряк, вернувшийся издалека и не осведомленный о происходящем в стране, жадно уплетая селедку и прихлебывая пиво, слопал ненароком хозяйскую драгоценность — уникальную тюльпановую луковицу, незадолго до того приобретенную на аукционе. О том, как реагировал купчина на эту потерю, история умалчивает.
Справедливости ради отметим, что в пылу цветочного ажиотажа некоторые голландцы думали не только о доходах, но и о делах милосердия. Так, граждане города Алькмара во главе со своим магистратом устроили благотворительный аукцион по продаже 120 цветочных луковиц, за которые слетевшиеся туда спекулянты заплатили 90 тыс. гульденов. Вырученные деньги были истрачены в пользу городского сиротского дома.
Финансовая игра на тюльпанах все больше поглощала голландский народ. Купцы за бесценок спускали свои товары, чтобы на вырученные деньги купить вожделенные луковицы. Даже беднейшие из бедных объединялись в особые клубы для участия своими мизерными средствами в покупке луковиц. И вдруг спекулятивная лихорадка захлебнулась — так же внезапно, как и началась. Первым тревожным сигналом оказались торги, где продавец, рассчитывая на прибыль в 1250 гульденов, выручил только 1000. Эта новость облетела страну со скоростью лесного пожара. Многие владельцы тюльпанов ринулись продавать свой товар, но тут же выяснилось, что сделки вовсе не проходят так гладко, как раньше. Предложение резко превысило спрос. Паника быстро проникла на многочисленные постоялые дворы-биржи. Особенно туго пришлось тем, кто пытался спекулировать в кредит. В то время как цены на луковицы непрерывно падали, долги и проценты оставались неизменными. Вскоре оказалось, что никто не желает покупать те тюльпаны, за которые покупатели еще вчера готовы были расстаться со своими домами и усадьбами. Не у дел остались "тюльпанные" юристы со своими писцами и их аптекарскими весами, на которых тютелька в тютельку определялся вес еще недавно ходовых цветочков. Ведь теперь за более чем скромную сумму и без всякого взвешивания можно было купить целый воз тюльпанных луковиц.
Профессиональные торговцы тюльпанами еще пытались как-то спасти свое дело, устраивая масштабные рекламные собрания, пробуя убедить публику в высокой ценности своего товара. Народ их слушал, но тратиться не спешил. Тюльпаны вновь стали тем, чем они были в прежние времена, — обычными садовыми цветами. Голландия еще долго страдала от последствий тюльпанного краха. Многие богатые коммерсанты разорились, а спекулянты-бедняки стали еще беднее, чем прежде. Даже в Лондоне и Париже, куда, в конце концов, перекинулась тюльпанная лихорадка, пострадало немало "цветочных" игроков-спекулянтов.
К началу 1640-х гг. тюльпаномания навсегда отошла в историю, оставив после себя разве что старинную забавную книжицу "Взлет и падение флоры" (1643 г.). А полтора века спустя в другом полезном издании — "Наука спекуляции для мыслящих деловых людей" (1811 г.) — говорилось: "Спекулянт — это человек, который, приблизительно вычислив вероятность успеха, рискует пуститься в предприятие, исход какового еще скрывает дымка будущего". Увы, призывы к коммерческой осторожности, содержащиеся в этой книге, не были ведомы ни голландским цветочным дельцам XVII в., ни множеству их собратьев по спекулятивным операциям в других краях и в другие времена.
