Историк, банкир, министр
Нынешнее здание Национального банка Украины на Институтской улице хорошо известно всем. Многие, очевидно, знают, что в начале прошлого столетия эта эффектная постройка местной конторы Госбанка была двухэтажной, а до четырех этажей ее умело надстроили в 1934 г. Но когда Георгий Афанасьев заступал на должность главного банкира Юго-Западного края, ее еще и в проекте не было. Контора Государственного банка размещалась в стареньком и тесном здании. И немалой заслугой управляющего конторой было то, что она въехала в новое помещение. Впрочем, это не единственное, чем памятен Афанасьев в истории Киева и Украины.
Опыт прошлого
Родился Георгий Емельянович 160 лет назад, 28 февраля (12 марта) 1848 г. Отец его был военным и служил ко времени рождения сына в далекой Уфе. После его смерти юный Георгий перебрался к родным в Одессу. К слову, в его семье говорили о старинных украинских корнях; допускали даже, что одним из предков Афанасьевых был поручик-украинец Василий Мирович — знаменитый заговорщик, организатор попытки восстановить на российский престол императора Иоанна VI, обезглавленный по указу Екатерины II.
Молодой Афанасьев поступил в Новороссийский университет в Одессе, где начал делать первые, пока еще скромные шаги в экономической деятельности. Так, студенты заводили специальные общественные кассы взаимопомощи; заведовали ими выборные, облеченные доверием товарищей. Одним из таких выборных стал и Георгий Афанасьев. Довелось ему принять участие и в другой форме студенческих движений: он был активистом либерального просветительского кружка. К тому времени сложились основы мировоззрения будущего банкира. Занимаясь также историей, он увлекся эпохой Великой Французской революции и периодом, который ей предшествовал. В этот ранний период в абсолютистской Франции, с ее практически феодальной экономикой, нашлись государственные деятели, которые прокладывали пути для выведения хозяйства на буржуазный курс, более современный и эффективный. Едва ли не первым в их ряду был Анн Роберт Жак Тюрго, поучительная и во многом драматическая деятельность которого заслуживает отдельного рассказа. Отметим лишь, что Афанасьев, после окончания в 1869 г. университета оставшийся при кафедре всемирной истории, защитил в 1884-м магистерскую работу на тему "Главные моменты министерской деятельности Тюрго и их значение". Она имела широкий резонанс как в России, так и за ее пределами.
Продолжая изучать ту же эпоху, в 1892 г. Георгий Емельянович опубликовал и защитил докторское исследование "Условия хлебной торговли во Франции в XVIII веке". Явственно чувствовалось стремление автора проследить сходные черты самодержавных режимов, разделенных целым столетием. Владение молодого ученого пером подтверждалось не только историческими трактатами. Он заметно проявил себя в журналистике, опубликовал ряд статей в одесской газете, носившей одиозное ныне название… "Правда".
Историк идет ва-банк
По идее, научная карьера приват-доцента Афанасьева должна была идти по накатанному многими коллегами пути: после оставления при кафедре — защита диссертаций, преподавание, а при освобождении вакансии — профессорская должность. Все бы так и было, да только в самый ответственный момент система дала сбой. Вакансия освободилась, но профессором Георгия Емельяновича не сделали. Причиной такого предвзятого отношения руководства к талантливому историку оказались его общественные взгляды, далекие от казенной верноподданности. Уже одно то, что он изучал и популяризировал какую-то там революцию, пугало и бесило чинуш.
И тогда Георгий Афанасьев круто изменил ход своей судьбы. Собственно, направление, на которое он свернул, было ему не чуждо. Одно время он входил в состав Одесского общества взаимного кредита, даже возглавлял его. А теперь настало время профессионально заняться банковской деятельностью. В 1896 г. его пригласили в Киев на должность управляющего местной конторой Государственного банка.
Этим назначением Афанасьев в первую очередь был обязан своему собрату по Новороссийскому университету (учившемуся на курс младше), в то время — министру финансов Российской империи Сергею Витте. Витте отличался умением находить для своего ведомства хороших специалистов, и в случае с Георгием Емельяновичем чутье его не подвело. На последующие два десятилетия кадровая проблема для киевской конторы Госбанка была решена.
Впрочем, недоброжелатели и здесь не оставили историка-банкира своим "попечением". Витте потом вспоминал: "Когда я, будучи министром финансов, приехал однажды с Его Величеством в Крым, дворцовый комендант генерал-адъютант Гессе мне указал на то, что Афанасьев, управляющий конторой Государственного банка, по его сведениям, очень либерален, читает лекции крайне неудобного содержания, намекая на то, что такого либерального чиновника нельзя держать и что его нужно уволить. По этому поводу я обратился с письмом к генералу-губернатору Драгомирову; Драгомиров мне ответил, что он отлично знает Афанасьева, что на его лекциях всегда бывал и бывает и что это человек в высшей степени достойный. На лекциях он всегда высказывал крайне умеренные взгляды, но не может же он скрыть того, что была Французская революция!.. Содержание этого письма я тогда же доложил Его Величеству". Интриганы были посрамлены.
Контора с запахом роз
Деятельность главного киевского банкира пришлась на период значительного увеличения масштабов отечественной экономики. Контора Государственного банка, созданного в 1860 г., играла в этом процессе заметную роль. Согласно уставу банка 1894 г., его функциями были "облегчение денежных оборотов, содействие, посредством краткосрочного кредита, отечественной торговле, промышленности и сельскому хозяйству, а также упрочение денежной кредитной системы". После денежной реформы 1897-го Госбанк стал также центральным эмиссионным: сосредоточивал золото, выпускал кредитные билеты и золотые монеты. Несмотря на усиление роли акционерных и частных банков, Государственному банку неизменно принадлежало первое место в кредитной системе страны, в которой на его долю приходилось 16% всех активов. Он курировал и сеть сберегательных касс, уже в то время созданную для нужд малоимущего населения.
Достойным памятником службе Георгия Афанасьева на ответственном посту стало строительство нового здания киевской конторы Госбанка. Необходимые бюджетные ассигнования были получены не без содействия министра Витте. И результат соответствовал затраченным средствам. Строительство по проекту архитекторов Александра Кобелева и Александра Вербицкого велось с 1902 по 1905 гг.; в августе 1905-го здание было введено в строй, а в начале 1906-го состоялось торжественное освящение. Современник писал: "Благодаря выдержанности стиля, солидности и изяществу отделки, правильности архитектурных линий и строгой симметрии здание производит впечатление монументального сооружения, дышит мощью, величественностью и спокойствием, вполне соответствуя характеру учреждения, для которого оно создавалось".
Внутри все было оборудовано с максимумом удобств. Центральное пространство занимал обширный операционный зал, в тылу которого размещались кладовые. Слева от зала находились помещения переводного и учетного отделений банка, центральной сберкассы; справа — кабинет управляющего конторой, офисы чиновников, канцелярия. Систему освещения, отопления, вентиляции устроили по последнему слову техники. Любопытно, что во дворе банка был устроен специальный розарий, откуда ароматный воздух поступал по вентиляционным каналам во все рабочие помещения. Теперь, правда, восстановить этот эффект уже не удается: в советские годы на месте розария построили гараж…
Внешнее оформление в стилистике итальянского Ренессанса было чрезвычайно презентабельным. Статуи грифонов работы известного скульптора Элио Саля, сложные карнизы, тщательно проработанные детали фасадов складывались в яркую картину. До сих пор здесь сохранились символические изображения, представлявшие собой гербы трех губерний Юго-Западного края (Киевской, Подольской и Волынской), а также эмблемы торговли, промышленности, сельского хозяйства и транспорта. Строительство и оборудование здания обошлось в 857 тысяч рублей. Для сравнения: примерно столько же стоил возведенный четырьмя годами ранее Городской (Оперный) театр.
Регулируя многомиллионные денежные потоки, Георгий Афанасьев, между тем, оставался при достаточно скромном личном состоянии. Не обзавелся в Киеве доходными домами или предприятиями, довольствовался казенной квартирой в специальном флигеле при конторе банка. Зато в свое свободное время содействовал деятельности благотворительных учреждений; сам входил в руководство таких структур, как Общество покровительства лицам, освобожденным из мест заключений, и Киевское общество борьбы с детской смертностью.
Хождение во власть
Многолетняя работа без страха и упрека принесла Георгию Емельяновичу широкое общественное признание. Его "личный рейтинг" был учтен, когда после Февральской революции 1917 г. зашла речь о созыве Учредительного собрания для определения будущего страны. На места в Собрании претендовали многие политические партии. Кандидатский список №16 представлял "сельскохозяйственную и торгово-промышленную группу" — блок состоятельных предпринимателей. Первое место в списке предоставили Георгию Афанасьеву. А на второй позиции был генерал действующей армии Павел Скоропадский.
Дело с Учредительным собранием кончилось ничем. Но в следующем году Скоропадский, став гетманом Украинской державы, призвал Афанасьева к участию в правительстве страны. В мае 1918-го Георгию Емельяновичу вверили руководство Государственным контролем. А в ноябре, когда формировался новый кабинет, гетман назначил его министром иностранных дел. Павел Скоропадский писал потом об Афанасьеве: "Самый популярный в Киеве человек, с громадной эрудицией, он имел один громадный недостаток — он был очень стар". Пожалуй, речь идет не столько о физической старости, сколько о свойственных новому министру представлениях о чести и верности слову, присущих скорее XIX столетию, нежели XX-му…
Теперь офис Афанасьева размещался в особняке МИД на Терещенковской улице (теперь Музей русского искусства). "Пресс-секретарем" министерства была Надежда Суровцева, будущая украинская писательница. Она вспоминала о своем шефе: "Розуміється, він не був жодним політичним діячем, а просто вченим, до краю захопленим своєю наукою". 22-летняя Надежда иногда поддразнивала важных иностранных дипломатов тем, что, пока они дожидались в приемной, она с наивным видом задавала министру вопросы из его ученых трудов. И тот, забыв обо всем на свете, долго и увлеченно разъяснял ей нюансы европейской истории.
А политическая ситуация в гетманской Украине, тем временем, кренилась к упадку. Безуспешно Афанасьев участвовал в дипломатическом маневрировании между представителями проигравшей мировую войну Германии, белой гвардией Деникина и Антантой в лице французского консула в Одессе Энно. На последнего министр возлагал особые надежды в уверенности, что Антанта заинтересована в стабильной Украине и поможет противостоять перевороту, затеянному Петлюрой против гетмана. Надежды не оправдались. Энно до последнего момента хитрил, уверял Афанасьева, что вот-вот появится в Киеве и поддержит Скоропадского, а тем временем в город вступили петлюровские части.
Георгий Емельянович вынужден был эмигрировать. На восьмом десятке лет ему пришлось вспомнить начало своей карьеры и заняться преподаванием русской и французской истории на философском факультете Белградского университета. Там, в Белграде, он и умер 15 декабря 1925 г. Вспоминая о нем теперь, мы видим достойный пример прочных моральных устоев у представителя финансовой и политической элиты. Этому примеру стоило бы следовать и в наше время.
