СКРОМНЫЙ ОРИГИНАЛ
Второго июня в Вашинг-тоне была вручена самая престижная награда в архитектуре — Притцкеровская премия. Очередным ее обладателем стал 62-летний француз Жан Нувель, который уже давно является одним из наиболее востребованных мастеров строительного дела. Его заслуги отмечены архитектурной "нобелевкой" только сейчас, спустя двадцать лет после первой знаковой работы — Института арабского мира, принесшего автору известность. Надо сказать, выбору жюри удивился даже сам Нувель. Это позднее официальное признание симптоматично: оно лишний раз показывает необычность творчества архитектора.
Среди своих коллег Жан Нувель стоит особняком. Его стиль вообще трудно определить, многие склонны считать, что у него нет своего собственного стиля, нет почерка, который делал бы его творения узнаваемыми везде, где бы они ни находились. "Я не люблю повторять одни и те же слова. Мне нравится придумывать уникальные объекты, исходя из уникальных особенностей самого пространства", — говорит Жан Нувель. Возможно, подобное бережное и вдумчивое отношение к ландшафту и составляет его неповторимый стиль, который в эпоху смелых экспериментов хай-тека кажется даже несколько старомодным. Ведь окружающее пространство современные архитекторы привыкли приспосабливать под свои нужды, переделывая его, изламывая, меняя до неузнаваемости, а не раскланиваться перед ним.
На одной волне с городом
Жан Нувель любит говорить, что, принимаясь за проект, пытается создать нечто вроде маленького самостоятельного мира, который в то же время продолжал бы мир существующий, не отделяясь от него. "Каждое место меняется, развивается, но оно также имеет свои географические, исторические особенности. Я предпочитаю проекты, соответствующие духу пространства, людей, зданий, которые были здесь раньше", — говорит архитектор. Но это признание — своего рода прово-кация для обывателя, принимающего слова гения за чистую монету. Если, поверив Нувелю, вы ожидаете увидеть проект, в точности повторяющий очертания и стиль уже существующей застройки, вас ждет глубокое разочарование. Где же тут продолжение, соответствие рядом стоящим домам? Налицо только контраст. Но все дело в разном понимании того, что значит соответствовать контексту. Для рядового горожанина это означает слиться с окружением, раствориться в нем, не иметь собственных черт, быть повторением. Для Нувеля — это попытка найти скрытую внутреннюю сущность места и привести в гармонию с ней свой замысел. А то, что эта сущность не является очевидной, не лежит на поверхности, так это уже не вина архитектора. В конце концов, любое искусство должно будить воображение, заставлять мозг работать, а не засыпать под знакомую убаюкивающую сказочку.
Взять, например, один из реализованных проектов Нувеля — небоскреб Torre Agbar в Барселоне, построенный в 2005 г. Несмотря на небольшую по сегодняшним меркам высоту — 142 м, 34 этажа (собственно говоря, это даже не небоскреб: настоящий skyscraper начинается от 150 м), он выглядит как великан в стране лилипутов в Барселоне, сохранившей свои старинные здания в неприкосновенности. Небоскреб вообще трудно спрятать, вписать в окружение — и, тем не менее, Нувелю это удалось. Удалось, прежде всего, за счет намеренного обыгрывания стиля гениального испанца Антонио Гауди, ставшего иконой модернизма в архитектуре и создавшего неповторимый облик Барселоны. От небоскреба француза до не завершенного испанцем знаменитого собора Саграда Фамилиа — всего 2 км. Именно это соседство позволяет увидеть, насколько мастерски Нувель использовал (точнее — переработал) стиль Гауди. Хаотическое чередование цветных пятен, характерное для испанца, Нувель воплотил в переливающемся всеми цветами радуги двухслойном фасаде Torre Agbar. Снаружи, поверх стеклянной навесной стены, установлен еще один слой стеклянных жалюзи, окрашенных эмалевой краской в 40 различных оттенков. Причем цвета здесь распределены случайным образом, как на мозаике. В солнечный день это создает эффект переливающейся, сверкающей воды, что уже отсылает нас к внутренней сущности самого здания: оно является штаб-квартирой компании Aguas de Barcelona, занимающейся водоснабжением в городе. (Кстати, Torre Agbar в вольном переводе звучит всего лишь как "Башня Водбар", типа "Киевводоканал".) Здание, подобно средневековой башне, окружено рвом с водой. Сам архитектор говорит, что хотел создать гигантский фонтан, гейзер, бьющий из земли и переливающийся на солнце всеми цветами радуги. Так, за счет двойного соответствия — с историческим контекстом в лице Гауди и с целевым предназначением здания — "фонтан" Нувеля становится очень гармоничным строением, превращается из бесцеремонного чужестранца в городе в почтительного паломника. Благодаря этому зданию архитектор получил международную премию "За высотное строительство-2006".
Примеров подобных отражений внутренней идеи здания в его форме у Нувеля много. С самого начала работы архитектор на первое место ставил не собственное "Я", выпирающее из каждого угла здания, а соответствие стилю, сущности объекта. Придуманный им для Института Арабского мира (открыт в 1987 г.) фасад, состоящий из тонких металлических пластин, повторяет звездчатый мусульманский узор и полностью закрывает стены, как традиционно арабские решетчатые ширмы из стекла и стали. Именно с этим зданием, за которое Нувель получил главный приз Национальной академии архитектуры и премию в $500 тыс. от швейцарского миллиардера арабского происхождения, произошел неприятный конфуз. Металлические пластины были задуманы архитектором как створки фотоаппарата, которые поднимаются-опускаются в зависимости от интенсивности освещения, но они, как на беду, вышли из строя едва ли не через год после введения здания в эксплуатацию. Сейчас эти пластины висят на фасаде без дела, но смотрятся все равно красиво.
В открытом в 2006 г. музее цивилизации стран Азии, Африки, Америк и Океании на набережной Бранли в Париже Нувель хотел, по его собственным словам, показать, что западный человек многим обязан культурному Вавилону, который его окружает. И выразил эту мысль с помощью фантастического здания, создающего эффект присутствия в экзотических далеких странах. Первобытный, дикий характер африканской культуры передан в виде "живого" растительного фасада музея, на котором ботаник Патрик Бланк высадил 15 тыс. саженцев из Китая, Японии и обеих Америк.
Предложенный (и не прошедший по конкурсу) проект "Газпрома" в Санкт-Петербурге основан на обыгрывании здания как стеклянного корабля, возвышающегося над Невой. Это своего рода новая "Аврора" в стиле хай-тек. А строящееся сейчас в Катаре офисное здание снаружи покрыто солнцезащитной сеткой, рисунок которой напоминает исламский орнамент. В этом уподоблении чужой культуре — весь Нувель, скромно утверждающий, что его цель — всего лишь создавать здания, растворяющиеся в окружении.
Раствориться в воздухе
Чтобы его проекты выглядели как можно более естественно, Нувель часто использует для внутренней и внешней отделки стекло либо полированную сталь. Именно стекло позволяет свету свободно проникать внутрь, создает удивительные по красоте визуальные эффекты и делает строение прозрачным, воздушным, а сталь множит отражения природы. Постоянно меняющая свой цвет Torre Agbar, проект жилого стеклянного небоскреба в Нью-Йорке, сверкающая башня в Дохе, прозрачные стены Фонда Картье в Париже, которые бережно окружают многовековой кедр, посаженный внутри, — все это примеры исчезновения четких границ между новым строением и тем, что его окружает. Если обычная функция стен — ограждение внутреннего пространства от внешнего, то у Нувеля стены из стекла являются связкой между этими мирами. Внешние конструкции как бы продолжают пейзаж: они либо прозрачные, и за ними видно все, что происходит снаружи, либо стальные, отполированные до зеркального вида, в которых отражается окружающий пейзаж.
Зеркальность и воздушность присуща не только зданиям, но и другим вещам Нувеля — например, мебели, созданной для таких брендов, как Аtteograssi, Sawaya & Moroni, Molteni & Co. Его столы легки и незаметны, словно мечтают растаять на свету. У стульев вместо обычных сидений и спинок — воздушное переплетение из кожаных ремней, посуда обязательно блестит и переливается.
А на прошлогодней выставке в Милане Нувель представил концептуальный проект жилого пространства Corian Nouvel Lumieres, где вовсю использовал любимый прием — игру света то исчезающего, то возникающего.
Формула гармонии
"Материя и свет — это главное содержание мира, и каждый проект должен оцениваться в этих двух измерениях", — говорит Жан Нувель, часто облекающий свои высказывания в философскую форму. Правда, после нападок критиков на свою первую книгу, построенную в виде диалогов с известным французским философом-постмодернистом Бодрийяром, он объявил, что не собирается больше вести заумные разговоры об архитектуре. Родители Нувеля были учителями, сам же он не верит, что людей можно чему-то научить. В отличие от многих братьев по цеху, он не преподает в университетах и академиях и редко соглашается читать лекции: "Я уверен в том, что хорошая архитектура — всегда продукт внутреннего развития, жизненного опыта и окружающего культурного пространства. Так что мой личный путь вряд ли будет кому-нибудь полезен". С этим утверждением мэтра трудно согласиться. Современным архитекторам есть чему поучиться у Нувеля и прежде всего — умению проектировать здания, гармонирующие с ландшафтом. Он любит повторять, что архитектор должен анализировать пространство, но при этом не отказываться от новаций, ведь новшество — это просто знак глубокого постижения мира. Для того чтобы быть оригинальным, совсем не обязательно разрушать старое. Эта излюбленная мысль Нувеля, несмотря на свою очевидную простоту, многим недоступна. Но для его работ она является определяющей: не перетягивать на себя одеяло зрительского внимания, а составить слаженный ансамбль с тем, что уже было построено до тебя.
И что бы ни говорили критики, собственный стиль у Жана Нувеля имеется. Только он больше зависит от окружения и от предназначения здания, чем от настроения и личных предпочтений архитектора. Каждый конкретный случай заставляет мэтра придумывать новые формы, изобретать новые приемы, и эта тесная связь с настоящим, сиюминутным и делает его оригинальные здания столь привлекательными.
