PR-войска

Огня и зрелищ!

Кто и когда изобрел фейерверк — доподлинно не известно. Хотя бы потому, что невозможно определить грань между "настоящим" огненным шоу и ритуальным использованием огня на праздниках, наподобие пропитанных серой и смолой факелов, возжигавшихся на римских Сатурналиях, или положенных в костер стеблей молодого бамбука, взрывы которых, по мнению китайцев, отгоняют от жилища злых духов. Общепринятой считается китайская версия происхождения фейерверков, но ее проповедуют большей частью дистрибуторы дешевой пиротехники китайского производства, сами же жители Поднебесной застенчиво уступают первенство создания дымного пороха, единственного взрывчатого вещества, известного человечеству вплоть до XVIII в., индийцам. Те, в свою очередь, кивают в сторону арабских алхимиков, которые научили их делать рассыпающую искры смесь, ныне известную как "бенгальский огонь".

Интересно другое — как вообще дорого-стоящая пиротехника стала одним из самых распространенных уличных развлечений? К примеру, в Евросоюзе стоимость небольших корпоративных фейерверков начинается от ?2 тыс. за минуту, а цена огненного шоу для масштабных праздников вроде "дня города" стартует от ?300 тыс.

Молниеносное распространение пороха в Европе нельзя в полной мере объяснить классическим тезисом Маркса о безоговорочном превосходстве огнестрельного оружия в феодальных войнах. Дело в том, что смесь, рецепт которой из Китая привез в Венецию Марко Поло, пиротехники называют "пороховой мякотью" (плотный порох в кусках), и для артиллерийских нужд она практически непригодна.

Европейские самодержцы, инвестируя средства в создание пороховых фабрик и пиротехнических лабораторий, вытаскивая из подвалов инквизиции алхимиков-еретиков (что тоже требовало немалых вложений), даже не догадывались, что взрывчатые вещества можно использовать для войны. Зато прекрасно понимали, что красочный фейерверк — это отличная PR-акция.

И народ, которого в изобилии потчуют огненными зрелищами, не станет устраивать бунтов, даже если останется без хлеба. А потраченные на праздник деньги можно быстро вернуть, всего-навсего повысив налоги…

Огонь Поднебесной

Кто бы ни изобрел порох и запустил первый в истории фейерверк, Европа узнала об огненных шоу именно благодаря Поднебесной, а точнее — хваткому негоцианту Марко Поло.

К слову, он был именно купцом, а не географом. В многолетнем путешествии он не вел никаких приличествующих истинному ученому путевых дневников. А свои географические заметки о неизвестных для европейца странах и жизни населяющих их народов составил в период заточения в генуэзской тюрьме, от скуки. При этом настолько переврал расстояния, что карты, составленные по изложенным Поло сведениям, даже отдаленно не напоминали реальных очертаний Евразии. Зато в редких товарах, рынках их сбыта и возможных путях доставки он разбирался как никто другой. Поэтому, увидав пышные торжества с запуском многочисленных фейерверков при дворе китайского императора Хубилая, происходившего из дома чингизидов, он сразу оценил прибыли от создания подобных шоу в Европе и, подкупив даосских монахов, которые в средневековом Китае параллельно выполняли роль пиротехников, узнал рецепт дымного пороха.

Правда, нас подобные фейерверки не поразили бы. Как уже говорилось, в Китае не существовало высокоэнергетичных взрывчатых средств, поэтому заряды не могли оторваться высоко от земли. Даже сегодня, при том, что Китай остается экспортером №1 пиротехнической продукции в мире, традиционные фейерверки, которые запускают на Новый год по лунному календарю, представляют собою шесты, изрыгающие снопы пламени и взрывающиеся на небольшой высоте шары. Но в те времена подобное представление настолько поражало обывателей, что Хубилай монополизировал производство пороха и объявил право запускать фейерверки эксклюзивной привилегией сына Солнца.

Кстати, он же первым додумался использовать взрывчатые вещества на войне. В виде все тех же фейерверков. Только запускали их под ноги неприятелю, приводя в ужас кочевников и пугая их лошадей. Также при Хубилае массивная бамбуковая "гильза" была заменена бумажной, и начиненный порохом снаряд — первый прототип ракеты — смог оторваться от земли. Но военные хитрости мало волновали потомка Чинхисхана. Основной задачей фейерверков он видел PR-посыл, символически выраженный месседж незыблемости императорской власти. Поэтому финансируемые государством алхимики активнее всего работали над возможностью окрашивать пламя в разные цвета. Так, они выяснили, что при добавлении в порох натрия пламя получается желтым, что, по мнению китайцев, символизирует силу и удачу. Красный цвет, означающий вечность, придает стронций. Зеленый, знак богатства, — добавка бария, а синий (милосердие) — медь.

Отныне всякий подданный, посетив столичные торжества по случаю Нового года или дня рождения императора, читал высвеченную в небе надпись: "Власть Хубилая вечна, и никогда не было и не будет правителя более сильного, богатого и милосердного, чем наш император". И хотя средства, ежегодно выделяемые чингизидом на разработку фейерверков (80 тыс. цяней), превосходили бюджет императорской армии, инвестиции вполне оправдали себя. Хубилай пользовался всенародной поддержкой и стал одним из немногих императоров средневекового Китая, который скончался от старости, а не от стрелы кочевников или чаши с отравленным вином.

Огонь во время чумы

Венецианские нобили, которым Поло с выгодой продал секрет приготовления фейерверков, по достоинству оценили китайское изобретение. Но понадобилось почти 200 лет, чтобы европейские алхимики сумели повторить и усовершенствовать состав pulvere nero — черного пороха. Да и рационалистичный ум Запада напрочь отказался понимать глубокий символизм восточных огней — в ренессансной Европе возникла собственная, до боли реалистичная форма огненного шоу.

Естественно, что в пиротехническом деле лидировала Венецианская республика, первой в Европе поставившая производство пороха на промышленную основу. Венецианский карнавал, проходящий в последний день перед началом Великого поста, стал своеобразной презентацией мастерства пиротехников. И хотя фейерверк по-прежнему не мог отрываться высоко от земли, венецианские иллюминации ошеломили бы даже пресытившегося диковинками человека нашего времени. Статуи извергали фонтаны пламени, из разноцветных огней составлялись грандиозные полотна на религиозную и батальную тематику. Возникли театрализованные представления, во время которых деревянные драконы, с ног до хвоста начиненные пиротехникой, боролись друг с другом, изрыгая из пасти пламя и выстреливая сотнями шипящих ракет.

Европейские государи, для которых жизнь венецианских аристократов оставалась недостижимой квинтэссенцией роскоши, были вынуждены покупать фейерверки по диктуемым монополистом ценам, чтобы не ударить лицом в грязь и по случаю приема прибывшего на переговоры соседа устроить у себя хотя бы бледное подобие карнавала.

Деньги деньгами, но главную службу фейерверки сослужили венецианским дожам не во времена благоденствия, а в эпоху чумы. Вслед за занесенной из Восточного Китая эпидемией, унесшей четверть населения Европы, прокатилась война чумных бунтов. Обезумевшие обыватели собирались в мародерствующие банды, а феодалов живьем разрывали на куски — просто так, дабы утихомирить страх собственной неумолимой смерти. Усмирить бунтарей не удавалось даже самыми жестокими репрессиями. Армия была деморализована, да и людям нечего было бояться. Бунтари знали, что их в любом случае ожидает гибель.

Единственной страной, которая сумела совладать с беспорядками, связанными с эпидемией, была Венеция. Именно тогда и появилось выражение "пир во время чумы". Народ сумели обуздать благодаря фейерверкам. На них не жалели никаких средств. За год эпидемии на фейерверки истратили более 400 млн золотых гульденов — валовой доход республики за три года. Грандиозные празднества устраивали практически каждый день. И хотя массовые скопления народа никак не способствовали борьбе с инфекцией, горожане, не отрываясь, рассматривали расцветающее огнями небо — и мгновенно забывали о ближних, в страшных муках умирающих под ногами.

Пламя Третьего Рима

Страной, в которой пропагандистское предназначение фейерверка оказалось поднятым на уровень, не превзойденный и по сей день, стала петровская Россия. В уме великого преобразователя дедовская идея Алексея Михайловича о Москве как Третьем Риме причудливо переплелась с преклонением перед техническим превосходством Европы. Согласно приоритетам царя, изменились и имперские символы, и грандиозные фейерверки сменили расшитый бриллиантами куколь патриарха и жемчужные пуговицы боярских кафтанов.

Иностранцы замечали, что "в России порохом дорожат не более, чем песком", а сам Петр, узнав о затратах на постройку царской резиденции в Петербурге, воскликнул: "Лучше б те миллионы на фейерверк издержаны были, нечто б дивное и памяти достойная вещь была, и народ в тот час великий блезир имел".

Было даже создано особое пиротехническое ведомство, глава которого, "оберфейерверкер", приравнивался в должности к статскому советнику I ранга (высшей касте чиновников) и за изобретения новых фигур и усовершенствование горючих смесей получал солидное вознаграждение. Так, в дневниках Ломоносова, в свое время занимавшего этот пост, самая восторженная запись посвящена не открытию закона сохранения вещества и наличию атмосферы на Венере, а изобретению неких "зеленых звездочек", пиротехникам дотоле неведомых.

При устройстве пиротехнических шоу сценарий действа заказывали лучшим литераторам России. Затем его отпечатывали в типо-графии и вручали всем горожанам. Правда, несмотря на участие в подготовке представлений выдающихся умов империи, все российские фейерверки XVIII в. были хоть и роскошны, но крайне однообразны. Чему бы ни было посвящено торжество — Новому году, военным победам России или тезоименитству царя, это были либо огненные сцены, во время которых российский орел уничтожал символ государственности соперничающей державы, либо "Европа, на белом тельце сидящая, в веселом образе, изъявляющем желание ея к снисканию у России дружества". Так, в фейерверке, посвященном взятию Азова, орел метал стрелы в турецкий полумесяц, а в торжестве, организованном по случаю победы в Полтавском сражении, шведский лев сначала опрокидывал колонну с польской короной, а затем погибал от ракеты, выпущенной из когтей двуглавого орла.

Впрочем, перед создателями российских фейерверков и не ставилась задача разработки оригинальных линий сюжета. Ведь огонь — это всего лишь средство пропаганды, и ее образы должны быть просты и понятны всем. Большего от фейерверка и не требуется.