Дары Араратской долины

Яркие кадры параджановских фильмов, сочные краски Сарьяна и строгие силуэты каменных церквей — неплохой "бэкграунд" для такого изысканного напитка, как коньяк. Однако без трехтысячелетней истории виноделия имидж армянского продукта был бы явно неполным.

Вначале было вино

Предание гласит, что после Всемирного потопа Ной причалил к вершине Арарата, тогда еще холмику над бескрайними водными просторами. Позже он с сыновьями спустился с горы в долину, посадил там лозу, вырастил виноград и сделал первое вино. Кстати, он же стал и первой жертвой опьянения. В Ветхом завете сказано: "И выпил он вина, и опьянел". Об этом узнали сыновья, что привело, как известно, к проблемам в отношениях ветхозаветных отца и детей. Впрочем, пристрастие к вину не помешало Ною прожить еще 350 лет и умереть в возрасте 950 лет.

Как оказалось, 300 дней солнца и сухой климат Араратской долины способны породить недурственные плоды. Армянским винам воздают бесчисленные похвалы в своих хрониках греческие историки — Геродот, Ксенофон и Страбон. Археологи находят в древнеармянских городах тарпаны для хранения вина, приспособления для обработки винограда и даже остатки ирригационных систем. Да и мифотворчество без вина не обошлось. Два древних божества Урарту — бог Солнца и бог Грозы — постоянно враждовали, забывая о соперничестве и примиряясь лишь за кубком вина.

Любовь к виноградному напитку не смогли преодолеть даже строгие законы правителей. По одной из легенд, однажды царь запретил вино, погубившее его наследника. Но некая женщина сохранила кувшин с целебной жидкостью и понемногу поила им своего сына. Он вырос сильным и смелым и смог одолеть кровожадного льва, напавшего на город, — остальные богатыри, не вкушавшие вина, в страхе отступили. Впрочем, об умеренности потребления древние тоже не забывали: в Армении бытует поверие, что первый бокал утоляет жажду, второй веселит, третий дарит наслаждение, а четвертый — безумие…

Коньяк в Армению пришел гораздо позже. Что не помешало ему быстро сделать "карьеру" и затмить своей славой местные вина. Заслуга ли в этом высших сил, охраняющих библейскую территорию, или просто в везении, но эпидемия филлоксеры, поставившая в ХХ в. на грань выживания европейское виноградарство, а с ним виноделие, Армению миновала. Аборигенные сорта — мсхали, гаран, дмак, воскеат, кангун, выращивающиеся здесь тысячи лет, стали основой и местного коньячного производства. А превратности климата, в котором произрастает виноград, придали коньячному букету изысканные нотки. Это в Западной Европе виноградники растут в тепле и не знают морозов. В Армении, где зимой бывает ниже -20°С, спасают лозу каменистые почвы: с корнями делятся теплом нагретые за лето камни, а верхушки лозы на зиму приходится окапывать и бережно укрывать.

Официально летопись армянского коньяка начинается в 1887 г., когда купец Первой гильдии Нерсес Таирянц, владевший заводом по производству вин, водки и дошаба (уваренный виноградный сок), обратился к коньячному делу. Технология была классическая, французская, качество хорошее, но поставлять коньяки на большие расстояния оказалось непросто: железной дороги еще не было, а контакты за пределами Армении невелики.

Спустя 12 лет купец продал завод знаменитому Шустову. Торгово-промышленное товарищество "Н.Л. Шустов и сыновья" переоснастило и расширило производство и даже построило первую в Армении электростанцию для нужд предприятия. Николай Шустов, уже искушенный в торговле алкоголем, стал поставлять армянские коньяки через собственную сеть по всей Российской империи: с ними познакомились в Москве, Одессе, Варшаве, Смоленске, Нижнем Новгороде. С присвоением Николаю Шустову титула поставщика двора Его Императорского Величества, коньяк попал и на стол венценосных особ, а его известность преодолела не только границы Армении, но и России. Первым из армянских коньяков, удостоенных высшей награды — Гран-при Парижской выставки, стал "Отборный".

Поначалу названия армянских коньяков имели исключительно французское звучание — "Финь-Шампань", "Финь-Шампань отборный", "Финь-Шампань лучший". Мкртыч Мусинянц, главный коньячный мастер шустовских заводов и их бессменный управляющий, был выпускником Высшей школы виноградарства и виноделия в Монпелье, и потому его пиетет ко всему французскому можно понять. Спустя годы местные коньячники отошли от европейских влияний в названии, нарочито подчеркивая армянское происхождение напитка. Названия коньяков превращаются в иллюстрации к тем или иным эпизодам истории и окутываются облаком древних легенд. Именно в таком патриотичном обличии армянские коньяки в советское время становятся однозначными любимцами 1/6 части суши.

Как вы яхту назовете…

Сложно сказать, верили ли авторы переименования винно-коньячного треста Армянской Республики в трест "Арарат" в магические свойства имен. Строителей коммунизма сложно заподозрить в мистических наклонностях, но морфологическая связь коньяка с легендарной горой принесла удачу. Библейская аура местности дополнила особенности органолептики напитка и обеспечила ему колоссальную промо-поддержку. Загадочные нотки коньячного букета становятся отчетливей, если поверить, что первая виноградная косточка попала в Араратскую долину из рук самого Ноя. А красивая легенда, связанная с названием коньяка той или иной выдержки, вдохновляет вкусовые рецепторы дополнительными эмоциями.

Так, например, "Ани" — не просто коньяк шестилетней выдержки производимый ЕКЗ, но и средневековая столица Армении, где была воздвигнута 1001 церковь. По легенде, царице, мечтавшей познать радость материнства, явился во сне ангел, предрекший, что наследник появится на свет после того как она исповедуется и причастится во всех 1001 храмах…

Элитный "Наири" назван в честь легендарной страны, предшествовавшей Урарту, "Васпуракан" переводится как "благородная земля" и напоминает о средневековом Васпураканском царстве… Но, пожалуй, наиболее красива и трагична история, связанная с названием "Ахтамар". Царская дочь Тамар полюбила простолюдина, и грозный отец в наказание заточил ее в башню на острове посреди озера Ван. Влюбленные не смирились с разлукой, и каждую ночь слуги Тамар разжигали на башне огонь, чтобы лодка могла причалить к острову. Разгневанный ослушанием царь запретил разжигать огонь, и остров погрузился во тьму. Безуспешно юноша пытался найти дорогу к любимой, лодка перевернулась, и последним его возгласом было "Ах, Тамар!"…

Сразу двумя историями на выбор может похвастаться "Двин" — средневековой и советской эпохи. Само название — дань памяти столице Армении V-X вв. А в ХХ в. "Двин" стал любимым коньяком Черчилля. В роли пропагандиста армянского продукта выступил Сталин, предложивший ему рюмочку по окончании Ялтинской конференции. С тех пор в Лондон каждый месяц отправлялся ящик "Двина", и коньяк вошел в ежедневный рацион британского премьера. Пристрастие британского премьера спасло жизнь Маргару Сердакяну — технологу, создавшему купаж этого коньяка. После того как Черчилль "нашептал" Сталину, что вкус коньяка ухудшился, Сердакяна освободили из сибирского лагеря и отправили на завод спасать положение, восстановив в должности главного технолога, вернув партбилет и даже наградив званием Героя соцтруда. "Двин" "сопровождал" Черчилля до самой смерти: говорят, оптимальной дозировкой для него была бутылка в день.

Безусловно, названия-легенды стали характерной "фишкой" армянских коньячников и фирменным почерком как именитых производителей, так и вновь возникающих. Благо, древняя история и обилие знаменательных персонажей обеспечивают широкие возможности. Концентрация на библейских легендах и эпизодах собственных преданий противостоит подражанию французам и отождествлению себя с чужими именами, практикуемому коньячными производителями других стран. Если в промо-кампании задействован сам Ной, спорить с ним сложно. Тем более что в результате такой стратегии, избранной в середине ХХ в., словосочетание "армянский коньяк" само по себе превратилось одновременно и в легенду, и в бренд.