Вы тоже говорите. Когда Эрдоган свергнет тирана Асада
В чем не откажешь пиарщикам и спичрайтерам турецкого президента Эрдогана, так это в хорошем понимании психологии журналистов-новостийщиков и их выпускающих редакторов. В противном случае новость о том, что в Стамбуле открылся первый симпозиум Межпарламентской иерусалимской платформы, канула бы в Лету. Но теперь это событие наверняка запомнится благодаря яркому выступлению на симпозиуме Реджепа Тайипа Эрдогана.
Его речь стала официальным обобщающим объяснением причин, которые сподвигли Турцию на вторжение в Сирию. Во-первых, цель — не захват сирийской территории, а ее освобождение. Анкара, дескать, стремится к восстановлению справедливости и передаче власти сирийскому народу. Во-вторых, Турция заинтересована в прекращении гуманитарной катастрофы (оценка Эрдогана — почти миллион погибших — в два с лишним раза превышает оценки ООН). В-третьих, "мир больше", чем пятерка постоянных членов СБ ООН, и коль скоро Объединенные Нации в нынешнем виде бессильны что-либо сделать, то пускай не мешают тем, кто импотенцией не страдает, то есть турецким войскам и Свободной сирийской армии (о ней — ниже). И наконец, главное: "Мы вошли (в Сирию), чтобы положить конец правлению тирана Башара Асада, погрузившего страну в террор". Никаких иных целей, настаивает Эрдоган, нет.
Этого оказалось достаточно для весьма занятной истерии во множестве новостных лент. При этом в заголовки зачастую выносились три тезиса: Турция только что заявила о масштабном вторжении в Сирию; Эрдоган только что объявил войну Сирии; Эрдоган только что открыл путь к Третьей мировой войне.
На самом же деле ничто из этого не соответствует действительности. О Третьей мировой говорить по меньшей мере преждевременно: все причастные к конфликту государственные игроки очень тщательно избегают прямых столкновений друг с другом, даже находясь по разные стороны баррикад. Если же политическая целесообразность требует такой демонстрации, то ее последствия обоюдными усилиями сводятся на нет — вспомнить хотя бы историю со сбитым турками российским Су-24. Но дело даже не в этом: Эрдоган отнюдь не объявлял войну Сирии, а интервенция началась за несколько месяцев до его выступления, еще 24 августа, когда стартовала операция "Щит Евфрата", направленная против Исламского государства и курдских Отрядов народной самообороны (YPG). Хотя, стоит отметить, турецкие военные принимали участие в боевых действиях в Сирии почти с начала конфликта.
Можно было бы предположить, что своим заявлением о намерении добиться свержения Асада Эрдоган усиливает безнадежно слабую после провала Хиллари Клинтон на президентских выборах в США позицию Госдепа в переговорах с РФ по новой сирийской сделке взамен сорванной сентябрьской. Но это тоже не так. Эрдоган ведет свою игру и потому может быть джокером для любой из сторон. К слову, российский МИД уже выдал обиженное "мы так не договаривались". Но не за горами такой же возглас и от уходящей администрации США.
На данный момент нет признаков наращивания турецкого военного присутствия в Сирии за рамками операции "Щит Евфрата". В то же время вчерашнее заявление знаменует собой смену риторики, оправдывающей продолжающееся участие Турции в конфликте на территории соседа. Если изначально это была необходимость нейтрализовать угрозу турецким границам со стороны ИГ, а затем курдских "террористических", с точки зрения Анкары, формирований, то теперь речь о предотвращении гуманитарной катастрофы и об Асаде, который "должен уйти".
То, что эти тезисы прозвучали на фоне попыток Керри обеспечить новую сделку и успешно развивающегося штурма восточного Алеппо правительственными и союзными Асаду силами, отнюдь не случайно. Это означает, что Анкара не намерена отказывать в поддержке своим сирийским клиентам. Упоминание о Свободной сирийской армии вполне может быть предостережением Москве. ССА — это зонтичная структура, объединяющая арабов-суннитов, туркоманов и некоторые группировки исламистского толка, сформированная в 2011 г. на турецкой территории при поддержке турецких спецслужб из сирийских дезертиров. В каком-то смысле это аналог "вооруженных сил Новороссии", и Анкара очень заинтересована в его сохранении, каким бы ни оказался исход битвы за Алеппо.
Такой расклад может подпортить отношения Турции и с США, и с Россией. При Трампе первые могут счесть дальнейшую поддержку сирийской оппозиции бесперспективной, но, как и при Обаме, наверняка будут видеть главного союзника в курдской YPG. Москву же, вроде бы не имеющую ничего против пацификации последних, не обрадует дальнейшая поддержка турками ССА. В любом случае недавние слухи о том, что Турция намерена пересмотреть свою сирийскую стратегию и помириться с Дамаском, чтобы дожать курдов, оказались несколько преувеличенными.
С начала августовского вторжения турецким войскам удалось обезопасить границу страны и отбить у ИГ "апокалиптический" город Дабик. Но в последний месяц турки и ССА завязли в боях против курдской YPG в районах, охватывающих еще одну "твердыню Халифата" — Аль-Баб. Взятие этого города открывает путь на столицу ИГ Ракку. Россия вроде бы не возражала против этого плана. Однако бомбардировка турецких порядков 24 ноября, в результате которой погибли четверо солдат, вызвала у Анкары сомнения на сей счет. Турецкий генштаб изначально списал ее на работу сирийских ВВС, но затем начал "теряться в показаниях". Вице-премьер Нуман Куртулмуш заявил, будто Владимир Путин заверил его: ВКС РФ к этому удару непричастны. Вероятно, это действительно так: Кремлю ни к чему срывать намеченный на 5 декабря визит в Москву турецкого премьера Бинали Йылдырыма. И потом, сейчас стороны совершенно не готовы к новому витку конфронтации: сбитая "сушка" слишком дорого обошлась обеим сторонам.
Впрочем, теперь в Анкаре сомневаются и в том, что это были асадовские силы. Однако логичное вроде бы предположение, что атаку на самом деле выполнил смертник ИГ (о чем там и заявили), наталкивается на свидетельства, что незадолго до взрыва над этим районом видели иранский беспилотник. В том гипотетическом случае, если удар нанес именно он, аудитория Эрдогана вполне может находиться и в Тегеране, тем более что и иранские войска, и шиитское ополчение, и "Хезболла" участвуют в штурме Алеппо. Впрочем, 26 ноября глава турецкого МИДа Мевлют Чавушоглу, как ни в чем не бывало, нанес визит в Тегеран. Более того, иранский президент Хассан Рухани любезно предложил углубить сотрудничество двух стран в Сирии. То есть, если инцидент и был, его предпочли забыть.
Так или иначе, выступление Эрдогана свидетельствует о том, что Турция заявляет претензии на дальнейшее усиление своего влияния на регион. Того требует сама логика эволюции его режима. Укрепив народный мандат на правление вследствие странного июльского недопереворота и зафиксировав свой "султанский" статус в новой конституции, Эрдоган продолжает реконструкцию империи на внешней арене. Так что он не лгал, говоря, что сирийская земля туркам не нужна: Анкаре нужна вся Сирия как важнейший фактор неоосманской политики. Ключ к лидерству в исламском мире находится здесь.
К тому же у Анкары нет альтернативы: на протяжении последних двух лет ее начинания увенчивались в лучшем случае лишь ограниченным успехом. Бесполетная зона над севером Сирии так и не была создана. Безвизового режима с ЕС Турция не добилась — более того, Брюссель взял паузу в этом вопросе, интеграция в очередной раз зависла, а шантаж беженцами провалился. США не согласились на экстрадицию Фейтхуллы Гюлена, якобы стоявшего за июльским заговором. Курдские формирования более воинственны, сильны и многочисленны, чем когда-либо в годы правления Эрдогана. Турецкие вооруженные силы ослаблены чистками в офицерском корпусе, причем в ВВС, по некоторым оценкам, от полетов отстранены около половины летного состава. Рывок за региональным могуществом в этих обстоятельствах выглядит скорее попыткой компенсировать потери, нежели обрести дополнительный бонус. Но воевать сразу на три фронта — против ИГ, YPG и верных Асаду регулярных войск — турецкая армия сейчас просто не в состоянии.
Поэтому масштабного расширения турецкого военного присутствия в Сирии не будет. У Турции просто нет ресурсов на проведение столь масштабной и в логистическом, и в военном отношении операции, как свержение Асада. Основные усилия и дальше пойдут на борьбу с курдами. Остальное — просто игра в величие. Причем игра медийная (здесь очень кстати название площадки для выступления Эрдогана — Иерусалимская платформа в Стамбуле, такое ненавязчивое напоминание о том, как далеко простиралась империя). И в этой игре Эрдоган принципиально не отличается ни от Путина, ни от Рухани. Никто никуда не вторгается, никто никого не свергает. Асад может спать спокойно.
