О чем не сказал Лавров. Россияне надеются, что Трамп уберет в их подъездах
В воскресном эфире НТВ вышло большое интервью Сергея Лаврова. Наши комментаторы сосредоточились на привычных уже шпильках в адрес Украины и киевской власти. Дескать, они сознательно срывают минские договоренности, которым альтернативы нет, "все понимают и все знают", что вина за обострение на Донбассе лежит на Киеве и добровольческих батальонах, украинское руководство разыгрывает из себя жертву, мир невыгоден лично Петру Порошенко. "Треть областей Украины потребовала перейти на договорные отношения", децентрализация, трактуемая как "федерализация".
Похоже, но не то же
На самом деле ровным счетом ничего нового — просто рассчитанная по времени попытка расставить акценты. Во-первых, на фоне очередных усилий по впихиванию ОРДЛО в Украину. Во-вторых, ввиду "пересменки" у западных партнеров: в Германии недавно сменился министр иностранных дел, а в Госдепе США еще не укомплектована новая руководящая команда. И как раз упование на дружбу с новой американской администрацией красной нитью прошло через все интервью. Трамп хочет воевать с ИГИЛ? Мы готовы. Не ладится у него с Ираном? Мы готовы посодействовать. Хочет урегулирования в Сирии? Можем взяться. В общем, "барышня лягли и просють".
Вот только в вопросе о Трампе российский менеджмент и управляемое им общественное мнение попали в ловушку ожиданий, характерную для украинцев трехлетней давности, с надеждой смотревших на каждый американский корабль, зашедший в Черное море: когда же любимый Трамп начнет действовать в пользу Москвы?
Но украинцам легче рационализировать опыт (таким образом, им из этой ловушки относительно безболезненно удалось выползти), потому что наша страна столетиями находится на ключевом геополитическом перекрестке Европы. А это обстоятельство всегда вынуждает искать оптимальный вариант среди "плохих", а исчерпав весь ассортимент иллюзий, опираться на собственные силы.
В этом смысле Украина чрезвычайно напоминает Италию середины XIX в. — несмотря на то что над Апеннинами постоянно нависали могущественная Габсбургская империя и Франция, итальянцы, в конце концов, объединились сами, при этом используя неформальную помощь влиятельных меньшинств во Франции и Англии, на словах поддерживавших статус-кво (но поддерживавших лукаво).
Здесь можно заметить, что украинская нация образца 2014 г. (и, возможно, первая собственно "нация" в категориях, сформированных эпохой Просвещения) является, по всей видимости, тем, что в протестантской теологии называется born again — "рожденной заново". Отсюда и ее черно-белое восприятие реальности, и сверхэмоциональная реакция на обычные политические маневры. Это результат вовлечения в реальную политическую деятельность благодаря новым социальным технологиям огромных масс.
Казалось бы, и в России происходит подобный процесс — аннексия Крыма гальванизировала общество, увидевшее в Путине воплотителя его "вековечных" (на самом деле — нашептанных политтехнологами) мечтаний. Отсюда и смешная ненависть к безобидному Обаме, по-детски превращенному в средоточие зла, и вера в Трампа, которого вот-вот назовут предателем.
Хотя столь быстрая переквалификация нового американского президента из друзей во враги все-таки чревата "неприятным молчанием плебса", ведь Сирия так и не смогла полностью заместить в сознании российского обывателя проигранную войну на Донбассе. Но проблема состоит в том, что социальные процессы, происходящие в Украине и России, отнюдь не тождественны.
В Украине, как это происходило и в других европейских и латиноамериканских государствах, завершился процесс национального строительства, причем сюжетом, близким к архетипическому идеалу: добрый народ свергает злого правителя, иностранную марионетку. А подобный опыт закрепляется на века — можно увидеть, к примеру, что носители идей запорожской военной демократии (в гораздо более тяжелых условиях феодально-монархического договорняка над Украиной) просуществовали до самого конца XVIII в. и сохранили сюжет до самой "весны народов". Это очень европейская история.
От зависти к разрушению
В России же буйным цветом расцвел ресентимент, впервые описанный Фридрихом Ницше в работе "К генеалогии морали". Ресентимент — это чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач ("врагу"), бессильная зависть, "тягостное сознание тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе". Это чувство слабости или неполноценности, а также зависти по отношению к врагу, которое в итоге приводит к формированию системы ценностей, которая отрицает систему ценностей врага. Также субъект, пораженный ресентиментом, создает образ врага, чтобы избавиться от чувства вины за собственные неудачи.
Ницше, надо сказать, в этом смысле грубоват и прямо пишет о "морали рабов, противопоставленной морали господ". На российский пример эта схема ложится практически безукоризненно: высокомерие, агрессия и ненависть к свободе и свободным народам, распространяемая аппаратом пропаганды среди ограбленных бандой Путина масс в качестве компенсаций за отвратительное качество жизни и полное отсутствие перспективы.
Ведь с 1993 г. Россия не развивается политически, а с 2003-го — экономически (как раз в том году была завершена и свернута "авторитарная модернизация" и Кремль подставил рот под нефтяной дождь). Между тем РФ — уменьшенная и плохонькая копия империи Романовых и СССР времен упадка, а московиты-великороссы так и не сформировались как современная нация, будучи парализованы клеткой империи. Нам извне кажется, что они должны быть удовлетворены, но, увы, пусть даже такая, обкорнанная и экономически примитивная империя принадлежит вовсе не народу московитов.
Ею распоряжается тонкий космополитический слой выходцев из советской политической полиции и криминальных сообществ в основном этнического происхождения (главным образом чеченцев, армян, грузин, азербайджанцев и народностей Дагестана). Между этим правящим слоем и пеонами провинций находится разного рода "гуманитарная обслуга", выходцы из заменившей русское мещанство романовской империи рабоче-крестьянской интеллигенции (теперь это "креативный класс"). Отсюда и масса странностей нынешнего российского (да и Россия ли это, не Эрэфия ли уже давно?) режима — он одновременно напоминает фашизм, монархизм, антиутопию, дистопию и т. д.
От РФ не зря веет смертью и "хтоничностью" — согласно противоречивой, но модной теории этногенеза Льва Гумилева, русские как этнос находятся в мемориальной фазе существования, проще говоря, в могиле. Откуда этот упырь, собственно, и протягивает когти к соседним народам — украинцам, балтам, белорусам, казахам. Поэтому чем дальше, тем РФ ближе к имплозии — взрыву внутрь, схлопыванию своей неестественной конструкции. Украина частично тоже пережила такой взрыв: в ней, по сути, рухнул "совок", стянувшись в криминализированный Лугандон, свое последнее укрытие.
Глобальная проблема состоит в том, что взрыв вовнутрь приведет к территориальному распаду РФ и расползанию ядерных арсеналов. Отсюда, как ни парадоксально, и правильный первый посыл Дональда Трампа в диалоге с Москвой — сокращение ее (но, видимо, не США — здесь осталась недоговоренность) ядерного арсенала. Критика Белым домом СНВ-III, с другой стороны, вынудит Кремль опять наращивать военный бюджет в условиях жесткого дефицита средств (многие бюджетные системы переведены фактически на подножный корм — к примеру, врачи бегут даже из обласканного Крыма). Поэтому неудивительно, что верхушка РФ возлагает такие надежды на Трампа и тем тяжелее становится ее разочарование.
Клетка для Трампа
Институциональная система США не без труда, но переваривает Трампа. Так, к примеру, его собственный кандидат в члены Верховного суда Нил Горсач, как оказалось, вел с членами Сената "крамольные разговоры" о том, что правовой нигилизм президента вызывает у него беспокойство. А это значит, что любой внесистемный указ Трампа, такой как недавний запрет на въезд гражданам группы мусульманских государств, совершенно необязательно будет поддержан высшей судебной инстанцией, даже когда консерваторы получат в ней большинство. Это лишь один пример, а ведь штаты, где при власти Демпартия, уже начали троллить Белый дом, требуя, например, доказательств легального въезда первой леди в США.
В Москве же нервничают — то проявилось и заявлением Лаврова в упомянутом интервью, что "диалог вот-вот начнется", и статьей Симонян о том, что истеблишмент ненавидит Трампа за то, что он хочет видеть Россию "нормальной страной" и сковывает его действия. Российский культ Трампа явно слабеет. И как теперь выпустить пар ресентимента? Рисовать 45-го президента США в осоловевших глазах телезрителя беспомощным Дмитрием Медведевым? Отправиться на еще какую-нибудь войну — с Ираном (ради Трампа) или в Ливии (отвлекая внимание от сирийской безвыходности)? Обвинить теперь уже его в полной некомпетентности и во всех бедах России, передав эстафету Обамы? Опять-таки российские подъезды-то суше не стали.
Кремль находится в тупике, проедая остатки резервов. Последнее, что он ожидал от нового американского президента, — это брезгливого и недоверчивого игнорирования своих попыток флирта. При этом в отличие от США к изоляции и автаркии РФ совершенно не готова. Ведь доля ТЭК в экспорте товаров по-прежнему составляет основную долю — 62,9%. Причем, если посчитать в экспорте товаров всю продукцию ТЭК, сырья и прочую продукцию низкой переработки, получится чуть менее 80%.
Огромная доля валютных резервов — не менее трети — находится в американских казначейских облигациях. Даже если Трамп просто не станет менять нынешнего положения вещей, социально-экономическая ситуация в РФ продолжит движение (постепенно ускоряясь под растущим давлением веса проблем) к тому самому схлопыванию, взрыву вовнутрь. С одной стороны, и Вашингтон обвинить не в чем, а с другой — и никаких "побед", но и стабильность перестает быть великолепной. Отсюда и отчаяние российской верхушки, попавшей в ловушку ожиданий, которым не суждено сбыться.
