Почему иранскую сделку рано считать закрытой
Ядерную сделку с Ираном (которая, впрочем, еще должна пройти согласование законодательного корпуса США, а также европейских государств) оценивают по-разному. Временами - полярно. Однозначным победителем выглядит разве что действующий американский президент Барак Обама - похоже, он выполнил внешнеполитический план-максимум своего второго срока.
Техническими нюансами соглашения можно заполнить полку в библиотеке Конгресса, но ее результат сводится к следующему: в ближайшие лет пять (не 10-15, как мечтает американская Демпартия) Тегеран все же не обзаведется ядерной бомбой. Или, вернее, так: у Ирана не будет ядерного оружия, способного воплотить мечты носителей сумеречного сознания об уничтожении Израиля. Очевидно, впрочем, и другое. Нынешний Белый дом старается переложить проблему на плечи будущих администраций. В этом смысле драма одобрения - или отсутствия такового, поскольку обе палаты контролируются недругами Обамы - данного договора обретает дополнительную яркость. Захотят ли республиканцы разделить с уходящим президентом ответственность за невозможность вносить изменения в это системное соглашение на протяжении весьма длительного времени? Как поведет себя Америка - а это один из главных поводов для обсуждения в консервативной вашингтонской прессе, - если после вступления договора в полную силу Иран продолжит чинить препятствия инспекциям? А если Тегеран начнет толковать те или иные моменты сделки исключительно в собственных интересах (как это делают, к примеру, Россия в отношении Минска-2 или Греция в переговорах с ЕС, "Тройкой" и МВФ)? Так что, кроме, пожалуй, Обамы, договаривающиеся стороны расслабиться не могут. Включая, между прочим, и Москву. Ведь включение зеленого света для поставок вооружений Ирану (а продукция ВПК сегодня превращается чуть ли не в единственный несырьевой экспорт России) тоже заметно пролонгировано на год-полтора.
Еще один нюанс. Договор с Ираном ослабляет позиции США на Ближнем Востоке. И если, скажем, Турция, будучи членом НАТО, воспринимает перспективу ухода Америки из региона со сдержанным пессимизмом, а Израиль вынужденно движется к оборонной самодостаточности, то Саудовская Аравия энергично ищет компенсацию американскому "протезу". Здесь, впрочем, следует обратить внимание на ряд факторов среднесрочного характера. Прежде всего символика и риторика американской ближневосточной политики далека от реального положения вещей.
Если стратегическое решение о "разводе" США с Ближним Востоком и принято, то его воплощение будет осуществляться черепашьими темпами. Причем оно может быть сорвано преемником Обамы уже в январе 2017 г., а к этому моменту внедрение самого соглашения едва наберет скорость. Далее, трудно прогнозировать, насколько нынешняя сделка может укрепить позиции Ирана в рамках конфликтов на территории Сирии, Ирака и Йемена. Иными словами, если даже предположить, что по итогам Женевы Тегеран обретает возможности претендовать на региональное лидерство на Ближнем Востоке, неясно, обладает ли данная страна, ослабленная санкциями и участием как минимум косвенным во всех перечисленных войнах, ресурсами для наполнения такого лидерства реальным содержанием.
Особенность Женевского соглашения состоит в том, что все выигрыши и проигрыши его участников являются сугубо потенциальными и "размазанными" во времени. К примеру, в качестве аванса Иран уже на нынешней стадии возвращают в те или иные международные платежные системы. Но, учитывая обветшалость иранской инфраструктуры и тонны законов, принятых в контексте реакции на изоляцию, пройдут годы, прежде чем Иран вновь станет полноценным участником мировой экономики. Тем более что единоличные волевые решения попросту невозможны: с политической точки зрения Иран можно назвать "гибридным", но никак не тоталитарным или авторитарным режимом.
Не стоит забывать и о том, что Иран - всего лишь наблюдатель в ВТО и не озвучивал планов вступить в данную организацию. Впрочем, трудно представить, на что должен пойти Тегеран, чтобы добиться одобрения своего членства в организации от Израиля, Саудовской Аравии и Турции. Между тем планы прорыва изоляции Ирана на рынке энергоносителей (что подразумевает полноценное участие в масштабных трубопроводных проектах) зависят и от его готовности следовать глобальным правилам игры. К слову, попытка нарушить или обойти эти правила уже привела к деградации российской газовой монополии на аналогичном европейском рынке.
Конечно, экономические последствия Женевы не являются вопросами нынешнего (а то и завтрашнего) дня. В фокусе находится скорее баланс сил на Ближнем Востоке и в мире. Склонные к гиперболизации "закулисья" аналитики указывают на вероятность сложной шахматной задачи, которая угадывается за женевским переговорным процессом. К примеру, подчеркивается высокая оценка Белым домом роли России в "как бы урегулировании" иранского вопроса - хотя вполне очевидно, что и вопрос весьма далек от урегулирования, и роль России в этом спектакле является комичной и вынужденной. Ведь исключительно ради возможности посидеть за одним столом с американцами и европейцами Москва собственными руками создает себе крупного конкурента на единственном по-настоящему большом рынке.
Другие аналитики указывают на то, что Женева была последним дипломатическим шоу не только для Обамы, но и для Путина. Ведь если США, пользуясь разделением властей, еще способны вернуть данный сценарий в исходную точку, то Россия в любом случае вряд ли. Можно сказать, что Москву только и терпели в Женеве ради завершения этой "дипломатической Масленицы". Теперь глобальные козыри Путина уже отыграны - и совсем не с позитивным результатом для Кремля. Ведь что начало происходить под занавес женевских переговоров в отношениях между Россией и Большого Ближнего Востока? Над Москвой начала нависать мрачноватая тень Саудовской Аравии - и это касается не только потенциальных инвестиций в $10 млрд, но и иных целей Эр-Рияда. Недавние перипетии с празднованием Ураза-Байрама в России - с учетом констатации внешне вполне лояльными Кремлю муфтиями превращения Москвы в один из мировых центров ислама - показывают, что Женевское соглашение имеет свои сумеречные стороны. Одна из них состоит в том, что новая конфигурация баланса сил на Ближнем Востоке возвращает Россию в фокус пристального внимания тех, для кого Тегеран - удачливый еретик, а Эр-Рияд - изворотливый предатель.
Опубликовано в еженедельнике "Деловая столица" от 20 июля 2015 г. (№ 29/739)
