Польские грабли. Почему Варшава не вынесла уроки из поражений первой и второй Речи Посполитой

Казалось бы, в современных исторических реалиях в кои-то веки сложились наиболее благоприятные условия для бурных интеграционных процессов на стратегической для Европы Балто-Черноморской оси. Два глобальных континентальных вызова - агрессивная политика путинской России и внутренний кризис Евросоюза - открыли широкое окно возможностей для реализации на практике проекта "Междуморье", долгое время бывшего лишь теоретической абстракцией. Проекта, в котором Украина могла бы играть если и не первую скрипку, то как минимум войти в лидирующий дуэт с Польшей.

Однако нынешний польский политический класс выступает за Intermarium, как называют Междуморье на латыни, исключительно по форме, по сути же использует его лишь в качестве инструмента для собственного самоутверждения. А украинский политикум вообще делает вид, что все это его мало касается. Либо реально не понимает, о чем, собственно, идет речь.

Вместо равноправия - национал-эгоизм

"Я обдумываю идею создания партнерского блока государств от Балтийского до Черного и Адриатического морей", - заявил новоизбранный президент Польши Анджей Дуда за день до своей инаугурации 5 августа 2015 года. И добавил, что уже получает сигналы от руководителей стран региона, свидетельствующие о желании проведения скорейших встреч и конкретных переговоров на тему балто-черноморско-адриатической интеграции. Все адепты гипотетической идеи Междуморья воспрянули духом: наконец-то объявлен старт амбициозного проекта по претворению в жизнь восточноевропейской субъектности в ключевых геополитических раскладах современности.

Но не тут-то было. Как оказалось уже в скором времени, "междуморские" заявления Дуды являются не более чем красивым лозунгом по типу его главного предвыборного лейтмотива Dobra zmiana (некоторые интернет-шутники эту фразу даже иронически перевели с польского как "хорошая измена"), особо приятным уху национал-консервативных избирателей правящей в Польше партии "Право и Справедливость" ("ПиС"). И рассчитанный именно на данный сегмент польского электората.

Собственно, главные ораторы "ПиС" с ее лидером Ярославом Качиньским, имеющим официальный партийный титул рrezes (по-польски "председатель", "глава"), и президентом Дудой включительно всегда ратовали за создание четвертой Речи Посполитой (на замену существующей Третьей Республики, пришедшей на смену ПНР). То есть польскоцентричного объединения в Центральной и Восточной Европе, направленного прежде всего на нивелирование ключевых позиций Германии в Евросоюзе.

Хотя именно польский национальный эгоизм привел к краху и Первую, и Вторую Речь Посполитую.

В первом случае общий успех всех народов одного из крупнейших государств Европы в раннем Новом времени с населением в 11 млн человек был купирован попытками господствующего слоя Королевства Польского установить собственное доминирование над всеми сферами жизни. Это вызвало отторжение у подавляющего большинства населения на украинской территории, что в результате привело к трагическим событиям XVII в. И, как показала практика следующего столетия, в проигрыше остались все - и украинцы, и поляки, которых из-за отсутствия взаимопонимания поработили агрессивные и более ловкие соседи.

На те же грабли поляки встали и при создании Второй Речи Посполитой в 1918 г., которая, по сути, была восстановлением польской этноцентричной государственности. Несмотря на теоретизирования Юзефа Пилсудского о построении качественно новых взаимоотношений между народами Балто-Черноморской дуги, на практике фактической ценой всей тогдашней риторики вокруг проекта "Междуморье" была польская оккупация украинских, белорусских и литовских земель. С очередной попыткой установить гегемонию одной нации через пацификацию, ревиндикацию, ополячивание в области образования и практику осадничества, что сделало мирное сожительство народов в пределах одного государства, по сути, невозможным. Все завершилось, как и в прошлый раз, - осуществлением завоевательных планов Гитлера и Сталина.

Ворота в Хартленд

В начале XX века родоначальник британской геополитики Хэлфорд Джон Маккиндер предложил теорию Хартленда (Heartland), что в переводе с английского звучит как "сердцевинная" или "срединная земля". Таким термином ученый обозначил богатую на ресурсы массивную северо-восточную часть Евразии, не имеющую удобных транспортных выходов в Мировой океан, но постоянно жаждущую мировой экспансии, начиная с гуннов и монголов, заканчивая турками и русскими.

Согласно теории Маккиндера, Хартленд окружен большим внутренним полумесяцем, протянувшимся от Западной и Центральной Европы через Ближний и Средний Восток в Индию и Китай. А за внутренним полумесяцем идет внешний - Британия, Южная Африка, Австралия, обе Америки и Япония. Важнейшая деталь: взаимодействие Хартленда с полумесяцами утруднено практически со всех сторон из-за объективных географических обстоятельств. С севера он выходит к Северному Ледовитому океану, практически постоянно покрытому льдом, с востока Хартленд окаймлен труднодоступным сибирским "Леналендом" (земли вокруг реки Лены, сегодняшняя республика Саха (Якутия) в составе РФ), с юга - пустыней Гоби, Тибетом, Гималаями, среднеазиатскими пустынями и Кавказом. И только с запада путь открыт через Восточную Европу.

В 1919 году в своей работе "Демократические идеалы и реальность" Маккиндер выдвинул знаменитую максиму: "Кто контролирует Восточную Европу, тот командует Хартлендом. Кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом (таким понятием в геополитике принято называть совместно Евразию и Африку - Ред.). Кто контролирует Мировой остров, тот командует миром". Саму территорию между связанными с океаном узкими проливами Балтийским и Черным морями он назвал стратегическими воротами в Хартленд. Именно этот регион, по мнению британского ученого, является особенно значимым в мировой политике, здесь могут возникать крупные конфликты "сердцевинной земли" с окружающими ее полумесяцами, либо развиваться сотрудничество.

Основополагающее влияние Маккиндера ощущалось и во время создания евроатлантистами из Европы и США военного блока НАТО после Второй мировой, а также в ходе дальнейших перипетий "холодной войны". Ощущается оно и сегодня, например, в работах выдающегося геополитика современности, американца Збигнева Бжезинского либо в знаковых отчетах американской частной разведывательно-аналитической компании Stratfor.

Вместо примирения - "волынский нож" в спину

Установление принципа равноправия всех стран - участниц Междуморья является не только базовым политическим условием для реализации этого проекта, но и магистральным путем для решения не менее важной социокультурной проблемы - развенчания обоюдных мифов и стереотипов, которые породило общее историческое наследие на уровне общественного восприятия. Но, вместо того чтобы обеспечить реальное и обоюдное примирение, правящая партия "ПиС" добилась принятия в польском Сейме в июле 2016 г. громкой резолюции о геноциде поляков на Волыни в 1943-1944 гг.

То есть в решении социокультурных проблем между двумя народами Варшава вновь предлагает зацикливаться на болезненных страницах общей истории. Кое-кто в Украине в ответ на это резонансное видение польскими депутатами Волынской трагедии даже инициировал аналогичное провозглашение "геноцидом" операции "Висла", но уже совершенного поляками над украинцами. А если уж дойдет до "конструктивной" оценки деятельности ОУН, на которую в украинской и польской историографии прямо противоположные взгляды, то проект под названием "украинско-польское примирение" можно действительно закрывать на несколько поколений. С соответствующими последствиями для добрососедских отношений между Польшей и Украиной.

Безусловно, за почти 700-летнее общее прошлое наши народы пережили немало недоразумений, обоюдных обвинений, конфликтов, открытой вражды и даже вооруженного противостояния. Но были периоды мирного добрососедства и борьбы с общими врагами - Османской империей и Московией, впоследствии переформатированной в Российскую империю, затем - в СССР, а нынче - в Российскую Федерацию. И здесь объединяющей исторической личностью является тот же гетман Петр Сагайдачный. Или, например, многие проблемы, порожденные Хмельнитчиной, можно сбалансировать артикуляцией на Гадячский договор 1658 г., который заключил преемник Богдана Хмельницкого гетман Иван Выговский. Ведь документ предусматривал вхождение Гетманщины в состав Речи Посполитой под названием Великого Княжества Русского как третьего равноправного члена двусторонней унии Польши и Литвы.

Параллельно стоило бы перенести акценты в общественном восприятии общего украинско-польского исторического наследия на две волны оттепели в наших отношениях. Речь идет о явлении хлопоманства с изучением польского по сути студенчества украинских народных традиций и движения прометеизма, чьей идеей стала совместная антиимперская борьба порабощенных Россией народов. А также о последней волне украинско-польского потепления, начавшейся во второй половине прошлого века польскими интеллектуалами в парижской эмиграции вокруг литературно-политического журнала "Критика" и продолжающейся, как бы то ни было, до сих пор.

Наконец, недавняя примирительная практика немцев и французов показала, что единственный рецепт - это максимальная деполитизация болезненных социокультурных тем и обеспечение спокойной работы ученых-историков с последующей ретрансляцией их наработок в учебных заведениях и средствах массовой информации. В принципе, именно благодаря такому подходу удалось запустить интеграционные процессы на тех территориях континента, которые враждовали между собой со времен распада империи Карла Великого в середине IX в. Таким образом, буквально через пять лет после кровопролитной Второй мировой войны Франция, ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург создали в 1951 г. Европейское объединение угля и стали, заложившего основу нынешнего Евросоюза.

Откуда есть пошло Междуморье

Считается, что впервые идею альянса государств между Балтийским и Черным морями выдвинул глава национального правительства в дни польского восстания 1830 года князь Адам Ежи Чарторыйский, который к борьбе против Российской империи пытался привлечь и украинцев. В его планах было воссоздание в Приднепровье казацкой державы, которая должна войти в федеративные связи с Польшей и Литвой, хотя Галичина все равно оставалась бы польской. В начале XX века преимущественно в эмиграции был создан целый ряд организаций, которые занимались налаживанием сотрудничества между национальными движениями Российской империи в Восточной Европе, тогда же к разработке проекта Балто-Черноморской оси приобщились украинские интеллектуалы, включая Михаила Грушевского и Юрия Липу.

Первый в истории Балто-Черноморский союз был создан через 124 года после третьего раздела Речи Посполитой, в августе 1919 года на конференции под Ригой. Подписи под документом поставили делегации Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии, польские и украинские представители. Программа, разработанная главой МИД Латвии Зигфридом Мейеровицем, содержала планы оборонного союза, интеграции экономических систем, общую банковскую и монетарную политику, политическую конвенцию о взаимной поддержке, общую внешнюю политику и обеспечение свободного пути от Балтийского до Черного морей. Но польские политики в абсолютном своем большинстве отвергли идею конфедеративной связи Польши с Беларусью, Литвой и Украиной, а, напротив, стремились разделить эти территории с Советской Россией и максимально полонизировать де-факто оккупированные западноукраинские и западнобелорусские земли, а также Виленский край (современная литовская столица Вильнюс с прилегающими окрестностями).

Как ни странно, но детально прописанный проект конфедерации Междуморье активно поддерживал первый глава возрожденного Польского государства Юзеф Пилсудский, гипотетически расширив Балто-Черноморское пространство до Адриатического моря. На его взгляд, только существование такого альянса между Польшей, Украиной, Беларусью, Литвой, Латвией, Эстонией, Венгрией, Румынией, Югославией, Чехословакией и, возможно, Финляндией позволит избежать государствам Центральной Европы доминирования либо Германии, либо России. Идею опротестовали СССР и все западные страны, за исключением Франции. Не нашла концепция Пилсудского поддержки и среди поляков, большинство которых были сторонниками создания сугубо польского этноцентричного государства.

Вместо геостратегического мышления - отсутствие субъектности

Впрочем, винить во всем поляков - мягко говоря, инфантильная, необъективная и весьма недальновидная позиция. Но именно такими чертами отсутствия собственной субъектности даже в вопросе жизненно важной для страны восточноевропейской региональной интеграции характеризируется современный украинский политический класс. Одним словом, тема Междуморья в тренде только у отдельных внесистемных интеллектуалов да нескольких маловлиятельных Некоммерческих гражданских организаций (НГО). Вести процесс, а не быть ведомым - такое простое правило в международных отношениях, похоже, в нашем политикуме мало кому толком знакомо.

Исключение составляет лишь "Свобода", которая представлена в парламенте несколькими депутатами-мажоритарщиками.

Более того, из-за склонности к радикальной демагогии некоторых своих представителей данная партия вызывает четкую идиосинкразию у значительной части европейского истеблишмента. Включая, само собой, польский, особенно чувствительный к противоречивым "свободовским" экспериментам на заданную тему.
Как в такой ситуации вести на равных с теми же поляками, прибалтами, хорватами и другими потенциальными участниками Междуморья аргументированные дискуссии геостратегического характера, сказать довольно сложно. А тем временем широко открытое было для Украины окно возможностей начало неумолимо закрываться. В том числе и по нашей вине.

Прообраз балто-черноморской армии

Нынешнее существование Литовско-польско-украинской бригады (сокращенно ЛитПолУкрБриг) - наглядный пример интеграции стран Балто-Черноморского пространства на реальной практике, а не в какой-то абстрактной теории. Данное международное военное подразделение изначально было призвано участвовать исключительно в миротворческих операциях на основе мандата Совета безопасности ООН, но после саммита НАТО-2014 в британском городе Ньюпорт, на котором был принят план поддержки Альянсом Украины, его органичной составляющей стало создание именно этой бригады. Так что теперь существование ЛитПолУкрБрига рассматривается как национальный вклад Литвы, Польши и Украины в такие многонациональные военные формирования высокой степени готовности, как Боевые тактические группы ЕС и Силы реагирования НАТО.

Причем, что не менее важно, ключевыми целями создания Литовско-польско-украинской бригады являются две - стратегическая и тактическая. Во-первых, это повышение уровня взаимного доверия и сотрудничества между странами, а также улучшение ситуации с безопасностью в регионе. Во-вторых, это укрепление военного сотрудничества между Литвой, Польшей и Украиной с целью овладения передовыми оперативными стандартами подготовки войск и достижения оперативной совместимости. Таким образом, уже практически создается костяк будущих объединенных "Вооруженных Сил Междуморья".