• USD 39
  • EUR 42.2
  • GBP 49.2
Спецпроекты

Шотландцы оставили Британию в ЕС

Парадоксальным образом — с оглядкой на молчаливое одобрение Брюсселем процесса ослабления суверенитетов стран-членов — шотландский референдум усилил позиции Евросоюза
Фото: avoste.com
Фото: avoste.com
Реклама на dsnews.ua

Объявленная отставка Алекса Салмонда с поста главы правительства Шотландии - логичный результат поражения идеи о выходе страны из состава Соединенного Королевства. Как ни парадоксально, Салмонд уходит победителем: Лондону придется сдержать данное накануне референдума обещание расширить автономию Шотландии, если она проголосует против отделения.

Насколько искренним был сепаратистский порыв Салмонда и его соратников, говорить сложно. Но в их кампании изначально был "троян": крайне слабая экономическая платформа. Контроль над нефтяными богатствами прибрежных вод выставлялся едва ли не главным козырем в перечне выгод суверенитета. Подразумевалось (правда, неявно, поскольку шотландский избиратель - это прочный якорь Великобритании, засевший в членстве этого государства в Европейском Союзе), что, приобретя полный контроль над использованием доходов от добычи нефти, шотландцы уподобятся норвежцам (Норвегия - не член ЕС). Вот только при сопоставимом с шотландским населении (около 5 млн) Норвегия в 2013 г. получила от добычи нефти $40 млрд, а вся Великобритания - всего $10,8 млрд, на 40% меньше, чем в 2012 г., и добыча продолжает падать - месторождения истощены.

Любопытно, что Великобри­тания, в среднем уступая Шот­ландии по уровню жизни, субсидирует Север в размере около $1600 на душу населения ежегодно.
Подвели сепаратистов и метания в валютном вопросе, особенно когда Банк Англии потребовал отказа от британского фунта в случае отделения. Однако наиболее важную роль в этом споре британцев между собой сыграли вопросы создания полноценной границы и военно-политического характера. Здесь, кстати, были и свои сложности - Англии некуда было бы девать свой флот и ядерный арсенал, но оставлять его независимой Шотландии и платить ей за аренду Лондон, при всей своей уступчивости, не намеревался. Мало сказать, что Шотландии пришлось бы заново присоединяться к НАТО. Так ведь и сами по себе вооруженные силы Эдинбургу нужно было бы создавать с нуля. Времена Уильяма Уоллеса давно позади, и сделать это было бы отнюдь не так просто. Отсюда неудивительно, что с трезвым выбором шотландцев одним из первых поздравил генеральный секретарь НАТО. Андерс Фог Расмуссен даже подчеркнул, что видит Великобританию во главе альянса. В контексте торжества анемии и инфантилизма в Белом доме, пытающемся игнорировать собственную законодательную власть в аспекте войны в Европе, но развернувшем запоздалую и бесперспективную войну с Исламским государством Ирака и Леванта, Лондон теперь и впрямь может занять центральное место в НАТО. Поэтому давайте приглядимся к внешнеполитическим последствиям сделанного шотландцами выбора.

Итак, посрамлен Владимир Путин - Кремль откровенно раскручивал шотландский сепаратизм в своих СМИ и сквозь механизмы межпартийного общения разнообразных политических маргиналов Европы. Очевидной целью Москвы было способствовать обострению внутрибританских проблем, чтобы смягчить антироссийский драйв Лондона, от которого Вестминстер, похоже, начал уже получать удовольствие.
Далее, сепаратистские тенденции в других странах ЕС теперь, похоже, замедлятся. Разумеется, не стоит проводить прямые параллели между ситуацией в Шот­ландии и испанской Каталонии, на севере Италии, в валлонской Бельгии или французской Бретани. Однако парадоксальным образом - с оглядкой на молчаливое одобрение Брюсселем процесса ослабления суверенитетов стран-членов - шотландский референдум скорее усилил позиции ЕС. Ведь оказалось, что ценности единства, включающие не в последнюю очередь и европейский аспект, сильнее настроений, подпитывающих эскапизм самоизоляции. А сама дискуссия оказалась обоюдоострой. Ведь, лишившись Шотландии, Англия (вряд ли стоит сомневаться в том, что она вскоре лишилась бы не только Уэльса и Ольстера, но даже острова Мэн, который, кстати, не подпадает под юрисдикцию ЕС), скорее всего, покинула бы ЕС.

Это с одной стороны. А с другой - то обстоятельство, что Эдинбург остается в общей лодке, делает перспективы антиевропейского референдума Дэвида Кэмерона самыми туманными. А ведь этот потенциальный референдум был едва ли не единственным козырем консерваторов в соревновании с Британской партией независимости Найджела Фарриджа (UKIP) за сердца правого избирателя. Это классический пример того, как использование демагогии в качестве политического инструмента оборачивается против того, кто выступает ее первичным бенефициаром. Ведь, объявив войну ЕС, Кэмерон, как и предсказывалось, чуть было не развалил Велико­британию. Теперь ему придется последовательно снижать градус своего неприятия общей европейской политики.

Для Украины же важны не­с­колько последствий этого исторического голосования.
Во-первых, Киеву удалось избежать нарастания инвектив мос­ковского режима, до сих пор безуспешно пытавшегося доказать легитимность "референдумов" под дулом автоматов на оккупированных территориях. Во-вторых, Лондон теперь способен отвлечься от внутренних проблем и более динамично реагировать на угрозу западной цивилизации со стороны России. Именно Велико­бри­тания наиболее активно выступает за изгнание агрессора из межбанковской системы SWIFT. Более того, не без согласия британцев декларирующую такой шаг резолюцию удалось принять на уровне Европейского парламента.

Реклама на dsnews.ua

И в-третьих, позиция, которую в ходе развития этого кризиса Лондон занял по отношению к Шотландии, де-факто более независимой в рамках Соединенного Королевства, нежели сама Англия (здесь, кстати, возникает немало аналогий по линии положения РСФСР в Советском Союзе), в чем-то напоминает позицию Петра Порошенко в рамках минского протокола. Ведь закон обещает легальной и демилитаризированной власти Донбасса настолько широкие полномочия, что возникают сомнения в том, способна ли она их осилить.

    Реклама на dsnews.ua