Интернациональный долг. Почему от поляков нужно защищать евреев, а не УПА

Главный раввин Украины Моше Асман призвал правительство Израиля перенести из Польши в Украину ежегодное мероприятие, известное как международный "Марш живых". На него из разных стран мира съезжалась еврейская молодежь, чтобы изучать историю Холокоста. Поводом для обращения стали поправки к закону об Институте национальной памяти, прозванные в Украине "законом о бандеровцах". Впрочем, с тем же основанием, новый закон можно назвать и как-то иначе. Асман, к примеру, назвал его   "антисемитским законом, направленным на то, чтобы заставить молчать историю и очевидцев Холокоста", и высказал обеспокоенность из-за "вспышки антисемитизма против еврейских общин и институтов в Польше". Так что закон, как видим, универсален - его талантливым авторам удалось сплавить в единое целое неприязнь поляков и к евреям, и к украинцам.

В программу "украинского марша живых" Асман предложил включить Бабий Яр в Киеве, Дробицкий Яр в Харькове, Яновский концентрационный лагерь во Львове и "десятки других мест, где евреи страдали и погибли".

Вспышка антисемитизма, возникшая на волне восторгов определенного сорта польских граждан от принятия закона "два в одном", Асману вовсе не привиделась. О ней говорят в совместном заявлении представители разных этнических групп, проживающих в Польше, отмечая, что страна становится все более ксенофобской.

Что касается закона, то, исходя из его текста, а не из смягчающих толкований, он запрещает утверждать, что поляки имели отношение к нацистским преступлениям. Но вместе с тем запрещает отрицать "украинский нацизм" и ставить под сомнение совершение преступлений украинскими организациями и отдельными лицами, сотрудничавшими с Третьим Рейхом. Таким образом, закон проводит четкую черту между украинцами и поляками: первые - палачи-соучастники, вторые - жертвы.

Но попытка представить поляков только жертвами входит в конфликт с фактами. Помимо польских величайших страданий в оккупации, с чем никто и не спорит, было и польское участие в Холокосте, и инициативы граждан, убивавших евреев до того, как немцы успевали занять их город или поселок, и послевоенные еврейские погромы, и события марта 1968 г.

С украинцами тоже все непросто: Волынская трагедия была частью событий в целом обоюдных и имевших продолжение после войны в виде  операции "Висла". Словом, политика Польши в межвоенный и послевоенный период не позволяет считать ее только жертвой агрессии, без уточнений и оговорок.

Выход из этого щекотливого положения предложил глава МИД Польши Яцек Чапутович, заявивший, что оснований для изменения закона нет, а если какие-то отдельные представители польского народа и творили даже что-то непотребное, то польское государство и народ в целом не имели с Холокостом ничего общего. Иными словами, Чапутович предложил провести широкую "приватизацию" польских преступлений.

Широкую - потому, что если раньше польская трагедия в годы Второй мировой войны не подвергалась сомнению, то новый закон, несомненно, приведет к появлению большого числа исследований того, что творили отдельные, но до неприличия многочисленные представители польского народа и польского государства перед, во время и после Второй мировой войны.

Непричастность Польши к Холокосту в версии Чапутовича удивительно похожа на непричастность России к Голодомору в версии подкремлевских историков. И, кстати, как это ни тяжело признать, есть определенное сходство с позицией Владимира Вятровича по поводу участия Украины в событиях Волынской трагедии. Однако эта болезненная тема повод для другого материала. Что касается Польши и России, то налицо точно такая же ловкость рук: во всем виноваты отдельные, кое-где встречавшиеся нехорошие люди. И вообще они были не русские, а евреи. А Россия была не Россия, а СССР. Зато, когда России нужно прикарманить что-то ценное из советского наследства, - к примеру, право вето в ООН, эта логика не срабатывает. Евреи, говорите, устроили революцию и построили СССР?  Ну так и отдайте право вето Израилю! 

У такого дуэта Москвы и Варшавы есть вполне прагматичные основания. И в России, и в Польше в последние годы поднимает голову самый настоящий, безо всяких кавычек, нацизм. Правда, он попроще и погрубее, чем гитлеровский, без мистических и расово-научных выкрутасов, но это определяет уровень местной публики. Чтобы отвлечь внимание от этого факта, и Москва, и Варшава вынуждены громко кричать "держи фашиста". Повод покричать про фашистов особенно громко возник у поляков после того, как Европарламент оценил, как последнюю каплю, переполнившую чашу его терпения,  марш 11 ноября в центре Варшавы. В ходе которого, к слову, на 20 задержанных ультраправых пришлось 45 задержанных противников марша, вышедших на акцию под лозунгом "За вашу и нашу свободу".

И вот, напомнив Варшаве предыдущие предупреждения по поводу судебной реформы, Европарламент 15 ноября большинством голосов вынес резолюцию по Польше, дающую возможность ввести санкции против нее. Таким образом, новый закон стал попыткой перевести стрелки на "украинских нацистов", использовав поле, уже вспаханное российскими пропагандистами, не первый год трубящими об "украинском фашизме" на весь мир. При этом Варшава подстраховалась, как щитом, страданиями поляков в оккупации - в точности, как это делают и россияне, льющие слезы о потерях в годы "Великой Отечественной", не уточняя, что потери понесла не одна только Россия, а весь СССР, и не столько из-за Германии, сколько из-за ошибок его руководства.   

Правда, до "еврейских нацистов" дело пока не дошло, ограничившись одними только украинскими. Но это, надо полагать, лишь вопрос времени.   

Подобное притянулось к подобному. Московские и варшавские манипуляторы, делающие ставку на "ручной", домашний, очень удобный хотя и немножко стыдный нацизм, начали закономерное сближение. А мы в ответ можем сблизиться с израильтянами, поддержав Моше Асмана, и, выразив готовность принять "Марш жизни" в Украине. В конце концов, у Холокоста и Голодомора много общего. Включая и попытки Москвы и Варшавы поиграть в глухую непричастность.

Выражение готовности к сотрудничеству с любыми разумными силами, способными, не впадая в истерику, изучать и толковать нашу непростую историю, было бы наиболее уместно в любых заявлениях и действиях Украины, предпринимаемых в ответ на "антибандеровский закон".  И если такое сотрудничество с Польшей, в связи с коллективным психозом, поразившим ее общество, пока невозможно, то можно и нужно сотрудничать со всеми, кто, как и мы, видит, что наш сосед немного не в себе. Нам также нужно предпринять меры безопасности, чтобы не впасть в зеркальное отражение польского бреда. Иными словами, любые резолюции "в защиту УПА", принятые в ответ на польский закон, будут политической ошибкой. Резолюции об уважении к памяти украинских патриотов не должны зависеть от законов, принимаемых в других странах, поскольку наше уважение к этой памяти суверенно.

К сожалению, такие ошибки уже начали совершать на местах. Тернопольский горсовет, к примеру, решил в торжественных случаях поднимать на государственных зданиях не только государственный, но и красно-черный флаг именно в ответ на польский закон - а не просто из уважения к памяти украинских патриотов.

Хочется верить, что Верховная Рада не повторит подобной ошибки. Поддержка обращения Асмана была бы в сложившейся ситуации самым точным и политически безошибочным ответом. И, говоря шире, выступление в защиту памяти жертв Холокоста в ответе украинского парламента Варшаве было бы, пожалуй, лучшей реакцией, нежели эгоистичное стремление ограничиться отстаиванием "своей исторической правды". "Украинские нацисты", солидаризирующиеся с Израилем, - это прекрасный разрыв шаблона и повод для глобального хайпа. Не говоря уже о том, что новая точка совпадения интересов Раде и Кнессету совсем не повредит.