Зачем "мистрали" продали Египту
Новость о том, что Франция продаст не доставшиеся России корабли класса Mistral "Владивосток" и "Севастополь" Египту наделала у нас куда меньше шуму, нежели известие о том, что в авиагруппы этих кораблей войдут, вероятно, изначально предназначавшимися для них вертолетами Ка-52К российского производства. Но прежде, чем возмущаться тем, что Каир не поддерживает санкции против ВПК РФ, стоило бы разобраться, как и почему коллективный Запад - а также Израиль - молча одобрил продажу отнюдь не самому демократическому режиму однозначно наступательного оружия, каковым является десантно-вертолетный корабль-док (ДВКД). Да еще в количестве двух штук. Ведь еще когда Россия только договаривалась об их покупке с Францией, всевозможные эксперты предупреждали: это орудие агрессии, инструмент "проецирования силы", с которым придется считаться всем региональным игрокам. Такую точку зрения прямолинейно озвучил и главком ВМФ РФ адмирал Владимир Высоцкий: "Если бы во время конфликта с Грузией у нас имелся корабль типа "Мистраль", Черноморский флот выполнил бы свою задачу за 40 минут, и не понадобились бы 26 часов, как это было тогда". В целом, те же соображения учитывались и когда принималось решение о расторжении сделки с Москвой.
Но почему тогда эти корабли так легко нашли нового покупателя? Почему Египет обошел члена НАТО Канаду, обставил готовый дорого платить за свои региональные амбиции Китай и его соседа - союзный США Сингапур? Наконец, Саудовскую Аравию - не только союзную, но и имеющую давние связи с французской оборонкой? И второй вопрос - зачем Египту подобные корабли?
Начнем, пожалуй, с наиболее простых "почему не?". Вероятно, Канада может найти применение ДВКД в условиях начинающегося соперничества в Арктике. Причем это одна из немногих стран, которая в силу своих географических и демографических особенностей может использовать корабли этого класса в обороне. Но вполне вероятно, что канадцы сочли "российские мистрали" недостаточно приспособленными для полярных условий - подобные сомнения, к слову, высказывались в свое время и в самой РФ. Что до Китая - здесь легко можно найти руку "вашингтонского обкома", а сделка с Сингапуром могла бы сильно расстроить Пекин. Ситуация с Саудовской Аравией куда интереснее. Королевство развивает сотрудничество с Европой - и особенно - Францией в пику Вашингтону, не желающему выступать единым фронтом с Эр-Риядом по ситуации в Сирии и увиливающему от продаж ударных беспилотников и ракет земля-земля средней дальности. Более того, все семь основных боевых единиц королевских ВМС - фрегаты классов "Al Madina" (4) и "Al Riyad" (3) являются модификациями французских проектов. Первые были построены в 1985-86 гг, а вторые - в 2002-04 годах на верфях CNIM и DCN соответственно. Причем последняя компания - та самая, которая построила и "мистрали", правда, теперь она называется DCNS.
Тем не менее, Франции, несмотря на полтора десятилетия усилий, не удается взломать британо-американскую монополию в качестве системного подрядчика. Так, Париж не сумел заинтересовать Эр-Рияд истребителями Rafale, сорвались планы продажи танков Leclerc, в глухой угол зашли переговоры по продажам вертолетов NH-90, Cougar и Fennec. Thales более дюжины лет потратил на переговоры по развертыванию масштабной системы охраны и наблюдения за государственной границей - но проиграл EADS, после чего переключился на тендер по усилению ПРО, впрочем, с неважными шансами на успех. Ничем не увенчались и затяжные переговоры Парижа с Эр-Риядом о поставке до 12 кораблей - корветов Gowind и фрегатов FREMM для замены "Медины", а также нескольких подводных лодок семейства Scorpene/Marlin. Сумма контракта должна была превысить $7 млрд, так что генеральный подрядчик - все та же DCNS - остался с пустыми руками. К слову, в феврале текущего года стало известно, что программу перевооружения своего надводного флота КСА все-таки склонна отдать американцам. И общая сумма программы перевалит за $20 млрд. С такими раскладами и сами французы не рвались продавать бесхозные "мистрали" саудитам. В общем, ни одна из сторон не воспринимала сделку всерьез.
Так что, по большому счету, Египет был безальтернативным покупателем. Во-первых, потому, что французская оборонка чувствует себя здесь куда более уверенно, чем в Саудовской Аравии. В частности, в феврале этого года египетские ВМС заказали DCNS многоцелевой фрегат FREMM, который должен был вступить в строй к открытию нового Суэцкого канала. Этот заказ стал частью сделки, включающей также поставку 24 истребителей Rafale и ракет на общую сумму €5,2 млрд. Кроме того, Египет подписал с той же DCNS контракт на поставку четверки корветов Gowind с опционом на еще два. Хотя переговоры о "мистралях", по свидетельствам французских СМИ, шли непросто, дело отнюдь не в том, что Каир не заинтересован в подобной технике. Наоборот, заинтересован настолько, что согласился на покупку без передачи технологий - по нынешним временам арабский Восток редко идет на подобные сделки. В результате Франция заработает 950 млн евро - забавно, что это точно соответствует сумме заплаченной Парижем неустойки за отказ от контракта с Москвой.
Основу амфибийных сил ВМС Египта составляют девять малых ДК проекта 106 "Выдра" и трех средних ДК проекта 771 "Полночный". Прообразом первых послужили немецкие самоходные баржи MFP времен Второй мировой, и они серийно строились в СССР на протяжении шестидесятых годов. Вторые, строившиеся в семидесятых, также являются советским секонд-хендом. В общем, все эти ветераны, участвовавшие в Войне судного дня, давно просятся на покой. "Владивосток" и "Севастополь" их, разумеется, не заменят - не та весовая категория и возможности. Однако их продажа обусловлена как раз намерением увеличить боевые возможности египетского флота. И намерением, очевидно, многосторонним.
"Мистрали" могут очень пригодиться Египту - причем ради его собственного блага в такой же степени, как и для пользы Европы и Израиля. Ирония состоит в том, что весь потенциал "мистралей" может раскрыться отнюдь не в традиционной войне, а в широкомасштабной "антитеррористической операции" - то есть, боевых действиях против Исламского Государства (оно же ИГ, ИГИЛ, ISIS, Халифат). Причем, не исключено, что боевое крещение они пройдут на своей территории. Контроль над Синайским полуостровом дается Каиру с все большими усилиями. Причем речь идет уже не только об армейских рейдах против местной франшизы ИГ. В июле у Синайского полуострова, в непосредственной близости от Суэцкого залива, подвергся ракетному обстрелу и был поврежден египетский фрегат - ответственность за это взял на себя Халифат.
Но, разумеется, задачи, которые предстоит решать этим ДВКД, куда шире, чем обеспечение безопасности Суэцкого канала. В рамках реструктуризации ВМС Египта будут разделены на Средиземноморский и Красноморский флоты - и, вероятно, каждый из них получит по "мистралю". Учитывая их неплохую (особенно по сравнению с "выдрами") мореходность, они могут стать если не основой, то важной составляющей военно-полицейских сил на юго-востоке Средиземного и в Красном морях. Таким образом, в их зону ответственности попадут и наиболее пиратоопасные районы, и регионы, контролируемые либо уязвимые перед всевозможными исламистскими движениями. Судан, Эритрея, Сомали, Йемен, Ливия, Сирия - здесь вполне может понадобиться "проекция силы". В исполнении "мистраля" эта проекция может выглядеть так: 16 многоцелевых или ударных вертолетов, 4 десантные баржи; до 70 боевых машин, в том числе 13 основных танков или танковый батальон, включающий 40 танков и 450 солдат (кратковременно до 900 человек).
Разумеется, Египет не сможет принять самостоятельное решение о подобной экспедиции - и уж точно не сможет в одиночку ее осуществить: в случае с Йеменом это невозможно без участия Саудовской Аравии, а операции на побережьях Баб-эль-Мандебского пролива и Аденского залива, к примеру, попросту исключены без взаимодействия с EUNAVFOR. Более того, продажа ДВКД выглядит как сделка с двойным дном, призванная делегировать часть усилий по защите юго-восточного фаса ЕС и активному миротворчеству в регионе (ничего общего с "голубыми касками") Египту - под присмотром и при содействии дружественного НАТО, разумеется.
И в этом контексте оснащение авиагрупп "мистралей" российскими "катранами" (палубная версия "аллигатора" Ка-52) выглядит едва ли не неизбежным злом: и сам Египет, и НАТО, и его региональные партнеры заинтересованы в том, чтобы его новые ДВКД достигли боеготовности как можно скорее, причем "не за все деньги". Россия - которая, к слову, не имела права голоса в сделке (контракт предусматривал лишь уведомительную процедуру, а не согласовательную) - пока что имеет два существенных преимущества. Первое - цена: Ка-52 почти вдвое дешевле штатного для французских "мистралей" Eurocopter Tiger, порядка $20 млн. против минимум $39 млн. Второе - относительно короткие сроки выполнения заказа: МО РФ заказало 32 "Катрана" в апреле прошлого года, и ОАО "Прогресс" имеет свободные мощности - учитывая последовательное снижение темпов производства "аллигаторов" (по сравнению с 2011 годом, когда вертолет пошел в серию, в 2012-м производство нарастили в 2,2 раза, а в 2013-м опять вернулись к первоначальному показателю). Контракт с Египтом, подписанный во время московского авиасалона МАКС-2015, к слову, предусматривает поставку полусотни Ка-52.
Причем не исключено, что заказчику, как это не раз бывало, могут передать переделанные машины из строевых частей: сейчас ВС РФ располагают 79 "аллигаторами" из 140 заказанных. Но здесь есть очень интересный нюанс: модификация вертолета в сообщениях о сделке Москвы с Каиром не указывается. "Российская газета" лишь процитировала неназванный источник: "Если египетская сторона сочтет нужным, машины будут поставлены в корабельном варианте Ка-52К". Такая неопределенность наводит на мысль, что россиян все же могут оставить с носом - примерно в той же стилистике, в которой это проделал с французами (и с теми же россиянами) Эр-Рияд. С другой стороны, если сделка все же состоится, Москва не станет ключевым игроком на египетском рынке вооружений. В то же время, стоит отметить, что подобный ход наверняка будет преподноситься как "еще один шаг в деле укрепления международной коалиции против ИГИЛ" наряду с увеличением российского военного присутствия в Сирии.
