Экономический географ Иван Савчук: Если американские инвесторы и придут в Украину, то не в "редкоземы", а в сланцевый газ

— Верховная Рада 8 мая ратифицировала соглашение о создании Американо-Украинского инвестиционного фонда восстановления. До этого президент США Дональд Трамп часто говорил о редкоземельных элементах Украины. Но действительно ли Украина ими так богата? Какие у нас есть "редкоземы"?

— Начнем с того, что есть понятие геологического месторождения, а есть понятие промышленного месторождения. В каждом километре земной коры есть все химические элементы, вопрос только в количестве того, что там залегает. Рентабельность и промышленное использование — это особая история.

В Украине до начала широкомасштабных боевых действий в промышленном объеме перерабатывали золу из отдельных шахт Донбасса в чистый германий. Теперь соответствующая информация по понятным причинам закрыта.

Вообще эта история начиналась еще в 1930-х, когда был создан Запорожский завод цветных металлов. "Редкоземы" ценны для новейшей наукоемкой электроники, особенно в космической сфере. Независимая Украина не занималась развитием данного сегмента экономики, и особой потребности в этих металлах не было.

Еще у нас производили танковую броню на базе руды из железорудного месторождения Камыш-Бурунского бассейна (Крым, Керчь). Это было единственное в СССР месторождение, где в природном состоянии связана железная руда и ванадий. Сейчас в Украине наибольшие установленные мощности по производству этих металлов есть на Запорожском заводе цветных металлов и государственной Объединенной горно-химической компании (ОГХК), которая перерабатывает преимущественно рутиловые руды Верхнеднепровского месторождения (Днепропетровская область).

Есть такая выплавка чистого титана на Запорожском титано-магниевом комбинате. Правда, магний там теперь не производят, потому что его получали из Сиваша (Крым).

Большие запасы редкоземельных металлов у нас связаны с титановыми рудами. Следует понимать, что в мире чистых месторождений таких металлов, за исключением лития, нет. Это продукт многостадийной переработки комплексных руд.

— Значит переработка влияет на себестоимость всего этого, кроме лития?

— Конечно. Литий собирают как рапу в полупустынных и пустынных районах. Как, например, в Тибете в КНР, Патагонии в Аргентине и т.д. Поэтому когда говорят, что у нас из комплексного месторождения будут добывать литий и это самые большие запасы, все забывают ключевое словосочетание — это геологические запасы, а не промышленные. Нет на территории Европы в целом и в Украины в частности промышленных запасов лития. У нас нет таких полупустынных районов с солеными озерами и рапой, где в промышленных масштабах можно получать литий. Но есть комплексные руды.

Комплексные руды очень сложно перерабатывать. Это также экологически вредный, энерго- и водоемкий процесс. Кто очень хочет понять, что произойдет, если начнут, например, более интенсивную добычу титановых руд, можно приехать в Иршанск на Житомирщину и увидеть как работает драга, вокруг которой образована пустыня. Это искусственно созданная пустыня на Полесье.

Другой пример: как только мы начинаем любую добычу на кристаллическом щите в Кировоградской области, то сразу снижаем уровень воды в соседних колодцах, то есть мы должны понимать, что есть прямое и косвенное влияние.

— Вы упомянули титан, а где его используют в мире? И заинтересуются ли иностранные инвесторы его месторождениями в Украине?

— Первое и главное сейчас — искусственные суставы для пожилых людей. Еще он используется в космических и авиационных технологиях, но трансплантационная медицина — ныне главный его потребитель. В Западной Европе делают плановые операции для пожилых людей. Там на 10—20 лет человеку продолжают активный образ жизни, а у нас из-за суставов люди мучаются, потому что такие операции дорогие.

В общем при современной ценовой конъюнктуре на те же редкоземельные металлы добывать их в Украине не выгодно и экологически вредно. Поэтому мне трудно сказать, в каком секторе будут заинтересованы сейчас американские инвесторы. Учитывая довоенные данные, если они куда-то и придут, то не в "редкоземы", а в сланцевый газ.

— Выходит, что у нас и нет реальных источников редкоземельных элементов, которых касается соглашение между США и Украиной?

— Реальные промышленные запасы редкоземельных элементов — это зола и пепел каменного угля. Это отходы соответствующих ТЭС. Есть шламоотходы первых лет работы предприятий, которые сейчас входят в состав Объединенной горно-добывающей компании, они считаются техногенным месторождением. Это действительно можно перерабатывать.

Плюс следует иметь в виду, что в собственности государства осталось не все. Государство оставило за собой частично титановую (за счет ОГХК), урановую, частично каменноугольную промышленность. Это же соглашение с США касается именно государственных активов. Большая часть государства остается в нефте- и газодобыче.

— Если перейти от металлов к газовой отрасли, к которой также относится соглашение, то, по Вашему мнению, в нее легче будет привлечь американские инвестиции?

— Сланцевый газ, безусловно, в Украине есть. В отличие от Юзовского участка, украинское правительство контролирует участок на территории Львовской области, где можно добывать сланцевый газ. Тем более что в Украине есть проблемы со своей добычей (как следствие ударов РФ) и зимой уже официально прогнозируется дефицит, если не нарастить добычу, не провести меры по экономии газа или не импортировать. К тому же в Украину завозятся установки генерации электроэнергии на газ, а это увеличивает его потребление.

— На каких глубинах у нас месторождения газа? Можно ли найти новые месторождения нефти и газа?

— В Украине самые большие запасы природного газа сосредоточены на глубине 3 тыс. км. Рентабельная добыча в мире не более 1 км. Кстати, чем ниже цена на газ и нефть в мире, тем меньше его будут добывать в Украине. Когда наши граждане радуются падению цен на марку Urals, то у нас в торговом плане та же марка нефти. Ее создали тогда, когда СССР начал массово экспортировать нефть в страны Центральной Европы именно из месторождений в Украине. Тогда сформировали этот бренд.

Повторюсь, в Украине наиболее перспективным является шельф. Но в условиях войны вкладывать средства в геологический поиск на шельфе, при неопределенности военно-политической ситуации в акватории Черного моря, по меньшей мере, рискованно.

Есть Олесская площадь на территории Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей, но если будет применяться гидроразрыв, а других технологий подъема сланцевого газа нет, возникнет проблема с загрязнением подземных вод и понижением водных горизонтов. Потому все страны добывают сланцевый газ в малозаселенных и полупустынных районах. В Украине полупустынные и малозаселенные районы временно оккупированы, и сланцевого газа там нет.

Большое нефтегазоконденсатное месторождение у нас возле поселка Андреевка Харьковской области, называется "Сахалинское". Это как частное месторождение.

Безусловно, можно найти средние по размеру запасы. Но это стоимостные поиски и глубинные месторождения. У нас уже нет фонтанирующих месторождений. Такая же ситуация с природным газом. Уникальная Шебелинка в Харьковской области была последним крупным его месторождением в Украине.

У Украины, безусловно, есть комплексные промышленные запасы серы, промышленные запасы солей, из которых можно получить редкоземельные элементы. Вопрос опять же в рентабельности. Словом, рентабельные вещи уже использованы или используются.

— А вообще открыть какие-то месторождения уже сложно?

— С точки зрения геологии Украина наиболее изучена на территории постсоветского пространства. Поэтому утверждать, что на суше можно открыть какое-то новое крупное месторождение — это просто не знать геологии и ее истории в Украине. Единственным местом, где потенциально можно открыть крупные месторождения углеводородов, является шельф Черного и Азовского морей.

У нас теоретически, учитывая тектоническое строение, могут быть залежи алмазов, особенно на Приазовской возвышенности (часть Запорожской и Донецкой областей). В последнем справочнике "Минеральные ресурсы Украины", опубликованном в 2020 г., утверждалось, что там даже проводились поисковые работы.

На территории Украины также есть золото, но оно нерентабельно для добычи по современным ценам. Наиболее рентабельный способ выплавки золота в Украине до войны был такой: брали списанную военную технику, изымали из нее соответствующие цветные и ценные металлы.

— Можно ли тогда сказать, что Украина "исчерпана" страна при нынешних ценовых показателях на сырье? Если что-то осталось, то что?

— У нас остается рентабельной или очень рентабельной добыча ильменитовых руд (основной источник титана и его соединений). Это уже сложившаяся инфраструктура. До начала широкомасштабных боевых действий главным потребителем украинских концентратов была российская ОАО "Корпорация ВСМПО-ВИСМА" — крупнейший в мире производитель титана. Из него США и другие страны производят компоненты самолетов и космических аппаратов. Но мы знаем о судебном решении по представлению СБУ относительно ООО "Демуринский ГОК" в селе Новоандреевка Днепропетровской области, созданном за счет российских инвестиций.

У нас есть и остается большая добыча железной руды.

Добыча марганцевой руды нуждается в дополнительных инвестициях из-за современной проблемы с водой. В бывшем Каховском водохранилище упал уровень воды на 10 м, а закачка воды на 10 метров означает увеличение стоимости соответствующего технологического процесса. Там "мокрые" технологии, требующие огромного количества воды, но сплавы на основе марганца — это основа нашей бронетехники.

Можно восстановить и наращивать добычу угля. Но возникает политический вопрос, ведь у нас есть обязательства перед Европейским Союзом, в котором каменноугольная промышленность определена как приоритет номер один для уменьшения добычи из-за продуцирования выбросов СО₂.

Неиспользуемый большой резерв — это отходы первых лет добычи, так называемые богатые отходы, шламоотстойники. Их можно перерабатывать и получать руду. Вопрос технологий. А их в Украине и мире нет, потому что никто не думает о такой переработке из-за наличия более богатых месторождений, первичных в Бразилии, Австралии, ЮАР. Именно поэтому страны Западной Европы приостановили добычу своих рудных запасов, за исключением урана. Это стратегическое сырье, но его добывают в небольшом количестве.

Словом, нам следует понимать, что все наши рентабельные добывающие ресурсы нуждаются в колоссальных инвестициях. Например, Еристовский ГОК Ferrexpo (Горишние Плавни, Полтавская область). По данным компании, за десятилетие в него ушло $3 млрд инвестиций. Мы понимаем, что Украина как государство таких средств не имеет.

— Проблема привлечения частных инвестиций выглядит сейчас еще сложнее, чем я думал…

— Частный капитал может увеличивать объем имеющейся добычи, но возникает еще вопрос воды. Для Кривого Рога вода из Днепра являлась ключевым элементом наращивания производства. Рентабельные технологии для наших месторождений основаны только на большом использовании воды. Да, из металлолома можно производить металл, но это же не месторождение. Кроме того, в рамках ЕС мы будем вынуждены принимать более жесткое экологическое законодательство в добывающей промышленной промышленности, что существенно ограничит возможности ввода в эксплуатацию других месторождений.

— Уран?

— Да, урановые руды — рентабельный и большой ресурс. Почему? Мы имеем первую стадию, так называемый "желтый кек". ТВЭЛы для АЭС Украины. В Желтых Водах есть комбинат, который его производит и из которого, до широкомасштабных боевых действий, его возили в Красноярск-18 (закрытый город вблизи Красноярска), где производили ядерное топливо, металлический уран для ядерных боеголовок, ТВЭЛы для АЭС Украины.

Захотят ли американские корпорации с этим работать? Согласится ли Украина, чтобы американцы получили доступ к этим урановым активам? Мне трудно сказать. Но в этом плане да, Украина крупнейший производитель в Европе уранового концентрата. Сам металлический уран мы не производим.

— А когда-то были планы производить?

Правительство Николая Азарова принимало решение о создании закрытого ядерного цикла. Была инициатива построить в Украине еще 20 реакторов АЭС для экспорта электроэнергии. Тогда же возникла необходимость создания замкнутого энергопроизводственного цикла на основе ядерной энергетики и уранового сырья. Планировали создать комбинат, который должен был производить ТВЭЛы.

Безусловно, это могло бы быть одним из возможных элементов создания или восстановления ядерного щита. Теоретического восстановления. Ведь ядерная боеголовка — это не автомат Калашникова, который может лежать смазанный в ящике. Она нуждается в повседневном контроле, обновлении. Это также энергоемкое производство с большим количеством специалистов. Есть ли они сейчас? Я не могу сказать.

— Вы несколько раз сказали, что для наращивания производств нужна вода. Какая у нас ситуация с водой?

— Украина уже является вододефицитной страной. В условиях глобальных изменений климата все прогнозы украинских и иностранных ученых утверждают, что на юге Украины через 25 лет будет полупустынный климат с резким увеличением испарения. Если перевести это на простой язык, то водных ресурсов будет не хватать.

Во времена СССР был создан каскад ГЭС для обеспечения промышленного водопотребления. В тот период именно промышленность была главным потребителем воды, в то время как сейчас население. Разрушение плотины Каховской ГЭС привело к тому, что все водоемкие производства, связанные с использованием ресурсов этого водохранилища, либо снизили объем выпуска, либо прекратили деятельность.

Сейчас государство строит новый водопровод от Днепровского водохранилища в направлении Кривого Рога для обеспечения нужд города. Не следует забывать, что там до войны жили более 500 тыс. людей, но большинство промышленности города работало на днепровской воде. Местные водные ресурсы были исчерпаны еще с 1950-х, когда приняли решение о строительстве канала.

Согласно прогнозу Министерства сельского хозяйства США (USDA), Украину ждет самый засушливый год с минимальным урожаем зерновых. Если перевести на язык водного хозяйства, то воды на юге Украины не хватит, особенно для промышленных центров. Возможна приостановка производства, как это было в 2022 г. К тому же нехватка воды ограничивает работу каскада днепровских ГЭС, маневровый ресурс украинской энергосистемы. Пусть это 4% всего производства в засушливый год, но в определенные критические для системы моменты — это определяющие мощности.

Поэтому, кстати, нужно достраивать Ташлыкскую ГАЭС. И завершение строительства Днестровской ГАЭС тоже необходимо, чтобы добавить маневренных мощностей в энергосистеме Украины.

— В заключение давайте поговорим в целом о том, как Украине привлекать средства в производство. Понятно, что из-за войны войны с инвестициями в основной капитал у Украины будут проблемы еще долго. Да и даже страны Западной Европы кооперируются, чтобы в складчину инвестировать в сложные продукты. Скажем, Италия и Франция вместе сделали ЗРК SAMP/T, Франция и Великобритания делают самолеты. С кем и в каких отраслях кооперироваться малой экономике Украины?

— В инвестициях нуждается вся экономика Украины, в том числе и ВПК. Как можно заключить из официальных сообщений, Украина ориентируется на немецкие военные концерны, они уже создают предприятия по обслуживанию и восстановлению поставленной нам техники. Есть вопросы о переходе на стандарты НАТО. Это поможет кооперироваться со странами Западной Европы и США, но тогда теряются клиенты, вооружение которых создано на основе советского стандарта. Танки у Украины покупали Пакистан и Таиланд, а стрелковое оружие преимущественно страны Африки. Украина была в десятке стран по экспорту оружия до войны. И это одна из причин, почему предприятия не хотят переходить на стандарты НАТО. Война рано или поздно закончится и не хочется терять рынки сбыта. А параллельно держать две производственные линии по разным стандартам — слишком дорого.

Сегмент, в котором мы действительно можем кооперироваться, это авиакосмические технологии, особенно производство двигателей для самолетов и вертолетов. То есть у нас есть определенные наработки, которые интересны, прежде всего, странам Западной Европы. С этими странами можно производить сложные изделия.

Украине очень нужны инвестиции в энергетику. Мы должны понимать, что наш энергетический сектор разный, потому что есть крупные государственные и частные компании. У каждого бизнеса своя логика жизни и потребности, но общегосударственный интерес состоит в том, чтобы восстановить энергетические мощности, затем экспортировать избыток и уже на этой основе возобновлять производства.