Александр Шепотило. Ассистирующий профессор Киевской школы экономики о преимуществах экономической интеграции с ЕС
Александр, какая интеграция для нас выгоднее — в Таможенный союз или в зону свободной торговли с ЕС?
А.Ш. Любая интеграция приносит позитив и улучшение торговли. Поэтому мне не понятны расчеты Минэкономики, которое прогнозирует падение объемов товарооборота при интеграции в ЗСТ с ЕС. Возможно, учитывалось, что в этом случае Россия повысит цену на газ или полностью закроет доступ на свой рынок для наших товаров. Мы исследовали развитие двух групп государств — 16 стран восточной и южной Европы (включая Польшу, Венгрию и Чехию) и 12 государств СНГ (включая Россию, Казахстан и Беларусь) с 2000 по 2007 гг., чтоб выяснить, как бы развивалась Украина, если бы она примкнула к одной из этих групп. То есть, по сути, смоделировали наше присоединение к ЗСТ и Таможенному союзу. Получилось, что в ЗСТ прирост экспорта составляет 10%, а в Таможенном союзе — 4%. Иными словами, прирост бы был в любом случае. Вопрос только в качестве. В союзе мы по-прежнему развивали бы свои традиционные сырьевые отрасли, а география экспорта практически не изменилась бы. А вот в ЗСТ у нас стало развиться машиностроение, производство конечных промышленных и бытовых товаров. Ведь за семь лет 12 так называемых "новых" стран-членов ЕС из Восточной Европы нарастили производство продукции машиностроения с $90 млрд до $300 млрд в год. Более того, за это время они в шесть раз увеличили экспорт в страны СНГ. То есть, если бы Украина была вместе с европейцами, торговля с восточными партнерами все равно продолжалась бы.
За счет чего это бы произошло?
А.Ш. Пример Восточной Европы демонстрирует, что после гармонизации законодательства и обнуления таможенных пошлин, в стране становится выгодно работать крупным корпорациям, которые размещают здесь свои производственные мощности. Конечно, есть еще фактор хорошего инвестиционного климата, но первична все же интеграция. Сейчас с такими предложениями в Украину не приходят, поскольку у нас есть пошлины на импорт комплектующих. Условно говоря, детали, ввезенные в Украину, здесь собранные, а затем экспортированные назад в страну происхождения, будут слишком дорогими. Интерес Европы в том, чтобы переносить к нам производства, поскольку у нас дешевле рабочая сила и стоимость ряда услуг. У России такого интереса нет. Зачем? Очередной завод они могут вполне построить у себя в глубинке. Для наших же предприятий участие в европейских производственных цепочках — это единственная возможность выйти на более высокий уровень развития, получить технологии, расширить рынки сбыта. Да, нужно признать: наши Аны, никогда не станут конкурентами "Боингов". Но если мы станем частью производственной цепочки в производстве "Боингов" — это уже будет совсем другой уровень развития.
Но ведь Россия тоже предлагает нам участие в производственных цепочках.
А.Ш. Это циклы, которые замкнуты внутри СНГ. И большинство продукции потребляется внутри государств, входящих в данные производственные циклы. А для роста необходим выход на новые рынки. У РФ же своеобразная стратегия, которую она хочет распространить на весь Таможенный союз. На конечную продукцию она выставляет высокие пошлины. На станки и оборудование — практически нулевые. То есть у нее расчет на привлечение инвестиций в строительство мощностей внутри страны, с тем, чтобы российские заводы производили импортозамещающую продукцию. Это так называемая стратегия экспорто-ориентированного роста: научиться самим изготовлять такие же товары, как за границей, а потом их экспортировать. Во-первых, это дорого: пока одна страна вложит миллионы в научные разработки, например, для создания мобильного телефона, другие, где это производство уже развито, уйдут на несколько поколений вперед. И в результате потребители вынуждены будут переплачивать, не имея гарантий такого же качества, как у импортных товаров. Во-вторых, это большие коррупционные возможности: решать, какие отрасли, когда и каким образом поддерживать, будет чиновник. Да и технологий в России недостаточно. Ведь сколько денег не вкладывают в АвтоВАЗ, а все равно пока получаются "Жигули". Гораздо легче открыть границы для всех и дать выиграть сильнейшему в честной конкурентной борьбе, дать возможность поставлять товары тем, кто производит их лучше всех.
То есть дать "задавить" внутреннего производителя импортом?
А.Ш. Всех не задавят. Не бывает такого, чтобы страна была неконкурентоспособна вообще по всем отраслям. Обязательно есть хорошие, качественные сегменты. Возможно, их и нужно развивать? Одна иностранная компания захочет "задавить" местного производителя конечным продуктом, а другая будет инвестировать в местное производство, потому что, например, логистически импортировать товары просто невыгодно. Кроме того, между интересами производителей и потребителей должен быть баланс. Если от открытия рынков страдает один производитель, а вся страна получает более дешевую и качественную продукцию, ни о каком протекционизме не может быть и речи.
Ведь Евросоюз закрывает свой рынок для нашей сельхозпродукции? Перевешивают ли преимущества от евроинтеграции убытки, которые мы получим из-за введения квот на продукцию агропрома?
А.Ш. Думаю, вопрос сельскохозяйственных товаров надо вынести за рамки переговоров, чтобы он не тормозил создание зоны свободной торговли по остальным товарным группам. Даже внутри ЕС восточноевропейские фермеры не могут попасть на рынки Западной Европы. Это такая защитная политика, ее проводят не только по отношению к Украине. Конечно, если мы добьемся в переговорах увеличения квот, это будет хорошо. Но если нет, то остальные преимущества тоже значительные.
Почему нельзя сначала интегрироваться в Таможенный союз, а потом присоединиться к зоне с ЕС?
А.Ш. Проблема в механизме снижения ставок в союзе. Если Украина захочет присоединиться к ЗСТ, ей нужно будет идти на уменьшение ставок. И как члену Таможенного союза ей придется инициировать снижение ставок во всем ТС. А сделать это без участия России невозможно, поскольку, согласно его уставу, все решения должны приниматься двумя третями голосов. Здесь все хитро продумано. То есть мы вообще ни о чем не сможем договориться с Европой без разрешения Москвы. Более того, решения о дальнейшем повышении пошлин могут также приниматься без нашего участия. Но об этом предпочитают умалчивать.
