БЛИЦ-ИНТЕРВЬЮ
Тарас Чорновил, безусловно, редкий по своему оппозиционному потенциалу политик. Сейчас он находится в уникальном положении — в оппозиции к курсу партии, которая задекларировала свою оппозиционность. Тарас Вячеславович не поддерживает блокирование парламентской трибуны и ратует за иные методы борьбы. Кроме того, у него достаточно мрачный взгляд на оппозиционную составляющую украинской политики.
Как вы относитесь к идее весеннего наступления оппозиции, оглашенной на Северодонецком съезде?
— Смотря в каком направлении наступать. Если в направлении жесткого противостояния планам президента ломать Конституцию, отстаивании прав людей, увольняемых по политиче-ским причинам, — то хорошо. Этой власти необходимо демонстрировать сопротивление, поскольку, в отличие от предыдущей, у нее просто на психиатрическом уровне представление о себе как о мессианской.
Стратегическое задание оппозиции — достучаться до власти. Меня никто не назовет сторонником Кучмы, но он умел считаться с оппозицией. Да, он ее, как правило, покупал, но также старался учитывать идеологические параметры, достигать компромиссов. Он старался избегать конфликтов, но в итоге получил непримиримую оппозицию.
А Ющенко делает все возможное и невозможное, чтобы получить непримиримую, жесткую оппозицию своей власти. Но ее пока нет. Видимо, так уж сложилось, что у силы, оказавшейся сегодня в оппозиции, нет того опыта и, может, внутренней готовности…
В партии сейчас превалирует иная точка зрения. Есть недееспособное большинство. Проблема даже не в том, что большинство всего в два голоса, а в том, что в нем нет един-ства. Оно функционально недееспособно. Чего в таком случае может хотеть оппозиция? Прийти к власти сейчас нельзя — не получится переформатировать коалицию. НУНС в полном составе не пойдет на коалицию с ПР и Блоком Литвина. Тогда надо создать ситуацию, когда без оппозиции ничего невозможно сделать.
Смотрите, один раз поработали два часа в пленарном режиме — и коалиция на грани развала. Какие обвинения пошли! Надо не блокировать парламент, а включиться в работу и сыграть на противоречиях. И тогда фактически ВР перейдет в режим постоянного ситуативного большинства. Будет правительство Тимошенко, но де-факто будет большинство на базе ПР.
Когда было лучше работать оппозиционером?
— Комфортнее всего я себя чувствовал дваж-ды — в 2001-м и в 2005-м. Это две разные оппозиции, но в обоих случаях мы делали вещи, в которые верили, работали на перспективу, а не на возвращение во власть. В 2005-м партия прощалась с кучмизмом, с номенклатурностью. Знаете, проблема в том, что мы не добыли в оппозиции, нам бы еще год там побыть. В 2006 году мы вбили клин в и так шаткое "оранжевое" большин-ство. Отступись мы тогда — через год-полтора имели бы колоссальный результат.
Насколько эффективно теневое правительство?
— Пока оно проработало слишком мало, чтобы судить о его эффективности. И в силу суще-ствования оппозиционного правительства нам следовало бы вернуться в сессионный зал парламента, а не блокировать его работу. Другого пути донести до людей свою позицию, кроме как парламентская трибуна, просто нет. Там можно на правительственный законопроект ответить своим. А так о работе оппозиционного правительства не знают даже в тех регионах, где нас поддерживают.
Есть ли у украинских оппозиционеров какие-то общие болезни?
— Украинская оппозиция — это сплошная болезнь. Первая проблема — то, что власть не хочет ее слышать. И оппозиция загоняется или в радикализм, или маргинализируется.
Вторая проблема — слишком много людей, которые оказались у власти слишком быстро. Это нормально — хотеть стать властью, но надо понимать, что оппозиция может быть надолго. Я успел немного побыть в оппозиции еще при СССР. Тогда стать политиком — это значило стать диссидентом. Но тогда мы верили, что со временем своего добьемся. И готовы были работать на долгую перспективу, а не рассчитывали, что через два месяца можно снова попасть в Кабмин.
Беседу вел Дмитрий Шурхало
