Известно: успех любого изыскания на 99% зависит от настойчивости изобретателя. А символический один процент отдан на волю случая. Но какие последствия может иметь эта кроха! Не будь случая, не видать нам ни телескопа, ни электродвигателя, ни пенициллина, ни ирисок, ни кардиостимулятора, ни многого другого. И порой ошибка, умноженная на доли случайности, может привести к гениальному открытию. Великий Колумб и тот просчитался, отправившись в Индию, а оказавшись у берегов Америки.
Технологическую ошибку можно применить себе во благо — доказала американская компания 3М. Экспериментируя в 1968 г. над новым сортом клея для специальной клейкой ленты (которую позже назовут скотчем), технологам поначалу не удалось добиться нужной стойкости вещества. Клей не впитывался и был забракован. Неудачная разработка пригодилась через четыре года. Сотрудник компании Артур Фрай в свободное время пел в церковном хоре и частенько расстраивался из-за металлических скрепок, которые плохо удерживали его закладки в книге псалмов, да и царапали страницы. Обдумывая варианты избавления от этой неприятности, Фрай решил использовать непрочный клей для бумажных квадратиков-закладок. Спустя еще несколько лет — в 1980-м — желтые листочки Post-it'Notes появились в рознице и обворожили весь канцелярский мир. А компания 3М не без помощи придумки Фрая переросла в транснациональную корпорацию с годовым оборотом $20 млрд.
Другое полезное для человечества изобретение — железобетон — открыт отнюдь не на стройплощадке. А совершенно случайно и, возможно, даже от отчаяния. Парижский садовод Жозеф Монье задумал укрепить быстро прогнивающие деревянные кадки для растений. Но попытка заменить дерево бетоном не оправдалась — закрепленные смесью цемента и гравия стенки все равно рассыпались под давлением растущих корней. Желаемого результата садовник достиг, лишь когда в бетон заложил железную арматуру. И сегодня общемировой выпуск железобетона, основного строительного материала, составляет более 2 млрд кубометров в год.
Вряд ли нынешним 700 млн пользователей микроволновок приходит на ум, что чудо-печка — ни что иное, как случайный продукт военно-промышленных разработок. Незадолго до окончания Второй мировой войны в офисе компании Raytheon проводились исследования по улучшению качества радаров. Руководитель проекта Перси Спенсер, обладатель 150 патентов на изобретения, питал слабость к сладостям. Не окажись в кармане его брюк шоколадки в момент испытания магнетрона, возможно, не пришлось бы нам сегодня за несколько секунд разогревать по утрам бутерброды. Когда Спенсер подошел ближе к устройству, лакомство вмиг растаяло. Огорчение пересилило любопытство — и "разогревающий" феномен опробовали на других продуктах. Через год, в 1946-м, первая микроволновая печь Radarange появилась в одном из бостонских ресторанов. Так сказать, для полевых испытаний. Чудо-печка впечатляла не только габаритами (высота — 1,5 м, вес — 400 кг), но и ценой — не менее $5 тыс. Тогда за эти деньги можно было купить, например, два автомобиля "Форд". Но вскоре к делу подключились энергичные японцы, приобретя права на производство микроволновок. К концу 1950-х стоимость СВЧ-печей опустилась до $500, зато объемы продаж росли неимоверно.
В 1895 г. Вильгельм Рентген в ходе очередного исследования в области электромагнетизма допустил несколько мелких просчетов, нарушив последовательность эксперимента. В итоге физик обнаружил странное явление, позже названное рентген-излучением. Использование проникающих лучей повлияло на развитие многих сфер науки, техники, медицины. И даже на легкую промышленность: как только медики с помощью рентгена увидели, что из-за корсетов деформируются кости, женской моде пришлось срочно меняться. И в начале прошлого века появились свободные платья-туники. Огрехи Рентгена оценил Нобелевский комитет, присудив физику самую престижную премию. Кстати, сама Нобелевская премия — результат грубой ошибки. Ее допустил журналист, перепутавший однофамильцев и написавший некролог на Альфреда Нобеля. Причем раскритиковал "усопшего": дескать, сякой-такой изобретатель динамита принес в наш мир смерть. Прочитав "новость" в утренней газете, известный химик обиделся. И составил завещание, отдав все свое состояние на премии ученым, чьи открытия приносят человечеству пользу.
Подмечено, что наиболее удачливы в случайных открытиях химики. Швейцарец Жан Эдвин Бранденбергер часами трудился над созданием специального покрытия для скатертей, которое защитило бы их от пятен. Увы, в 1911 г. "волшебной скатерти" не вышло (тефлоновые ткани появились лишь в конце ХХ в.). Но в результате испытаний получилась прозрачная пленка из вискозы — целлофан. Компания Du Pont, учуяв перспективность необычного материала, приобрела патент на его изготовление и развернула настолько масштабное производство, что процветание бизнеса не сломила даже Великая американская депрессия.
Английский химик Макинтош по неосторожности опрокинул как-то на кусок высохшего природного каучука бутылочку с жидким веществом сольвентнафтом. Твердый каучук размягчился. Тогда-то и осенила ученого идея пропитать обыкновенную ткань мягким каучуком и тем самым сделать ее непромокаемой. Чуть позже химик Чарльз Гудиейр допустил точно такой же промах — уронил на горячую плиту кусочки резины и серы. В результате был изобретен способ вулканизации резины, качество этого материала заметно улучшилось, и к его использованию подключилось производство промышленных товаров. В талантливых опрокидываниях реактивов поучаствовал даже кот Бернанда Куртуа. Прогуливаясь по рабочему столу химика, кот опрокинул пару бутылочек, содержимое которых соединилось в новую формулу. Так появился йод.
Однако химики не всегда усердно "химичили", чтобы совершить гениальную ошибку. Порой достаточно было наблюдательности за случайностями. Например, лампа газового освещения появилась после того, как Филип Лебон бросил горсть древесных опилок в стоящий на огне стеклянный сосуд. А упавшая и не разбившаяся колба, загрязненная раствором коллодия, натолкнула Эдуарда Бенедиктуса на изобретение небьющегося стекла. Первая в мире химическая очистка ткани произошла буквально на глазах у химика Мариле, уронившего свой загрязненный костюм в бочку со скипидаром. И если бы Оуэн Ричардсон не пролил ненароком перекись водорода на гусиное перо, которое моментально обесцветилось, вряд ли жгучие брюнетки смогли бы с легкостью превращаться в платиновых блондинок.
И самый свежий пример химического просчета — появление в 1992 г. фармацевтического препарата цитрата силденафила. Он же — известная всем "Виагра". Компания Pfizer рассчитывала лечить новым средством сердечные заболевания, но клинические испытания оказались провальными. Однако фармацевтов весьма удивило нежелание пациентов мужского пола возвращать таблетки. Оказалось, испытуемый препарат давал замечательное "побочное действие" — улучшение эрекции. В 1998 г. изобретатели "Виагры" были удостоены Нобелевской премии. А еще через пять лет бренд стал самым узнаваемым на фармрынке. Более того, по данным Pfizer, препарат лидирует по количеству выписанных рецептов — 170 млн за первые шесть лет с момента появления.
Имя американского фармацевта Джона Пембертона, который в 1886 г. приготовил тонизирующую микстуру из вытяжки листьев южноамериканского растения кока и африканских орехов кола, вошло в историю тоже "по ошибке". Правда, оплошность допустил не лекарь, желавший помочь людям избавиться от усталости, стресса и зубной боли, а его помощник. Первые порции сиропа продавались в аптеке по пять центов за стакан. Разбавляя сироп, продавец перепутал краны и налил в стакан вместо обыкновенной воды газированную. Знал бы он, что причастен к рождению великой лимонадной империи! Сегодня только за одну секунду в мире выпивается 8000 стаканов напитка, а чистая прибыль компании — не менее $1,5 млрд ежегодно. Кроме того, Coca-Cola в течение многих лет является самым дорогим брендом. Его стоимость — $67,5 млрд.
Огромные прибыли выпали на долю другой американской "случайности". Когда в августе 1853 г. придирчивый клиент одного из ресторанов в Саратога-Спрингс пожаловался на толсто нарезанную и непрожаренную картошку, рассерженный повар Джордж Крам явно погорячился. Через пару минут перед ворчуном появилась порция филигранно нарезанных картофельных ломтиков, прожаренных до хруста. Вскоре картофельные чипсы стали настолько популярны, что в США не поленились создать Национальный институт картофельных чипсов, который следит за рецептурой и технологией производства. По данным института, средний американец съедает сегодня не менее 3 кг чипсов в год, а ежегодные объемы продаж этого продукта в США равняются $6 млрд. В этой индустрии задействовано более 65 тыс. работников.
Украина тоже может гордиться знаменитой погрешностью отечественных умельцев. Ведь появление легендарного "Киевского" торта, ставшего брендом не только фабрики К. Маркса, но и всей страны, обязано банальной технологической ошибке. В 1956 г. начальник бисквитного цеха Константин Петренко забыл вовремя убрать в холодильник взбитый яичный белок, который в тепле, естественно, забродил. Опасаясь выговора или увольнения, если не приготовит торт, технолог рискнул выпекать из того, что было. И получились воздушные хрустящие коржи — главное ноу-хау "Киевского" торта. Несмотря на 50-летие "ошибки", киевские кондитеры увеличивают объемы производства. За три смены в сутки выпекается 9,5 тонны тортов.