Художники повально заменяют мольберты компьютерными мониторами. Передовики отрасли полагают, что цифровое искусство не просто вплетется в традиционные формы, а полностью вытеснит их в прошлое. Отрицать очевидное нет смысла: после долгих лет колебаний критики таки признали существование цифрового искусства, все реже употребляя контраргументы вроде того, что оно имеет мертвенный вид, коммерческую подоплеку и противозаконный характер.
Корни диджитал-арта стоит искать в позапрошлом веке. В 1898 г. появился первый его предвестник: произведение искусства, созданное с помощью печатной машинки. Некая машинистка Флора Стейси, использовав свои навыки, терпение, фантазию и хороший аппарат (очевидно, Remington) с помощью скобок, точек, тире, сносок и букв "о" изобразила бабочку. В отсутствие на печатных машинках кнопки "удалить", а в ассортименте тогдашних канцтоваров — жидкого корректора, этот титанический труд мог быть сведен на нет единственной ошибкой.
Пятидесятые принесли с собой "бетонную поэзию", для которой типографское расположение слов имело не меньшее значение, нежели рифмы и ритм. В компьютерную эпоху возник так называемый ASCII-Art — искусство "буквенного рисования". "Художники" творили на основе стандартного кода, принятого в США для обмена информацией и включавшего чуть больше сотни символов. Шедевры, созданные с использованием кириллических и прочих шрифтов, на Западе не признавали, и ясно почему: на многих компьютерах они не просматривались. Радикальным (и очень дорогостоящим) вариантом цифрового искусства было исполнение музыкальных композиций на принтере. Сохранились записи мелодий, воспроизведенных каким-то чудом на IBM 1401 в конце 1960-х. Оценить по достоинству эту какофонию помогает лишь осознание того, скольких усилий стоило авторам ее создание.
В это же время "цифровые художники" получили ограниченное признание в узких кругах. Работы американца Фрэнка Джилетта — огромные полароидные снимки, видеоинсталляции и компьютерная графика — сегодня представлены в престижных мировых галереях современного искусства. А Нью-Йорк строит для молодого искусства собственный "дом" — Eyebeam, первый в мире музей "искусства и технологий".
Поскольку в цифровом искусстве присутствует технология, его зарождение сравнивают с эпохой Ренессанса. Нечто похожее говорилось об изобретении фотокамеры и трансформации фотографии из мастерства в искусство. Правда, появилась масса противоречий и вопросов, повторяемых и сегодня. Что следует считать оригиналом — копию на пленке (диске) или твердую, печатную? Следует ли дорабатывать изображения вручную для того чтобы их можно было считать искусством? Можно ли говорить об уникальности, если существуют безграничные возможности тиражирования? Как отличать мастер-копию от оригинала, да и вообще мастерство художника — от мастерского использования технического арсенала? Наконец, имеет ли смысл коллекционировать такое искусство?
Что касается оригинальности, художники, озадаченные поиском рынков сбыта, сами подсказывают решения. Например, после продажи некоего оговоренного количества копий к последнему покупателю переходят права обладания цифровым файлом. Либо по-другому: цифровой файл следует физически разрушать, юридически заверять факт этого разрушения и передавать документ новому владельцу вместе с твердой копией произведения искусства.
Что же до художественной ценности и целесообразности коллекционирования, апологеты цифрового искусства воздвигли целую теорию. Традиционный арт-рынок они называют умирающей системой, состоящей из маленькой кучки невероятно богатых, утративших совесть и далеких от народа индивидуумов, творцов и коллекционеров. Диджитал-арт исходит из идеи демократичности. Какое произведение искусства сегодня можно купить за один доллар? Возможно, открытку с репродукцией Ренуара, если повезет — календарь с рекламным образом Лашапеля, то бишь дубликаты, очевидный китч. Образец же цифрового искусства стоимостью $1 вполне может представлять собой уникальное творение, имеющее высокую художественную ценность. Создание массового рынка для цифрового искусства решает и еще одну проблему, утверждают "новые художники". Если пожар в богатом особняке разрушит картину стоимостью $10 тыс., безутешный владелец может кончить жизнь самоубийством. Обладателям шедевров цифрового арта такие беды не грозят — в случае чего, они смогут получить новую твердую копию любимого произведения искусства, заплатив умеренную цену или не платя ее вовсе.
Впрочем, версия о демократизации искусства может быть переиграна. Ведь некоторые цифровые художники продают свои работы за сотни, а то и тысячи долларов. Неплохо для зарождающегося искусства.