Еще в начале XIX ст. воинственный стратег Наполеон Бонапарт подметил, что победу в конечном итоге одерживает тот, кто первым успеет сообщить о ней на Родину. После каждой битвы он отправлял красноречивого гонца в Париж, который во всех красках описывал мужество полководца и его армии. В итоге Наполеон до наших дней остается символом военных побед, хотя историки знают, что оглушительных поражений в его карьере было намного больше. Сегодня войны почти на 100% стали информационными. Выигрывает тот, кто убедит противника в своей силе. Например, США побеждали в Ираке до тех пор, пока в американских газетах не стали каждый день печатать статистику убитых и раненых. Украина довольно долго избегала участия в международных информационных войнах, пока сама не стала ее объектом. Газовый конфликт во всей красе продемонстрировал, что можно сделать со страной, не готовой к полномасштабной битве на всех медиафронтах. После подписания контракта между НАК "Нафтогаз України" и РАО "Газпром" премьер-министр Украины Юрий Ехануров признался, что в "газовом" противостоянии многому научился у россиян. Урок, что и говорить, был мастерским.
Как и требует теория, россияне начали с решения двух главных тактических задач: обезопасить свое информационное пространство от вмешательства извне и сосредоточить главные военные действия на территории противника. Решение этой проблемы упростили большая централизация российских СМИ и отсутствие полноценной свободы слова в РФ. В этих условиях услышать необработанный комментарий украинской стороны по газовому вопросу в ноябре-декабре в Москве можно было разве что на опальных радиостанциях, контролируемых Западом. В то же время для атаки на чужой территории "Газпром" мог рассчитывать на внушительное представительство российских или пророссийских изданий, печатающихся в Киеве. Впрочем, практика показала, что к столь грубому оружию прибегнуть не пришлось. Неуправляемая демократия, которую из себя нынче представляет Украина, оказалась крайне уязвимой даже для почти безобидных провокаций. Мы легко предоставили свое информационное пространство для решающей схватки. Она произошла на нашей территории, но по чужим, доселе неведомым для нас, правилам.
Одно из главных правил медиавойны: создать максимальную концентрацию источников первичной информации. Проще говоря, людей, которые делают заявления, не может быть много. Фактически на протяжении двух месяцев газового конфликта от имени "Газпрома" в адрес Украины выступали два человека: пресс-секретарь Сергей Куприянов и заместитель председателя правления Александр Медведев. Они получили огромные полномочия по оперативному реагированию на самые неожиданные новости из Киева и при этом дисциплинированно держались в рамках избранной PR-стратегии. А вот в Украине на протяжении всего ноября и первой половины декабря 2005 г. газовую тему в прессе и на телевидении не комментировали разве что любовницы министров. На этот "разгул демократии" премьер Юрий Ехануров отреагировал с большим опозданием. В середине декабря он сначала ограничил количество лиц, уполномоченных от имени власти комментировать конфликт до трех (кроме самого Еханурова, министр топлива и энергетики и председатель правления "Нафтогазу"). Когда же выяснилось, что Иван Плачков и Виктор Ивченко критикуют друг друга, давать публичные оценки происходящему было поручено лишь Минтопэнерго. Польза от этого решения была нивелирована тем, что шокированный министр Плачков просто замолчал — контузия после информационной бомбардировки. В конце декабря и начале января российская сторона фактически исполняла соло перед украинской публикой.
К тому времени россияне развернули в Украине весь необходимый арсенал для ведения боевых действий и стреляли на выбор. Весьма эффективным оружием в распоряжении "Газпрома" оказались дозированные контакты наших оппозиционеров с Кремлем. Этот канал сброса слухов в политические круги работал практически безотказно. Кроме того, надежными партнерами москвичей стали наши ведущие информационные агентства. За относительно небольшие деньги они с радостью проводили опросы политологов на провокационные темы. При этом среди самих политологов, естественно, также были люди, чья лояльность к Москве оплачивалась. К концу декабря дело едва не дошло до конфуза: чтобы не перенапрягаться в праздничные дни, информагентства заранее начали опрашивать отечественных политологов на тему падения давления в украинской газотранспортной системе в начале января. Руководство украинского правительства об этом знало, но не смогло использовать явный ляп россиян в своих интересах. Возможно, это объясняется психологическими причинами. Значительные информационные ресурсы в этот период также были направлены на дискредитацию Ивченко и Плачкова. Весьма удачной оказалась "утка" об увольнении председателя правления "Нафтогазу" — ее распознали далеко не все редакторы новостей даже ведущих телеканалов.
Именно паника в руководстве Украины была главной целью информационной войны, развязанной Россией в ходе газового конфликта. Ежедневные заявления о неизбежном воровстве со стороны Киева, об угрозе прекращения подачи газа, о срыве отопительного сезона больно били по рейтингу власти и состоянию отдельных ее представителей. Тот факт, что текст контракта с грамматическими и стилистическими ошибками в итоге был подписан при странных обстоятельствах в гостинице "Украина" в Москве, косвенно указывает, что элементы спешки и даже паники в действиях наших чиновников все-таки были. На этом этапе перед российской стороной встала сложная задача достойного выхода из информационной войны. Грязи было вылито немало, и "Нафтогаз України" даже начал готовить иск в суд о защите репутации. Но этим намерениям помешал мастерский ход Москвы. Г-н Куприянов предложил подписать компаниям совместное заявление о том, что конфликт исчерпан. Ни к чему не обязывающая бумага стала именно тем документом, на который ссылались россияне при любой попытке украинцев вспомнить раны, полученные во время генерального сражения.
Главным и безусловным уроком для Украины стала необходимость создания собственных государственных информационных войск — в самом современном смысле этого понятия. В первую очередь, назрело создание оперативного штаба политтехнологов, которые работали бы на государство (как это уже сделала Россия). Если их идеи будут подкреплены деньгами с потенциалом админресурса, наша страна сможет, как минимум, отбивать атаки внешних информационных агрессоров.
Пока такого штаба нет, победы в медиа-войнах возможны лишь в случаях самомобилизации украинского народа и СМИ при откровенной слабости противника, как это было во время конфликта по Тузле и оранжевой революции. Ну, а новые информационные атаки обязательно будут, особенно со стороны Москвы. Кстати, на днях по украинскому сценарию "Газпром" успешно запрессинговал Молдову. Правда, там ситуация была оригинальна тем, что президент страны обратился к народу с призывом "Замерзнем, но не сдадимся!". Очевидно, что Украине и самой нужно учиться объявлять информационные войны (например, для демократизации Беларуси) с целью подкрепления амбиций регионального лидера.
Создание государственного штаба оперативного реагирования на информационные угрозы потенциально позволяет без "темников" решать не только внешние, но и внутренние политические задачи. Именно на них, между прочим, и сконцентрирован подобный неофициальный орган в России. Если бы руководство Украины имело под рукой мощный аналитический центр, состоящий из опытных экспертов, вполне возможно, страна избежала бы отставки Кабинета Министров (как следствия информационной провокации). А если бы не избежала, то уж точно не стала свидетелем неразберихи, царящей на телеканалах с титрованием должностей нынешних членов правительства. "Интер" уверенно титрует Еханурова как "и.о. премьер-министра"; ICTV, откликнувшись на заявление Виктора Ющенко о незаконности отставки, обходится без приставки "и.о."; НТН же и вовсе умудрился поставить после должности знак вопроса. Украинские политики все еще не умеют работать в публичной среде, делая ставку не на выигрыш информационной войны, а лишь на кулуарные интриги. Но в современном мире эффективны только современные политтехнологии. И если руководство страны не освоит их само, его раз за разом будут жестоко обучать педагоги со стороны.
ВЛАДИМИР ФЕСЕНКО. Политолог, председатель правления Центра прикладных политических исследований "Пента"
— Украине уже сейчас нужно готовиться к новым информационным войнам. Одним из уроков прошедшей войны, связанной с газовым конфликтом, стала необходимость постоянных консультаций между высшими органами власти и ведущими масс-медиа страны. Думаю, для этого не стоит создавать какой-то специальный орган. Но консультации, в которых с одной стороны приняли бы участие Президент и премьер, а с другой — руководители средств массовой информации, были бы полезны. Чувствовалось, что этого не хватало Украине во время газового конфликта. Ну и, наконец, крайне обострилась проблема отсутствия согласованных позиций для совместных действий между ведущими политическими силами. Инструменты для этого есть — тот же политсовет при Президенте. Без этих шагов Украине будет очень сложно избежать кризисных ситуаций, связанных с информационными войнами, уже в ближайшем будущем.
АЛЕКСАНДР ЧЕКМЫШЕВ. Руководитель проекта "Равенство возможностей"
— К сожалению, в ходе газового конфликта и власть, и СМИ в Украине были вынуждены реагировать на информационные поводы, созданные за пределами страны. Мы стали орудием чужого пиара. При этом нельзя сказать, что информация в СМИ подавалась необъективно, несбалансированно, без присутствия всех точек зрения. Но пассивная позиция украинской стороны предопределила исход информационной войны. Чтобы такого не допускать в будущем, украинская власть должна наконец-то научиться работать прозрачно и понятно для обывателя. Если бы еще в начале конфликта были сделаны шаги на опережение и населению разъяснили, какая труба куда идет, я уверен, что многих политических спекуляций, которые звучат и сегодня, не было бы. Сегодня власть в Украине снимать такие вопросы пока что просто не умеет.