Время необъявленного форс-мажора

В нашей стране уже бывали времена внутренних кризисов, когда политические проблемы становились топ-темами СМИ, оттесняя социально-экономические вопросы. Но нынешней весной впервые внутреннюю политику вместе с экономикой вытеснили темы внешней агрессии и защиты своей страны.

Чужие и свои

Первую строку в мартовском списке проблем, наиболее часто упоминаемых в украинских СМИ, заняли отношения с Россией - едва ли не впервые за все годы независимости Украины. Конечно, кризисы в двусторонних отношениях случались и раньше, но лишь сейчас Россия задела за живое всех украинцев. Индекс упоминаемости отношений с Россией в январе равнялся 10 (то есть в каждой сотне сообщений об Украине десять говорили об отношениях с северо-восточным соседом), в феврале вырос до 15,4, а в марте достиг немыслимого прежде значения 43,1. Почти половина информационного потока, сгенерированного в марте украинскими СМИ, - это реакция на то, что сделала с Украиной Россия.

Если же взять полусотню наиболее упоминаемых тем и проблем марта, то более половины из них напрямую связаны с российской агрессией и попытками защититься от нее. В частности, безуспешные попытки Украины удержать Крым и Севастополь от захвата Россией заняли соответственно вторую и 19-ю строки мартовского рейтинга (индексы 36,8 и 6). Большой резонанс имели также инспирированные Кремлем по крымскому образцу пророссийские выступления в южных и восточных областях и противодействие им со стороны местных проукраинских сил. Противостояние на Одесчине заняло 13-е место в списке проблем (индекс 8,2), на Донетчине - 17-е (6,5), на Харьковщине - 20-е (5,8), на соседней с Крымом Херсонщине - 47-е (2,8), на Луганщине - 50-е (2,6). В апреле эти темы продолжают звучат громко, а некоторые из них, в особенности луганская, стараниями Кремля и местной пятой колонны значительно усилились по сравнению с мартом.

Показательно, с чем ассоциируется политика России на украинском направлении. Прежде всего то, что Кремль именует референдумами (одного крымского спектакля ему мало), - у них в марте пятое место (индекс 13). Далее идут агрессия - 18-е место (6,3), вторжение - 22-е (5) и оккупация - 24-е (4,9). Дополняют их сепаратизм - 30-е место (4,3) и будто бы защита русского языка и русскоязычного населения - 34-е (3,8) от вроде бы фашистов и неофашистов - 43-е (2,9).

В то же время в украинских СМИ несколько ослабла тема отношений с ЕС, хотя именно с требования евроинтеграции начинался Евромайдан. Индекс упоминаемости отношений с ЕС в январе и феврале держался на уровне 5,7, а в марте уменьшился до 4,6 (27-е место). Зато на четвертое место вышла тема отношений с США. Ее индекс вырос с 6,5 в январе и 7,4 в феврале до 13,1 в марте. То, что в каждом восьмом сообщении об Украине упоминается поддержка, оказываемая Киеву Вашингтоном, - это тоже явление, доселе невиданное и вряд ли возможное. Насколько Россия стала чужой (враждебной), настолько Америка стала своей (дружеской). В десятку самых упоминаемых в марте попала тема западных санкций к российским чиновникам и украинским сообщникам Путина (индекс 9,6), на 26-й строке - поддержка Украины в ООН (4,7), на 33-й - отношения с НАТО (индекс 4), притом что надежд на реальную помощь со стороны альянса в марте не было, да и сейчас почти нет.

Ни мир, ни война

Ни Москва, ни Киев не характеризуют официально нынешнее состояние двусторонних отношений как войну. Но украинские СМИ зачастую не связывают себя такими условностями и называют вещи своими именами. Тема войны в марте вошла в шестерку самых упоминаемых с индексом 11,9.

Другое дело, что Украина оказалась не готовой к военным действиям. Этот факт заставил политиков, а с ними и массмедиа, много говорить об обороне и обороноспособности - седьмое место (индекс 11,6), а также об оружии и вооружениях - восьмое (11). Вооруженные силы в целом - на 12-м месте (8,4), армия - на 15-м (7,6), флот - на 25-м (4,9). В полусотню самых упоминаемых попало и ядерное оружие - 49-е место (2,7), прежде всего благодаря Будапештскому меморандуму, который вроде бы пообещал Украине какие-то гарантии за отказ от бывшего советского ядерного арсенала. Но заметный вклад внесла и дискуссия о возможности создания собственной ядерной бомбы, причем эта тема обсуждается как ничуть не менее фантастическая, чем военная помощь НАТО для освобождения Крыма. Это свидетельствует о том, что в обществе есть запрос на поиск радикальных ответов на российскую агрессию. А когда имеется общественный запрос, обычно находятся и политики, готовые его удовлетворить.

Внутренняя ситуация тоже далека от мирной. Тема конфликтов в столице (как в стенах парламента и в коридорах власти, так и вне их) по итогам марта заняла третье место с индексом 17,6. И это при том, что Евромайдан опустился с третьего места в январе (индекс 19,5) и четвертого в феврале (11,6) на 35-е (3,7). Девятое место в марте заняла милиция (9,9), 14-е - митинги (7,9), 28-е - штурмы зданий (4,5).
На этом фоне неожиданно и, по-видимому, неадекватно низко оказались социально-экономические вопросы, которые в обычное (мирное) время традиционно входят в число самых упоминаемых проблем. Например, цены по итогам марта - лишь на 11-м месте (индекс 8,5), природный газ (хоть он и является одним из важнейших инструментов антиукраинской кампании Кремля) - только на 21-м (5,6), налоги вместе с налоговой - на 23-м (5), коррупция - на 29-м (4,4), здоровье и здравоохранение - на 32-м (4,1), зарплаты - на 37-м (3,5).

Падение гривни вывело тему курса валют на 20-е место в феврале (индекс 5,4), но в марте эта тема опустилась на 40-ю строку (3,03). Экономический и финансовый кризис разместился строкой ниже (2,94), проблемы, связанные с нефтью и нефтепродуктами, - на 44-м месте (2,87). Конечно, это частично объясняется Россией и войной, которые выдавили на задний план многие общественно важные темы.
Но это еще не все объяснение. Не меньшую роль, чем Россия и война, сыграла банальная боязнь политиков называть четкие цифры и сроки, какой и когда ожидается курс гривни к доллару (или евро), насколько к лету вырастут цены (в том числе на бензин) и упадут реальные зарплаты. То есть в экономике тоже ни мир, ни война (ситуация далека от нормальной, но и форс-мажор официально не объявлен). И хотя эту проблему удалось удержать на периферии общественного внимания в марте, от этого она не перестала быть важной. Уже в апреле она заставит о себе говорить во весь голос. Поэтому правительству вместе с Нацбанком стоит поторопиться с ответами.