Без виски и лосося. Как долго британцы вытерпят Джонсона после 31 октября
Борьба, которую вскоре предстоит развернуть Борису Джонсону против континента, которым - в том случае, если Шотландию и Северную Ирландию удастся удержать в составе Великобритании, - ограничится теперь Европейский Союз, уже обретает некоторые контуры. В частности, нетрудно увидеть те различия, которые демонстрирует риторика официального Лондона в отношении России по сравнению с риторикой Парижа.
Тряхнуть россиян
Конечно, политика Великобритании, пострадавшей от совершенных российским ГРУ актов террора, в отношении России отличалась жесткостью и при премьерах Джеймсе Кэмероне и Терезе Мэй. Но как-то больше ограничивалась словами (максимум - увеличением военных бюджетов). Джонсон в бытность свою депутатом от одного из лондонских округов, а затем мэром Лондона, но при этом выходцем из журналистики, крайне резко реагировал на попытки российских нуворишей перестроить общественную жизнь Великобритании на московский лад, как и на информационную политику РФ. А в ходе пребывания на посту министра иностранных дел Джонсон - такое складывалось впечатление - чуть ли не единственным среди западных политиков всерьез воспринимал многострадальный Будапештский меморандум.
Какое продолжение эта склонность может получить в условиях его пребывания на посту премьера? Об этом дает некоторое представление одна из первых деклараций ключевого члена нового кабинета - министра иностранных дел Доминика Рааба, которую он изложил 10 августа в программной статье для The Telegraph. По мнению Рааба, после завершения процедуры Brexit власти Великобритании смогут использовать так называемую поправку Магнитского к закону о санкциях и борьбе с отмыванием денег. Здесь, конечно, приходит на ум поговорка "свежо предание, да верится с трудом" - больно уж крупные средства хранятся и вложены российским капиталом в Соединенном Королевстве, в том числе и постоянно попадающими под западный "санкционный топор" оппозиционными к режиму бизнесменами.
Тем не менее после того, как страна выйдет из ЕС и установит контроль над собственными правилами введения санкций, правительство Джонсона будет применять положения "поправки Магнитского к закону о санкциях", заявляет один из ближайших сторонников премьера. По его словам, нарушители прав человека "в любой точке мира" столкнутся с последствиями своих действий: их активы в Великобритании будут заморожены, а въезд в эту страну будет им запрещен. Рааб обещает принять меры для того, чтобы Британия не стала безопасным убежищем для тех, "кто извлекает выгоду, пытая других". Здесь, впрочем, интересно другое - а именно обновляемое позиционирование Великобритании в рамках западного мира, или, несколько сужая, англосаксонского и атлантического конгломерата.
Так, глава британского МИДа добавил, что недавно ознакомился с опытом Канады, которая приняла закон Магнитского, чтобы вводить ограничения на выдачу виз и замораживать активы ответственных за грубые нарушения прав человека. Канада же, в отличие от многих континентальных стран, которые всячески пытаются усидеть на двух стульях, многие годы является теснейшим и надежнейшим партнером Украины.
Впрочем, возможно, не стоит упрекать Лондон в излишней мягкости по отношению к генерируемому Россией международному терроризму. Ведь, несмотря на печальный в этом отношении закат премьерства Мэй и весь груз порожденных Брекзитом проблем, по меркам западной процедуры к такому шагу Великобритания продвигалась достаточно быстро. Напомним, что британский парламент принял поправку, аналогичную американскому закону Магнитского, совсем недавно, в мае 2018 г.
Помимо введения ограничительных мер за нарушение прав человека, она также подразумевает раскрытие до 2020 г. информации о тех, кто держит активы под юрисдикцией заморских территорий Великобритании. Речь, в частности, идет о Британских Виргинских и Каймановых островах. Тогда же газета The Sunday Times со ссылкой на подсчеты неправительственной организации Global Witness сообщила, что российские олигархи хранят в британских офшорах $47 млрд, причем $41,5 млрд из них лежат на офшорных счетах Британских Виргинских островов.
Чтобы начать правоприменительную практику, необходимо было стандартизировать законодательство под подлинной, а не условной общей юрисдикцией. При этом первый случай разбирательства по таким делам произошел в отношении гражданки Азербайджана, родственницы некоего банкира. Но прямого отношения к акту Магнитского этот инцидент не имел, поэтому считается, что власти Британии до сих пор не воспользовались этой поправкой.
А уже в мае текущего года члены Палаты общин направили в МИД письмо, где указали, что поправка не противоречит законодательству Евросоюза. Кроме того, отмечали парламентарии, входящие в ЕС Литва, Латвия и Эстония, которые также приняли законы с поправкой Магнитского, применили их в отношении нарушителей прав человека. Поэтому депутаты потребовали от британских властей как можно быстрее создать все необходимые механизмы для реализации закона. Как отмечал тогдашний министр по делам Европы Алан Дункан, британская версия окажется жестче подобного законодательства в других европейских странах.
Как раз вот эти упоминания о большей жесткости, выделение балтийских стран из всего массива стран - членов ЕС, явное прицеливание в сторону России, позиционирование членства в Союзе к препятствия для полномасштабного применения болезненных, а не декоративных санкций к Москве, изучение опыта Канады (ничего из этого не пришло бы в голову президенту Франции или германскому канцлеру) в эскизе демонстрируют возможную новую политику Великобритании ближайшего будущего.
Альтернатива ЕС
Причем все эти контуры, в свою очередь, корнями уходят в некоторые блочные проекты, центром которых Соединенное Королевство служило до своей интеграции в ЕС и некоторое время после. Стоит обратить внимание на то, что тот фланг партии тори, который уже не первый год ориентируется на Джонсона и его единомышленников, постоянно делает ударение на желаемом транзите к некоей зоне свободной торговли (как с ЕС, так и с отдельными его членами, что считается невозможным). А также к так называемому "норвежскому варианту".
По-видимому, после Брекзита, независимо от его формата, правительство Джонсона возобновит политические маневры именно в этом направлении, в котором угадываются черты старого британского проекта (вопрос лишь в том, насколько реалистичной представляется сегодня его реализация), а именно Европейской ассоциации свободной торговли (EFTA или ЕАСТ).
Каковой проект и впрямь, потенциально или в перспективе, может оказаться опасным для нынешнего ЕС, если Брюссель (а с ним Берлин и Париж) продолжат ни шатко ни валко двигаться в нынешнем направлении - полномасштабного торжества выстроенной по французскому образцу бюрократической вертикали и диктата крупных стран ЕС в отношении менее весомых стран-членов.
Похоже, при Джонсоне Лондон в значительной степени вернется к формуле премьер-министра Клемента Эттли (1945-1951 гг.), звучавшей так: "Мы не собираемся присоединяться к группе государств, четыре из которых мы только что спасли от двух других". Фактически, Эттли первым озвучил любимый аргумент всех британских евроскептиков, согласно которому Великобритания не готова отдать управление своей экономикой недемократической и никому неподотчетной власти.
При этом предшественник Эттли на посту премьера Уинстон Черчилль в 1946 г. утверждал, что необходимо создать "Соединенные Штаты Европы", но в его концепции участие в проекте Великобритании должно было ограничится лишь ассоциацией.
Более того, те же самые нотки звучат и в наиболее свежем документе - письме Джонсона пока все еще председателю Европейского Совета Дональду Туску. Джонсон (думается, без особой надежды на успех) предлагает отказаться от "бэкстопа", позволяющего избежать жесткой границы между членом ЕС Ирландией и Северной Ирландией.
В документе, обнародованном 19 августа, Джонсон называет временное решение, которое должно предотвратить установление жесткой границы между членом ЕС Ирландией и британской Северной Ирландией после Брекзита ("бэкстоп"), "антидемократическим". Более того, премьер подчеркивает, что оно "несовместимо с суверенитетом Соединенного Королевства как государства". Ведь, по словам Джонсона, "бэкстоп" заставит Великобританию продолжать придерживаться правил европейского таможенного союза. А это, в свою очередь, по мнению главы британского правительства, несовместимо с желанием Великобритании выстроить стабильные долгосрочные отношения с ЕС.
"Несмотря на то что для нас продолжат действовать мировые стандарты, применяемые к первоклассным продуктам и условиям труда, законы и правила их применения у нас, возможно, будут отличаться от принятых в ЕС, - говорит Джонсон. - Именно это и объясняет наше желание покинуть ЕС, и наша возможность осуществить это намерение является центральной для всей нашей будущей демократии".
Вместо "бэкстопа" Джонсон предлагает юридически обязать Великобританию и ЕС отказаться от пограничного контроля на границе между Ирландией и Северной Ирландией. До конца переходного периода будут приняты альтернативные соглашения, которые станут в перспективе частью будущего торгового соглашения между Евросоюзом и Британией, которые сделают "бэкстоп" излишним, считает Джонсон. Между тем подобного соглашения как раз и стремится избежать континент. Поскольку возникновение такой более свободной модели отношений создаст опасность прецедента с расползанием Союза в разные стороны, ведь подобных договоров со слабой общеполитической связностью захотят многие страны (например, Италия, Польша или Венгрия). Именно этот маневр заставляет нас вновь вернуться к теме ЕАСТ.
Хорошо забытое старое
В 1961 г. под эгидой Великобритании был создан тогдашний конкурент теперешнему, но еще довольно молодому ЕС - Европейская ассоциация свободной торговли, в которую, кроме британцев, вошли Австрия, Дания, Норвегия, Португалия и Швейцария. Британия пыталась создать противовес немецкой и французской гегемонии на континенте.
Создание ЕАСТ не имело каких-либо серьезных последствий, темпы экономического развития стран ассоциации были ниже, чем у ЕЭС. Между тем большие надежды Лондона на активизацию торговли со странами Британского содружества, те же самые, которые звучат и сегодня, не оправдались - например, Австралия все больше склонялась к двустороннему сотрудничеству с США.
Как тогда, так и ныне, ключевая страна ЕЭС (сегодня ЕС) Франция не горела желанием видеть британцев в составе объединенной Европы. Так, президент Шарль Де Голль усматривал в лице Великобритании "троянского коня", намекая на заинтересованность в ее европейской интеграции главным образом со стороны США. Из этого отношения и произрастает двусмысленный французский антиамериканизм, временами лишь смягчающийся.
В 1963 г. де Голль заблокировал заявку Лондона на вступление в ЕЭС, поданную правительством консерваторов. Четырьмя годами позже он вновь ветировал просьбу о вступлении, поданную уже лейбористским правительством Гарольда Вильсона. Только после драматической отставки "последнего великого президента" и избрания либерала и глобалиста Жоржа Помпиду переговоры о членстве Соединенного Королевства, наконец, сдвинулись с мертвой точки и завершились вступлением в ЕЭС 1 января 1973 г. Показательно, что в том же году к содружеству присоединились Дания и Ирландия, однако прежде британцам пришлось развалить собственный проект. В 1972 г. Соединенное Королевство вместе с Данией вышло из состава ЕАСТ, таким образом нивелировав вес этой организации и вынудив оставшихся в ней участников искать взаимопонимания с ЕЭС.
Тем не менее Великобритания вошла в ЕЭС на особых условиях и придерживалась их вплоть до начала XXI в., стоя в стороне от большинства интеграционных процессов на континенте. Например, когда в 1970-х в Северном море были открыты значительные месторождения нефти, Лондон дал понять, что они предназначены не для Содружества, а исключительно для национальных нужд. Причем еще при Кэмероне Лондон опять выторговал себе множество разнообразных привилегий - правда, серия сделок все равно закончилась катастрофой Брекзита.
Между тем ЕАСТ еще жива - в нее входят Исландия, Лихтенштейн, Норвегия и Швейцария, а в декабре 2011 г. соглашение о свободной торговле промышленными товарами и продукцией сельхозпереработки со странами ЕАСТ ратифицировала и Украина. Так что в случае возвращения Лондона к этому своему проекту - что, разумеется, не обойдется без разного рода проблем - у Украины с ее европейской ассоциацией вопросов с Великобританией не возникнет. Об этом, впрочем, стоит думать уже сегодня, так как очевидно, что Брюссель не даст Лондону возможности покинуть Союз, собрав напоследок все вишенки с торта.
В услужение к США?
Разумеется, с оглядкой на масштаб британской экономики немаловажным аспектом выглядит степень зависимости Великобритании от торговли с внешним миром и, в первую голову, с ЕС. Около 28% всех товаров, производимых в Соединенном Королевстве, продаются за рубежом, в то время как 30% поступает из других стран. Если объединить государства Евросоюза, окажется, что ЕС является крупнейшим торговым партнером Великобритании, причем как по импорту, так и по экспорту товаров и услуг.
Семь из 10 ключевых поставщиков Соединенного Королевства - страны Евросоюза, в то время как шесть стран ЕС являются главными импортерами услуг из Великобритании. Впрочем, следует учитывать, что европейские показатели могут быть преувеличены за счет так называемого "эффекта Роттердама". Порт Роттердама в Нидерландах - крупнейший в Европе, через него проходят поставки британских грузов по всему миру. Однако их могут ошибочно классифицировать как товары, предназначенные на экспорт в Нидерланды. Так что не в одной Украине название "Роттердам" звучит двусмысленно. Впрочем, и без этой погрешности значение европейского рынка для экономики Великобритании огромно. По сути, единственным крупным исключением из списка главных западных партнеров Британии является Китай, который занимает второе и шестое места по импорту и экспорту товаров соответственно.
По иронии судьбы, одним из главных экспортных товаров Великобритании является шотландский виски - общий объем внешней торговли им превышает 4 млрд фунтов. Но в случае отпадения Шотландии с большей частью этой суммы придется распрощаться. Также в число самых популярных экспортируемых продуктов Британии наряду с шоколадом и лососем вошли пиво, джин и вино. Но лосось вскоре может стать "рыбой преткновения" как с Шотландией, так и со странами - членами ЕС, а также Норвегией.
Помимо продовольствия, Британия отправляет на экспорт ряд других товаров, включая широкий ассортимент машинного оборудования и деталей, а также легковые и грузовые автомобили, ювелирные украшения, медикаменты и изделия из пластика - каждая из этих строчек является важным источником дохода экономики и казны королевства.
При всех аплодисментах Дональда Трампа быстрой сделки с США вне рамок ВТО и после Брекзита у Джонсона не выйдет, конкуренты сегодня никому не нужны (у британцев даже нет какой-нибудь свободной Гренландии под рукой на продажу). А что касается КНР, то, несмотря на визиты туда уже бывшего главы МИДа и партийного конкурента Джонсона Джереми Ханта, конфликт вокруг Гонконга может, теоретически, внести праведное смятение в душу зацикленного на истории нового премьера и двинуть его к ситуации, в которой горшки с Поднебесной будут побиты.
Сегодня этого исключать нельзя - курс на "глобальную Британию" должен наполняться реальным содержанием. Правда, и Трамп не вечен - в какой-то степени после него линия Вашингтона на размораживание глобальных торговых соглашений с Европой и Азией может быть продолжена. Что тогда делать совсем туманному на сегодняшний день Альбиону - неясно, разве что "улыбаться и махать".
Впрочем, важный нюанс состоит в том, что ведущим сектором британской экономики остается сфера услуг, объем которой составляет 75% ВВП страны.
Хотя на рынке внешней торговли, где, исходя из валовых показателей, экспорт товаров по-прежнему лидирует, именно товарооборот сферы услуг стремительно растет с начала столетия. Это финансовые сервисы (многие из которых находятся в Сити - деловом центре Лондона), IT-услуги, туризм и строительство. Импорт услуг Соединенного Королевства также растет, но в Британии отмечается хронический дефицит торгового баланса. Причем это именно дефицит товаров, который частично компенсируется за счет небольшого превышения экспорта над импортом в секторе услуг. Трехлетняя история Брекзита уже вымыла часть финансовых учреждений и наиболее осторожных инвесторов на континент или в Ирландию (а IT мигрирует во Францию).
Сможет ли Джонсон и его правительство противопоставить континенту (ЕС), а также Китаю, конкурирующий мощный проект (привлекательный для ряда стран самого ЕС и ассоциатов), пойдет ли Великобритания в услужение США или же правительство мечтательных националистов рухнет уже осенью после жесткого Брекзита - трудно сказать. Но шанс показать себя этой древней британской самостийнической традиции историей предоставлен.
