Сергей Шейхетов: В глобальном масштабе миграция не проблема, а благо. Это не катастрофа, а взаимное обогащение
Глава направления качественных исследований в TNS Global, крупнейшей мировой компании в сфере маркетинговых исследований, Сергей Шейхетов объездил весь Ближний Восток и большую часть Африки. Несколько лет его штаб-квартира была в Дубае, затем переместилась в Найроби. Он из первых рук знает, что думают африканцы об ООН и чего ищут арабские мигранты в Европе. И с легкостью ломает представления о происходящем в этих регионах.
"ВД" Бум наплыва мигрантов и беженцев в Евросоюз связывают с обострением в Сирии и Ираке. Но помимо выходцев из этих стран в государства ЕС мигрируют и из других мест, причем порой случается откровенное жульничество, когда, скажем, ливанцы выдают себя за сирийцев. Не является ли это своего рода попыткой попасть в мейнстрим, воспользоваться радушием атлантической части "золотого миллиарда"?
С.Ш. Наши исследования в Африке и на Ближнем Востоке действительно показывают, что в восприятии тамошней молодежи Европа и Соединенные Штаты - это земля обетованная. К примеру, у молодых людей в странах вроде Демократической Республики Конго, Нигера, Чада основная жизненная мечта - попасть туда. И я бы не сказал, что они хорошо осведомлены или разбираются в том, какие им положены льготы. В их представлении Европейский Союз - сказочная страна, где текут молочные реки в кисельных берегах. Причем франкофонная Западная Африка стремится в основном во Францию и Бельгию, а англоговорящая Восточная - в остальную Европу. На Ближнем Востоке предпочитают Германию.
"ВД" Эксцессы вроде брюссельского и парижских терактов указывают, что интеграция проходит очень непросто, а порой вообще не происходит. Об ассимиляции вообще речь не идет. Зачем они едут?
С.Ш. Ответ очевиден - за лучшей жизнью. Но простота этого ответа обманчива. В Европе относительно этих людей существуют два стереотипа. Во-первых, думают, что в основном это действительно беженцы из каких-либо горячих точек, спасающиеся от войны и смерти. Но это далеко не так. Война действительно идет в Сирии и Ираке, еще в паре точек в Африке. Большая же часть людей - это выходцы из стран, в которых военных конфликтов нет.
Во-вторых, есть стойкое представление, что в основном бегут они от какого-то ужаса и кошмара, ада, где люди голодают и умирают от голода. Это тоже скорее экстремальные вещи. Я, разумеется, не скажу, что их нет совсем, но они присутствуют достаточно ограниченно. Вообще, за последние пятнадцать лет эти регионы развивались быстрее, чем когда-либо в своей истории. На сегодняшний день и тропическая Африка, и Ближний Восток - это самые быстрорастущие экономические регионы в мире. Первая, к слову, демонстрирует рост на уровне 10-15% ВВП в год, хоть и с низкой базы.
За это время здесь появился свой средний класс, который насчитывает уже сотни миллионов людей. Нигерия, где я сейчас работаю, богатеет, и жизнь меняется в лучшую сторону. Но за счет этого традиционный уклад жизни, сельские, в основном консервативные сообщества стремительно распадаются, и люди становятся более образованными, смотрят телевизор, видят эти красивые картинки из жизни в Европе и Америке и начинают туда стремиться.
То есть, можно сказать, что их мотивация в целом соответствует мотивации среднего европейского мигранта. Они рассчитывают, что на новом месте смогут добиться большего. Но бывает и так, что их постигает очень сильное разочарование. То же самое, наверное, было с советскими эмигрантами в Америке, когда докторам наук приходилось мыть посуду в нью-йоркских ресторанах. Подобное случается и с этими мигрантами, потому что на родине они уважаемые члены сообщества, у них довольно высокий социальный статус, а в Европе он теряется. Многие возвращаются, благо им есть куда, часто на попечении родственников остаются и бизнес, и дома. Но бегут не "от", а "за" - опять-таки, если мы не говорим непосредственно о зонах конфликта.
"ВД" Власти Норвегии предлагают 3,5 тыс. евро любому мигранту, готовому убраться восвояси. Насколько соблазнительно это предложение?
С.Ш. Возможно, для кого-то и да. Но взять хоть средний класс в Ираке (мы там недавно делали исследование). Средненькая машина обходится в 9 тыс. Ирак, кстати, нельзя назвать очень бедной страной. При Саддаме там уровень ВВП на душу населения был около $10 тыс., это уровень Восточной Европы. Сейчас он, естественно, просел, но не радикально. Есть там, конечно, бедные кочевники-бедуины, но городские жители обычно не производят такого впечатления, если они не оказались собственно в зоне боевых действий. Но тогда захотят ли они возвращаться из Норвегии? Я не думаю, что это для них такая уж привлекательная сделка. В принципе, для понимания: трафик беженцев в ЕС имеет емкость $5 млрд в год, это данные Европола. И беженцы платят за доставку $3-6 тыс., уже по прибытии.
Кстати, европейцы несколько циклятся на себе, рассматривая иммиграцию только в рамках Европы. А это же на самом деле глобальный процесс. И если Европа приняла чуть больше миллиона мигрантов в 2015 году, то другие страны этого же региона приняли намного больше. Если говорить о Ближнем Востоке, то в государствах Персидского залива большая часть населения не является коренной. Например, в Объединенных Арабских Эмиратах почти 90% населения - гастарбайтеры. В Саудовской Аравии больше 35% жителей - мигранты, в основном из Индии, но много и африканцев. В самой Африке тоже есть страны, которые очень страдают от наплыва мигрантов. Например, Кения и Нигерия, которые развиваются гораздо быстрее соседей. А поскольку Кения еще и граничит с Сомали, то она испытывает те же проблемы, что и Европейский Союз. Характерно мнение обычных кенийцев о сомалийцах: приезжают дикие люди, которые культурно нам чужды, при этом у них очень много денег, расплачиваются везде кешем, не торгуются, устанавливают свои порядки. В Найроби, например, есть целый район, который называется Little Mogadishu, куда полиция боится соваться. Так что это проблема не только европейская.
"ВД" Насколько правительства стран Ближнего Востока рассматривают наплыв мигрантов как угрозу безопасности своим государствам?
С.Ш. Они не сильно этого боятся. Например, в ОАЭ проживает всего 10 млн населения, из них 8,5 млн - не коренные жители, это культурно чуждые индусы, непальцы, ланкийцы, эфиопы, множество представителей других национальностей, в том числе европейцев. Выходцев из арабских стран, тех же Сирии и Ирака, не очень много. При этом система контроля за мигрантами доведена до совершенства, хотя тоталитарной я бы ее не назвал. Какую-то степень свободы мигрантам они дают. Хочешь отправлять свои культурные и религиозные потребности - пожалуйста. Например, в ОАЭ есть и индуистский храм, и даже православная церковь и при них соответствующие общины. Имеются всевозможные культурные центры и школы едва ли не для каждой национальности. Не знаю, насколько это позитивный или негативный пример, там очень много строительных рабочих, малообразованных и низкооплачиваемых, и положение их довольно тяжелое, хотя они зарабатывают больше, чем на родине. Бывают эпизодически забастовки. Эмиратцы их подавляют максимально быстро и жестко. Участников, как правило, лишают вида на жительство и высылают из страны.
С гражданством очень интересная история, причем не только в ОАЭ. Граждане имеют огромные привилегии, они от рождения небедные люди. Но получить гражданство практически невозможно. Как исключение - женщина, которая замужем за эмиратцем или саудитом и 15 лет прожила в этой стране. Гастарбайтеры, в том числе высокооплачиваемые экспаты, не получают никакой пенсии, не имеют никаких привилегий, и как только они достигают 60-летнего возраста, у них автоматически аннулируется вид на жительство.
"ВД" Есть ли страны, правительства которых пытаются снизить уровень оттока населения и удержать своих граждан? Если есть, то как?
С.Ш. В Африке такие программы существуют практически везде, причем они инициируются как правительствами этих стран, так и международными организациями - ООН, Всемирным банком, частными неправительственными организациями. Я видел эффективные программы. В Кении сказал бы, что она эффективна. Здесь очень большое внимание уделяется поддержке молодых предпринимателей. Здесь, как в большинстве других африканских стран, около 70% рабочей силы занято в неформальном секторе. То есть на бумаге работают процентов 30, а 70 вроде бы безработные. На самом деле они заняты каким-либо мелочным бизнесом, розничной торговлей, ремеслом. Правительство и крупные компании это очень поощряют, дают кредиты, проводят тренинги и конкурсы - это постоянно ощутимо - для молодых предпринимателей. И молодое поколение в более-менее успешных африканских странах - можно отметить Кению, Нигерию, Гану, Кот-д'Ивуар, Сенегал, Танзанию, Эфиопию - в гораздо меньшей степени стремится куда-то уезжать, а многие вообще не хотят. Плюс культурное давление. Например, сейчас повсюду крутится хит I wanna live and die in Africa. Таков девиз этого молодого успешного поколения.
"ВД" Насколько эффективны программы ООН?
С.Ш. Я, пожалуй, расскажу не конкретно о миграционных программах, а о сложившемся здесь имидже этой организации. В Найроби, в трех километрах от моего дома, находится ее африканская штаб-квартира. Мы довольно плотно с ними общаемся. Здесь много экспатов, работающих в ООН. Они получают довольно хорошие деньги, живут здесь очень неплохо, как правило, большие дома, слуги, шоферы, повара и так далее, стандартный ооновский набор. И даже сами они признают, что занимаются глупостями. Многие по этому поводу прямо-таки страдают. Есть только две программы, которые в глазах местного населения считаются достаточно полезными и эффективными. Это программа распределения продовольствия в зонах конфликтов и локальная (в смысле внутриафриканская) программа помощи беженцам. То есть они способствуют физическому выживанию.
"ВД" Какие страны Ближнего Востока подключены к помощи беженцам?
С.Ш. Насколько мне известно, страны Персидского залива беженцев вообще не принимают. У них очень жесткая миграционная политика. Ходят слухи, что туда можно попасть контрабандой. Но если это и бывает, то нечасто, потому что пограничный контроль у них очень сильный. Кроме того, на дорогах в Саудовской Аравии стоят армейские посты через каждые километров 20, которые проверяют документы. А в Эмиратах тебе дают иммигрантскую карточку с чипом, по которой могут отследить твое местоположение в любой момент времени. Беженцев принимают страны Леванта - Ливан и Иордания, но их там всегда было очень много. В Иордании две трети населения - палестинцы. А с 2004 года туда подалось очень много иракцев, которые до сих пор там живут. В 2004-2005 годах цены на недвижимость в Аммане взлетели вдвое благодаря беженцам из Багдада, которые разогрели рынок. Сейчас там немало людей и из Сирии.
"ВД" В самой Европе сейчас серьезные баталии относительно того, как правильно поступать с мигрантами в целом и беженцами в частности. Одна сторона - "принимающая", ярким представителем которой является Ангела Меркель, подчеркивает плюсы, вторая, "охранительная", - минусы. Спор вообще имеет смысл?
С.Ш. Нынешняя волна миграции - далеко не первая и даже не самая большая. В Европу всегда ехало очень много народу, и он всегда ассимилировался. Это скорее вопрос политической воли. Явно ненормально, когда приезжие начинают вести себя очень вызывающе, как на кельнском вокзале под Новый год. Единственное, что требуется, - заставить их соблюдать местные законы. Но если не за одно, то за два-три поколения Евросоюз их переварит. Даже если цифры сопоставлять, в ЕС живет больше 400 млн, в прошлом году приехал миллион мигрантов, 0,2%. США ежегодно принимают 2 млн, притом что их население меньше, чем в Евросоюзе. Они в своем "плавильном котле" за два-три поколения всех переваривают. Но случившегося в Кельне там бы не произошло. Поэтому я рассматриваю чрезмерную толерантность европейской культуры как странную девиацию.
"ВД" Как с культурной идентичностью?
С.Ш. Она будет меняться, но общество в принципе от поколения к поколению меняется, нельзя же его законсервировать. Оно будет культурные особенности других национальностей интегрировать в себя, я особой проблемы в этом не вижу. Скорее наоборот. Причем речь не только о Европе. Я вообще считаю, что в глобальном масштабе миграция - не проблема, а благо. Это не катастрофа, а взаимное обогащение.
Да и сопоставление цифр миграции и численности населения Земли не должно вселять беспокойства. Кроме того, глобализация, которая происходит сейчас, еще не достигла пика. Собственно говоря, пик был перед Первой мировой войной. Тогда наблюдалась наибольшая свобода движения людей, капиталов, идей, культуры. Затем был резкий провал с двумя мировыми войнами и холодной войной, и последние 20 лет мы возвращаемся к той ситуации, которая в этом смысле была в начале ХХ века, но еще не достигли той степени свободы, которая была тогда. Как раз тогда глобальная экономика и развивалась особенно бурно.
Опубликовано в ежемесячнике "Власть денег" № 6 (443) за июнь 2016 г.
