Заточен на блицкриг. Путин готовит ядерный удар по Украине через два года
В этом назначении есть своеобразный символизм. Шаманов получил наибольшую известность своими карательными операциями в Чечне. Сердюков тоже участвовал в кавказской войне, но также отличился в косовской авантюре 1999 г., когда "миротворческий" батальон ВДВ РФ, совершив 600-километровый марш-бросок из Боснии и Герцеговины, захватил аэродром Слатина в косовской Приштине. Кроме того, Сердюков возглавлял операцию по захвату Крыма в 2014 г. Иными словами, профессиональный каратель и специалист по операциям внутри России Шаманов, стоявший во главе ВДВ, заменен на профессионального авантюриста с опытом боевых действий на европейском театре Сердюкова.
Генерал от авантюры
Это могло бы быть случайностью, если бы речь не шла о Путине, с его почти маниакальной склонностью к повторению уже проверенных и однажды приведших к успеху вариантов действия. Сложив первое со вторым, третьим и четвертым — назначение Сердюкова с отказом от утилизации плутония, программу строительства бомбоубежищ в крупных городах с невероятным накалом милитаристской пропаганды, — мы получим в сумме нешуточную подготовку к реальной войне. Где? Очевидно, в Восточной Европе. Каковы стратегические цели? Очевидно, выход на линию разграничения НАТО—Варшавский договор и возрождение Ялтинского мира.
Склонность Сердюкова к самостоятельной импровизации в сложной ситуации — как дополнительный фактор риска — также была учтена при его назначении. Командующий родом войск — должность высокая, но несколько отстраненная от непосредственного боевого планирования, которым занимаются в округах. Его роль иная, он больше заточен на боевую подготовку. Из всех рассматривавшихся на должность командующего ВДВ кандидатур Сердюков — самый авантюрный и "наступательный" генерал. В своем стиле он будет проводить и подготовку ВДВ.
Следовательно, хотя война, насколько можно судить, для Кремля вопрос уже решенный, она запланирована все же не на завтра. Для окончательной подготовки к ней России нужно ещё два-три года. Этот зазор виден и по колебаниям Кремля касательно досрочных президентских выборов: понятно, что начинать войну желательно, закрыв внутриполитические проблемы. Хотя возможен и другой вариант — война как повод для отмены всяческих выборов на неопределенный срок. Оба варианта имеют для Путина свои плюсы и минусы, и, судя по всему, окончательный выбор пока не сделан. Однако сроки часа "Ч" просматриваются вполне зримо: начало 2018-го — 2019-й, продолжительность — до года.
План Путина
Что предстоит сделать России в эти два-три года? Очевидно, обновить ядерный арсенал — не столько для его массового применения, сколько для шантажа массированным ударом на фоне отдельных случаев использования ядерных зарядов. Возможно, даже одного такого случая. Наиболее вероятные цели для ядерного удара — Украина и новые члены НАТО из числа бывших стран Варшавского договора, занимающие жестко антикремлевскую позицию.
Взглянув на карту, и оживив в памяти громкие скандалы и заявления прошлых лет, приходим к выводу: с большой вероятностью ядерный удар или несколько ударов будут нанесены либо по Украине, либо по Польше и странам Балтии. Причем это отнюдь не вопрос военной целесообразности — подобное решение будет лежать в совершенно иной плоскости и определяться совершенно иной логикой. Это то самое "Слабо умереть за Нарву?", на которое коллективный Запад так до сих пор и не решился ответить определенно.
Далее России предстоит укрепить неядерную составляющую ВС. При этом Путину совершенно не обязательно крупно вкладываться в новые технологии и техническое обеспечение для основной массы армии.
Собственно говоря, именно такой вариант и обкатывается сейчас в Сирии и на востоке Украины: немногочисленные элитные части, оснащенные новейшей техникой и вооружением либо целиком импортного производства, либо на основе импортных комплектующих, и дешевое расходное мясо, с калашами на восстановленной советской технике, набранное либо из местных подонков, либо из люмпенов, завезенных из России.
Вариант этот вызывает множество скептических усмешек. И напрасно. Он достаточно эффективен, если вспомнить, что и люмпенское мясо и ржавеющие советские реликты не являются для Кремля потерей. Это всего лишь утилизация отходов, удачно совмещенная с решением позитивных — с точки зрения Москвы — задач. Такая утилизация позволяет разгрузить страну и от ненужного балласта предпенсионного возраста, и от лиц, склонных по характеру к вооруженному мятежу, и объективно укрепляет положение Путина даже сама по себе, без учета попутно решаемых наступательных задач.
Наконец, в-третьих, Путину предстоит укрепить, расширить и разнообразить свои инструменты влияния в Европе. Как для получения техники и технологий, крайне необходимых ему всегда, в том числе и на финише подготовки к войне, так и для того, чтобы сделать военную фазу своей авантюры максимально эффективной. Поскольку для полномасштабной войны с НАТО у России действительно не хватит ресурсов. Ставка сделана на то, что НАТО окажется неспособным решать заявленные задачи именно по причине внутриполитической ситуации во входящих в него странах. Путин делает ставку не столько на военную победу, сколько на разложение Европы изнутри.
Собственно говоря, нечто подобное удалось проделать и Гитлеру в конце 30-х, после чего германская армия одерживала победу за победой над численно и ресурсно превосходящим ее противником. Впрочем, есть и различия, притом принципиальные. Гитлер делал ставку на популистскую, но при этом довольно стройную, сведенную в логичную систему, идеологию, привлекательную для масс. Путин же напрямую обращается к темной стороне человеческой натуры, ко всему дикому, палеолитическому, животному, что живет в глубине человека.
Ложная логика оптимистов
Надо сказать, что хотя о растущей агрессивности России сегодня не написали только ленивые, те, кто на зарплате у кремлевского агитпропа, как и те, кто не умеет писать вообще, опасность российской агрессии все еще не рассматривают всерьез. Отрицая возможность войны, оптимисты любят ссылаться на слова Бжезинского, что российские элиты слишком сильно привязаны к Западу, чтобы воевать против него.
Однако эта логика уже не работает. Российские элиты понимают, что они не смогут ни надежно интегрироваться в западное общество, ни найти приемлемый для себя консенсус с Западом, ни сохранить свое положение в условиях отсутствия российской угрозы. Ситуация была проанализирована, и в качестве рабочего принят вариант изменения Запада до того состояния, когда такой консенсус станет возможен. Если говорить кратко, не вдаваясь в глубокий анализ, то возможности консенсуса Запада с Россией будут тем больше, чем в большей степени будет размыт основной вектор нынешнего западного развития — от индустриального к постиндустриальному обществу.
Наиболее эффективным способом его размытия является коррумпирование и криминализация Запада. Придя к такому выводу — совершенно, кстати, справедливому — Россия начала прилагать усилия для реализации своего плана: разложения западного общества всеми возможными способами. В качестве главной цели был выбран ЕС, интеграция в который представлялась российским элитам наиболее перспективной и вместе с тем — реализуемой. Однако такой план неизбежно должен включать и момент психологического слома европейского сопротивления агрессору.
Ослабленная и деморализованная Европа должна быть втянута в военный конфликт и поставлена перед выборов: компромисс или продолжение войны. Именно тогда и должны сработать все путинские закладки и заготовки: волна страха, накопившегося недовольства и протеста, по замыслу Кремля, не позволит ЕС организовать сопротивление и вынудит Брюссель к переговорам, итогом которых должно стать восстановление в Европе геополитических границ времен СССР, пусть даже с некоторыми утратами, но более или менее повторяющих ялтинскую конфигурацию. Несмотря на очевидную авантюрность этого плана, он может сработать. Во всяком случае, в ситуации безудержной уверенности европейских элит в полной невозможности его реализации.
Авантюрно-десантные войска
Разумеется, ставка Кремля здесь делается на блицкриг, на психологический шок, вызванный внезапными и непредсказуемыми действиями России, и на мгновенное закрепление достигнутых результатов. Это требует руководителей вполне определенного склада, способных к реализации планов, кажущихся невозможными, к вольной импровизации, к постоянной игре на повышение ставок и обострение ситуации — и к воспитанию таких же качеств в своих подчиненных.
В этом плане Сердюков — почти идеальный выбор. А внимательное наблюдение за действиями Сердюкова в новой должности, за тем, как под его руководством будут меняться российские ВДВ, под какие задачи затачиваться, где и как проходить реальную боевую обкатку, способно раскрыть много подробностей глобального путинского плана.
Дело за малым: миру нужно, наконец, увидеть очевидное и принять угрозу российской агрессии всерьез. Предвидя возражения, главное из которых, вероятно, будет сводиться к тому, что за продуманную злонамеренность мы часто принимаем банальную глупость, отвечу, что описанная выше ситуация не сводима, к сожалению, к рассуждениям о том, чьи планы вернее, а стратегическое видение прозорливее. Она, эта ситуация, вообще развивается в совершенно иной плоскости.
Обе картины мира — и та, что рисует себе Путин, а точнее, рисует себе все российское общество, неотъемлемой и органичной частью которого Путин является, и тот набор картин, пусть более сложный и многообразный, что рисует себе условный коллективный Запад, не вполне адекватны ситуации. Они, я бы даже сказал, в равной степени ей неадекватны, каждая по-своему.
Они порождены не столько знанием, сколько внутренними комплексами, предрассудками, расхожими заблуждениями, традициями, собственным историческим опытом и табу обоих противостоящих миров. Но силы, которые рисуют эти картины, в состоянии изменить реальность, подогнав ее, хотя бы чисто бихевиористически, под одну из них картин. В этом, собственно, и заключена суть нынешнего противостояния. И я бы не был уверен, что Россия находится в нем в заведомо проигрышной позиции.
Хотя бы потому, что в заведомо проигрышной позиции Россия оказалась сейчас, в клинче между собственными амбициями и тающими возможностями их реализации ввиду международного противодействия. Собственно, для того чтобы разрубить этот гордиев узел, Москве и нужен апокалиптический план Б. Который, если в нынешней игре нервов победить не удастся, может стать планом А.
