Мирные переговорщики
Однажды к адвокату Регине Гусейновой обратились два творческих человека с просьбой помочь им решить спор об авторских правах на совместное произведение. Спорщики не хотели идти в суд, который сулил им не столько разрешение конфликта, сколько его огласку и публичный скандал, рассказывает она. Один партнер был до такой степени обижен и зол на другого, что встреча не обещала ничего, кроме словесной перепалки. Выход из конфликта был найден в процессе медиации.
Ты туда не ходи…
Медиация — это способ и технология доследственного и внесудебного разрешения конфликтов и споров. Суть ее состоит в том, что конфликтующие стороны соглашаются на переговоры в присутствии специально обученного их регулировать специалиста, на которых постепенно вырабатываются приемлемые для обоих условия примирения. Преимущество — в том, что такой инструмент можно использовать при решении проблем и конфликтов практически во всех сферах.
Регина Гусейнова говорит, что попробовать себя впервые в качестве медиатора ей пришлось полтора года назад по просьбе клиента, в компании которого воевали не на жизнь, а на смерть два топ-менеджера. С тех пор, после их удачного примирения, она помогла решить еще пять трудовых, организационных и семейных споров, и уверена, что у практики медиации в Украине большое будущее.
"В ситуации конфликта с бывшими партнерами адвокаты отговорили нас инициировать дело, предупредив о вероятности попадания в "качель", — объясняет один из собеседников "ВД" из деловой среды нежелание связываться с официальными государственными посредниками в решении бизнес-конфликтов. Суть ее в том, что обе конфликтующие стороны попадают в ловушки. "Например, идет допрос первой стороны: предлагается решение, мол, решить дело в вашу пользу будет стоить столько-то. Сторона платит. Допрос второй стороны: "С той стороны заваливают деньгами, ничего не могу сделать. Решение возможно, только если перебить их предложение", — и называется сумма выше. Те тоже соглашаются. Вызывается на допрос первая сторона: "Со стороны ваших оппонентов возникло серьезное сопротивление, подключились влиятельные люди. Теперь возможна только такая цена…".Так продолжается до тех пор, пока одна из сторон не сдастся", — рассказывает предприниматель, пожелавший остаться неназванным.
Реформу рассудят
В международной практике и в практике немногочисленных сегодня украинских медиаторов-энтузиастов, 85-95% договоренностей, достигнутых в процессе медиации, включая материальное возмещение нанесенного ущерба, выполняются. "Объясняется это просто: люди не договариваются о том, чего они не могут выполнить", — говорит Роман Коваль, глава Украинского центра согласия, занимающегося обучением медиаторов и проведением медиационных процессов в Украине с 1994 года. В то же время у украинских судов нет никакого более или менее действенного механизма исполнения судебных решений. По данным, которые приводит Коваль, из примерно 600 медиаций по уголовным делам, проведенных Центрами восстановительного правосудия в разных регионах Украины, не было ни одного рецидива.
По мнению главы Высшей квалификационной комиссии судей Игоря Самсина, приблизительно 80% хозяйственных, гражданских и административных споров могли бы решаться не на судебных, а на медиационных процессах. В настоящее время ВКК начинает совместный с правительством Канады пилотный проект стоимостью $6,5 млн по введению присудебной медиации в четырех судах, в Ивано-Франковской и Одесской областях.
Роль суда во внедрении этой практики в западных странах неоценима. "В США человек обращается в систему правосудия, чтобы разрешить свой конфликт. Сделать это он может разными способами — через суд или процедуру медиации, или процедуру арбитрации или третейский суд. В штате Техас существует закон, который обязывает председателя суда направить каждому истцу письмо с обязательным указанием пяти преимуществ медиации", — объясняет одну из зарубежных моделей Роман Коваль. В некоторых государствах медиаторы работают при судах, в других медиацией занимаются сами судьи, но специальные, которые не ведут судебных процессов. В Украине пока планируют готовить "универсальных солдат".
"Только после того как мы проанализируем результаты этого эксперимента, и если они будут позитивны, мы сможем обратиться к законодателю и сказать, что, поскольку в судах уже и без того существует специализация, пусть будут и судьи, которые занимаются именно медиацией", — обещает Игорь Самсин.
Цена мира
В Финляндии в 2007 году подсчитали, что решение спора с помощью медиации, а не суда, экономит государству €705 на одном деле. В Британии — что каждый потраченный на медиацию фунт стерлингов сохраняет девять. Применение медиации в 70 тысячах случаев преступлений, совершенных взрослыми, за два года сэкономило системе уголовного судопроизводства GBP185 млн. За 10 лет британское государство рассчитывает сэкономить благодаря применению медиации миллиард фунтов стерлингов, причем вложения, направленные на внедрение этой практики, окупаются уже в первый год.
По расчетам экспертов, задействованных Украинским центром согласия, в 2006 году Украине потребовалось бы на введение медиации около 15 млн грн., 5 млн из которых составили бы гонорары медиаторов. Сегодня эта цифра должна быть приблизительно вдвое больше, но и она несоизмерима с тем, что удалось бы сэкономить государству. По оценкам Украинского центра согласия, более 60% попадавших к ним уголовных дел являлись "медиабельными", то есть допускали примирение сторон и наказание без лишения свободы.
Игорь Самсин смотрит на перспективы медиации в Украине с оптимизмом: "Мы обращаемся к медиации, потому что она несет позитив как гражданину, так и государству. В суде есть технологический процесс: заявление поступает в суд, регистрируется, попадает по распределению к судье, и это уже стоит денег, судебное заседание растягивается на какой-то срок, судья проводит слушания, производятся экспертизы, другие процессуальные действия, а это все стоит времени и расходов. Мы можем сэкономить деньги как гражданина, так и государства".
На самом деле в Украине уже был эксперимент в региональных судах, подобных тому, что начинает ВКК, причем его участники были в восторге от результатов, но всеобщей практикой он, увы, не стал. "В 2008 году благодаря настойчивости Украинского центра согласия Генпрокуратура проанализировала статистику, из которой следовало, что на стадии досудебного расследования уголовные дела по примирению сторон почти не закрываются, а на стадии судебного расследования — закрываются. Получалось, что прокуратура делает лишнюю работу. На основании этого прокуратурам было рекомендовано содействовать медиации, в частности, вывешивать адреса организаций, которые ею занимаются. Я интересовался, учитывается ли в практике это письмо генерального прокурора. Большинство следователей в прокуратуре знают об этом письме, но его никто не исполняет, потому что к этому не обязывает закон", — говорит Роман Куйбида, заместитель председателя правления Центра политико-правовых реформ.
Содействовать примирению сторон украинское законодательство обязывает и судей, но настолько нечетко и ненавязчиво, что и те не считают необходимым это делать. Украинские медиаторы работают пока без опоры на какой бы то ни было специальный закон.
Запах денег
Проекты законов о медиации с середины 2000-х регистрировались в Верховной Раде по нескольку раз, но ни разу так и не попали на рассмотрение. Собеседники "ВД" не видят в этом влияния чьих-то интересов. Причина, скорее, как раз в безразличии власть имущих, считают они.
Однако опыт соседей показывает, что рано или поздно интересы таки столкнутся. В России, где медиация уже урегулирована законом, с тех пор идет прямая и подковерная борьба с участием членов юридических и образовательных сообществ. На кону — большие деньги. Вопрос — базовое образование медиатора и приоритетное право на специальное обучение таких практиков.
В Украине также, скорее всего, не случайно, в законодательные труды представителей медиаторских организаций и депутата от БЮТ Олега Тищенко, проваленные Верховной Радой в сентябре 2011 года, вмешался дуэт регионалов Сергея Кивалова и Валерия Бондика, оставивших в проекте своего закона большое поле для нормотворчества Министерству юстиции. По предположению собеседников "ВД", Кивалов стремился как минимум пролоббировать впоследствии госзаказ на подготовку медиаторов в Одесской юридической академии, бывшим ректором и нынешним президентом которой он является. В декабре 2012 года авторы отозвали этот проект из ВР…
Антитюремная новация
В середине января Министерство юстиции зарегистрировало в парламенте проект закона о пробации, призванный усовершенствовать то, что в Украине принято называть "условным сроком". В совокупности медиация и пробация смогли бы, по оценкам собеседников "ВД", гарантированно разгрузить украинскую тюремную систему минимум на треть и в разы сократить число рецидивов. Сегодня более половины украинских осужденных (в Украине более 150 тысяч заключенных — прим. "ВД") пребывают в местах лишения свободы за повторно совершенные преступления.
Содержание одного осужденного обходится приблизительно в 250 грн. в месяц, а всего Госдепартамента исполнения наказаний — в 2,6 млрд грн. в год. По закону люди, находящиеся "за колючей проволокой", должны возмещать расходы на себя либо со средств получаемой в колонии зарплаты, либо от тех денег, которые передают им родственники (подробнее — см. "Скованные одной цепью", "ВД" №23-24, 2012 г.). В реальности же этого не происходит.
"Во многих странах медиация и пробация напрямую очень связаны. Во время медиационного процесса присутствует соцработник или офицер пробации, который вместе с правонарушителем и всеми, кто участвует в этом процессе, составляет план его социальной реабилитации — что нужно сделать, чтобы человек больше не нарушал закон, с какими жизненными обстоятельствами ему нужно бороться, чего он хочет достичь. Затем функцией офицера пробации становится помочь человеку это соглашение исполнить. Это идеальное сочетание", — говорит Роман Коваль, глава Украинского центра согласия.
Пробация отличается от "условного срока" тем, что правонарушитель получает от судьи четкие обязательства делать или не делать что-то на этапе исправления, например, не посещать определенные заведения или не выходить из дому в определенное время, устроиться на работу, поступить на учебу. При этом за таким осужденным ведет постоянный надзор представитель специально созданной Службы пробации. Эксперты поясняют, что таким образом медиация помогает преступнику осознать свой проступок и по возможности его исправить, а пробация содействует его действительному исправлению и социальной реабилитации. Создание Службы пробации в Украине тоже должно вылиться государству в копеечку, которая, однако, вполне могла бы сохранить ему рубль. По словам директора по научному развитию Центра политико-правовых реформ Николая Хавронюка, на Западе тюремным заключением наказываются преимущественно люди, совершившие предумышленное убийство. Остальные пребывают на свободе под специальным контролем, ходят на работу, содержат семьи и платят налоги. Николай Хавронюк считает, что государство могло бы сэкономить, не нанимая для Службы пробации новых соцработников, а выделив их часть из состава Госдепартамента исполнения наказаний. "Персонал, который обеспечивает деятельность учреждений исполнения наказаний, следственных изоляторов, согласно Закону "О численности Государственной уголовно-исполнительной службы Украины" составляет 33% от количества людей, которых в них содержат. По состоянию на 1 июня 2012 года это 50 тыс. человек. Персонал уголовно-исполнительной инспекции, согласно Закону "О численности Государственной уголовно-исполнительной службы Украины" — 5% от количества лиц, пребывающих на учете в инспекции. Это 3,2 тыс. чел. Вместе получается 53,3 тыс. Если количество людей, которых берут под стражу, будет сокращаться в таком же темпе, как сейчас, то 10 тыс. человек можно будет сократить безболезненно в пользу Службы пробации. Это 300-500 человек на область. На первое время вполне достаточно", — убежден он. Однако в современных украинских реалиях даже разгрузка тюрем, да и судов благодаря медиации и пробации не ведет к экономии, отмечает Роман Коваль. Первые получают финансирование в расчете на количество койко-мест, а не на количество заключенных, вторые — на количество сотрудников, а не на показатели их работы. Однако в условиях хронического недофинансирования одних и невероятной загруженности других даже это — неоспоримое благо.
