Ночь с "Огоньком"
Для миллионов советских людей телевизионный "Голубой огонек" был таким же неизменным атрибутом встречи Нового года, как елка, шампанское и оливье.
Люди знали, что нужно переждать классику, которой обычно открывался главный телеконцерт года, а также народные песни — затем начнется эстрада. А значит, прозвучит новая песня Аллы Пугачевой, очередная юмореска Аркадия Райкина, выступят другие любимые артисты.
Не кабак, а студия
В 1962 году режиссер-документалист Алексей Габрилович, 26-летний сын классика советской кинодраматургии Евгения Габриловича, шел по коридору московской телестудии на Шаболовке. Его повстречал главный редактор музыкальной редакции ТВ Владимир Меркулов и попросил придумать идею развлекательной программы.
Казалось бы, задание несложное. Но в те времена так не казалось. Незадолго до этого вышло постановление ЦК КПСС "О дальнейшем развитии советского телевидения", объявившее телевидение "важным средством коммунистического воспитания народных масс в духе марксистско-ленинской идейности и морали".
Так что развлекательную идею нужно было увязать с партийной директивой, чего ни один штатный сценарист сделать не смог.
Габрилович пообещал подумать, но тут же забыл об этом разговоре. Затем он праздновал день рождения друга, потом еще какую-то дату, достойную множества тостов…
Утром его разбудил телефонный звонок — теленачальство жаждало ознакомиться со сценарной идеей. По дороге на Шаболовку Алексей на скорую руку придумал подвальный кабачок, куда приходят после спектаклей артисты и травят актерские байки.
Телевизионщикам идея понравилась. Но чтобы она соответствовала духу "марксистско-ленинской идейности и морали", сделали местом встреч просторную и нарядную телевизионную студию. А в качестве гостей пригласили не только популярных артистов, но и космонавтов, ученых, поэтов, спортсменов.
Программа вышла под названием "Телевизионное кафе" и транслировалась в прямом эфире — средств видеозаписи еще не существовало. Первый выпуск вели киноактер Михаил Ножкин, артист эстрады Борис Брунов и певица Эльмира Уразбаева.
Из-за прямой трансляции случился забавный эпизод. Уразбаева, исполняя песню под фонограмму, подошла к одному из столиков. Ей протянули бокал с шампанским, она машинально его взяла и пригубила — вдруг слышит, ее голос исполняет следующий куплет. От ужаса певица поперхнулась, закашлялась.
На телевидение посыпались письма от возмущенных зрителей: мол, мы думали, что Уразбаева — певица, а оказалось, за нее поет кто-то другой… Больше ее не снимали в "Огоньке".
В следующих выпусках пробовались такие пары ведущих: актеры Александр Ширвиндт и Всеволод Ларионов, режиссер эстрады Алексей Полевой и актриса Лариса Голубкина, поэт-юморист Юрий Благов и актриса Людмила Сухолинская. И только в новогоднем "Огоньке", посвященном встрече 1963 года, впервые появился тот состав ведущих, который вел программу в течение многих лет — дикторы Центрального телевидения Игорь Кириллов, Светлана Моргунова, Анна Шилова, Валентина Леонтьева, Светлана Жильцова, Евгений Суслов.
Тот первый новогодний "Огонек" длился 1 ч 47 мин, в течение которых прозвучали 24 музыкальных и эстрадных номера в исполнении звезд советской эстрады и оперной сцены. Украину представляли Борис Гмыря, спевший "Ніч така місячна", и Зоя Христич, исполнившая "Спать мне хочется".
Твист и женское платье
"Телевизионное кафе" выходило в эфир чуть ли не еженедельно. Выпуск длился 40-60 минут, а накануне значимых праздников — около двух часов.
Затем передача стала менять название ("На огонек", "На голубой огонек" и, наконец, "Голубой огонек") и выходить реже, около двух раз в месяц.
Артисткам воспрещалось появляться на экране в брючных костюмах и в платье на шнуровке, нежелательными были глубокое декольте, шикарные украшения бриллианты — считалось, что скромность украшает советского человека. А деятели искусств подают пример всей стране.
Певцам не рекомендовались джинсы, кожаные пиджаки, усы и бороды. Впрочем, однажды на концертную площадку выбежал незнакомец с густой черной бородой и автоматом в руках.
Гости в студии перепугались до смерти. Но когда бородач запел "Куба — любовь моя!", люди узнали по голосу Иосифа Кобзона, искусно загримированного под кубинского революционера Че Гевару…
Кобзону дерзкий эксперимент сошел с рук, а вот клоуну Олегу Попову оригинальная идея вышла боком. В 1964 году он нарядился в женское ажурное платье и показал шарж на звезду советской оперетты Татьяну Шмыгу.
Хотел угодить партийному руководству — в Кремле обожали эту певицу. Но получилось наоборот: мужчина в женском платье и колготках вызвал бурю негодования со стороны идеологов и блюстителей морали. Клоуна отлучили от "Огоньков" на три года.
Прямые эфиры обеспечивали программе непринужденную атмосферу. Например, космонавт Алексей Леонов в новогоднем "Огоньке" — встречали 1966 год — подыграл молодой певице Ларисе Мондрус и лихо станцевал с ней твист, запрещенный в те времена.
Рейтинги "Огоньков" зашкаливали, вся страна одновременно включала телевизоры. Тогдашний председатель Гостелерадио Николай Месяцев вспоминал, что директор одной из ГЭС просил его заранее сообщать, когда будет транслироваться "Огонек" — чтобы успели подключить два дополнительных турбогенератора.
За монтажным столом
Переход на видеозапись убил живость и непосредственность "Голубых огоньков". Из передачи исчезли накладки, зато появилась цензура, ведь теперь программа создавалась не столько во время студийной записи, сколько за монтажным столом.
Артиста могли записать, но не включить в окончательный вариант передачи. Чтобы попасть в него, приходилось "работать локтями" — в ход пускались связи и знакомства. Конкуренция была неимоверной.
Тогда же "Голубые огоньки" стали выходить четыре-пять раз в год: к 8 Марта, 1 и 9 Мая, Дню милиции — по вечерам, а к Новому году — в ночном эфире.
"Непрямые" выпуски снимали еще осенью, и тосты "С Новым годом, товарищи!" звучали в студии фальшиво.
Концертные номера и аплодисменты зрителей теперь снимали отдельно. В результате гости за столиками улыбались пустоте и хлопали, по сути, сами себе, поскольку артиста они не видели — его выступление записывали в другой день.
Если во время прямых эфиров гости в студии чокались бокалами с настоящим шампанским, то теперь — с лимонадом, а то и подкрашенной водой. Если прежде на столиках стояли настоящие фрукты и сладости, то в "непрямых" выпусках — муляжи. После того как кто-то сломал зуб о пластмассовое яблоко, участников программы строго-настрого предупреждали, чтобы не смели даже прикасаться к "угощениям".
Добил атмосферу "Огоньков" Сергей Лапин, возглавивший Гостелерадио в апреле 1970 года. По его требованию участниками программы стали не только артисты и космонавты, но и сталевары, знатные доярки, передовики производства, произносившие заученные тексты о своих успехах в социалистическом соревновании.
Однажды художники решили улучшить оформление студии. Ведь оно было скромным — мишура, серпантин, надувные шарики по 5 коп. Сделали витражи с масками и конфетти. Сергей Лапин возмутился: "Новый год — это рубеж перехода нашей страны на новый этап социализма. Витражи должны быть с заводами, фабриками и новостройками!"
Но даже в таком виде "Голубые огоньки" пользовались огромной популярностью у зрителей. Ведь помимо встреч с любимыми артистами, программа сообщала публике немало любопытного "между строк".
Например, по стране ходили слухи, будто известные певцы Муслим Магомаев и Тамара Синявская стали супругами. Когда в новогоднем "Огоньке", транслировавшемся в ночь на 1 января 1975 года, две звезды спели дуэтом, страна поняла, что их брак — вовсе не сплетни.
Репертуар свидетельствовал о "весе" артиста — настоящим звездам разрешалось исполнить по две, а то и три песни подряд. Таким правом пользовались Эдита Пьеха, Иосиф Кобзон, Алла Пугачева, Муслим Магомаев, Татьяна Шмыга, Николай Сличенко.
Из украинцев в состав "тяжеловесов" входили София Ротару, Анатолий Соловьяненко, Юрий Гуляев. Также постоянным участником "Огоньков" был эстрадный дуэт "Штепсель и Тарапунька", однако им полагался лишь один номер.
Выход программы в записи породил множество неожиданных ситуаций. Так, степист Владимир Кирсанов станцевал с супругой номер под песню Евгения Мартынова. А в новогоднюю ночь увидел себя танцующим под совершенно иную мелодию. Оказалось, что глава Гостелерадио недолюбливает Мартынова, а потому потребовал вырезать из программы весь номер. Сотрудники музыкальной редакции с трудом уговорили его заменить песню, но оставить танец.
Случались и казусы. Например, начальство долго не разрешало приглашать на "Огоньки" юного Филиппа Киркорова — он был очень похож на "звезду" Сергея Захарова, которого за ресторанную драку (закончившуюся, по слухам, смертью человека) посадили в тюрьму.
Все выпуски "Огоньков" принимали лично глава Гостелерадио и представитель ЦК КПСС. Но даже столь высокий уровень утверждения не защищал артистов от неприятностей.
В 1983 году Геннадий Хазанов прочитал миниатюру Ефима Смолина "Письмецо", предварительно одобренную всеми телевизионными инстанциями. Однако миниатюра задела за живое кого-то из членов семьи известного советского разведчика. Последовал возмущенный звонок Юрию Андропову. И Хазанов просидел несколько месяцев без работы. А уж путь в "Огонек" ему перекрыли надолго…
Эпоха советских "Голубых огоньков" закончилась в 1985 году, вместе с отставкой С. Лапина. "Перестроечной" стране понадобились совсем другие передачи.
