Высокие заборы Межигорья
Межигорская обитель когда-то была одним из самых известных отечественных монастырей. Еще в домонгольскую эпоху здесь, у древнего Вышгорода, сформировалось монашеское поселение с каменным Спасским храмом XII века.
Во времена Батыя ее, однако, разрушили. Но затем монахи восстановили святыню над Днепром. В XVII веке здесь уже существовал значительный комплекс Спасо-Преображенского монастыря. Не раз он страдал от пожаров, но неизменно возрождался — прежде всего, благодаря тому, что к обители были весьма благосклонны украинские казаки.
Запорожская Лавра
Гетманы, еще от Богдана Хмельницкого, содействовали ей значительными пожертвованиями, а Сечь Запорожская считала "Межигорский Спас" своим военным монастырем (иногда его даже называли "Запорожской Лаврой").
Отсюда Сечь получала священников, испрашивала благословение на боевые походы. Здесь же лечили искалеченных сечевиков, а старые, обессиленные казаки на склоне лет находили в монастыре убежище.
Высоко ценя значение Межигорской обители, сюда прибывали на молитву и пострижение известные подвижники — такие, как патриарх Иоаким Савелов, митрополит Тимофей Щербацкий, епископ Иоасаф Горленко и многие другие. В свое время, странствуя по славянским землям, здесь побывал иерусалимский патриарх Феофан.
Наиболее значительным сооружением монастыря был пятиглавый Спасо-Преображенский собор, возведенный в 1670-1680-х годах. Невдалеке от него стояла церковь Св. Петра и Павла с колокольней, построенная в 1772-1774 годах на средства Петра Калнышевского, последнего кошевого атамана Сечи Запорожской.
Когда же не стало Сечи — прекратил существование и монастырь. Екатерина II в 1786 году закрыла его, превратив в казенный госпиталь. Год спустя царица побывала в Киеве и захотела полюбоваться живописной обителью. Но этот кощунственный визит не состоялся. Накануне ночью Межигорье внезапно сгорело...
Фабрика в кельях
Каменные здания все же удалось восстановить после пожара — однако уже не для монастыря. Неподалеку от Киева обнаружили немалые залежи высококачественной белой глины — каолина. По этому случаю было решено организовать в Межигорье фаянсовую фабрику.
Землю бывшей обители передали в собственность Киевскому магистрату. Царь Павел I подписал соответствующий указ, и с 1801 года вновь созданное предприятие начало выпускать продукцию — главным образом фаянсовую посуду.
Так уж вышло, что в 1800-е годы изделия Межигорской фабрики неплохо раскупались. До этого значительную часть фаянсовой посуды ввозили из Англии, где она была достаточно дешева. Однако после заключения Тильзитского мира с Францией в 1807 году и присоединения России к так называемой континентальной блокаде английские рынки оказались недоступны. Потому-то межигорская посуда шла "на ура".
Успешную торговлю не оборвал даже очередной пожар, случившийся в Межигорье в 1811 году. Здания вновь отстроили, и производство продолжилось. С фабрики во все стороны развозили межигорские сервизы и отдельные предметы, вазы, чаши, всякого рода украшения и т.п.
Здешние художники проявляли неплохой вкус и фантазию. Среди тематических сервизов, к примеру, были виды святых мест Киева, изображения воинов русской армии. А всем делом на первом этапе руководили специалисты-иностранцы, поднаторевшие в изготовлении недорогой и качественной посуды.
Кризис перепроизводства
С 1815 года Европа, наконец, получила мир после многолетних наполеоновских войн. Царь Александр I с победой вернулся в свою столицу. Но эти счастливые для всей Российской империи события принесли Межигорской фабрике сплошные неприятности.
Ведь возобновились международная торговля. Фаянсовая посуда по низким ценам опять начала поступать из-за рубежа. А полукустарное межигорское производство должно было прогореть.
Когда межигорский фаянс стал залеживаться на складах, власти решили поменять владельца фабрики. Она поступила в распоряжение Кабинета Его Величества, а магистрату дали "отступные".
Стоимость всего комплекса вместе с землей оценивалась почти в 380 тысяч рублей (из них отдельно храм Спаса стоил 100 тысяч).
Новые столичные хозяева пошли по пути удешевления любой ценой. Начали снижаться зарплаты. Охотно использовался почти дармовой женский и детский труд. Ради этого при фабрике даже создали небольшую ремесленную школу на 10 учеников.
Торговля снова воспрянула, но ненадолго. При любой мало-мальски неудачной конъюнктуре на фабрике и в магазинах начинали скапливаться непроданные изделия. Ведь европейские конкуренты тоже не стояли на месте.
Тогда царские чиновники решили провести реконструкцию производства, с тем чтобы выросла производительность труда. Закипели ремонтные работы. В те времена, к слову, сюда наведывался Тарас Шевченко, упоминавший "Межигорского Спаса" в своих произведениях. Сохранился его рисунок карандашом, запечатлевший казацкие святыни.
Несмотря на реконструкцию, оживить сбыт не удалось. Рентабельность упала настолько, что пришлось вообще остановить производство. Уже в 1850-х годах стали рассматривать вопрос о продаже Межигорья в частную собственность, но обошлось без этого: нашлись желающие взять место в аренду.
Детям — бесплатно
В конце XIX века старинная Спасо-Преображенская обитель возродилась к монашеской жизни. Сначала, с 1886 года, патронат над Межигорьем осуществлял мужской Свято-Троицкий (Ионинский) монастырь, а в 1894-м здесь была устроена женская обитель, подчиненная Киево-Покровскому монастырю.
Благодаря удобному пароходному сообщению и живописности места сюда часто приезжали отдохнуть горожане. Справочник "Дачник", изданный в Киеве в 1909 году, отмечал: "При монастыре находится гостиница. Плата за номера по соглашению. Для дачников, ищущих уединения, — жизнь здесь тиха, спокойна. С большими семьями в Межигорье неудобно селиться, так как в этой местности отсутствуют специальные дачные постройки. К положительным
сторонам Межигорья следует отнести купанье на открытом берегу Днепра и рыбную ловлю. Несомненно, если Киево-Покровский монастырь станет на правильный путь эксплуатации принадлежащих ему земельных угодий в Межигорье, то здесь постепенно разовьется дачная жизнь".
В запустелом же корпусе бывшей фаянсовой фабрики часть помещений привели в порядок и в конце позапрошлого века устроили там бесплатный санаторий для детей киевских бедняков. Он был рассчитан примерно на 100 мест. Попечительницей его была тогдашняя губернаторша Елизавета Трепова, а все средства на содержание жертвовали местные богачи-филантропы. Детей привезли на дачу на большом пароходе "Николай II", который, опять же бесплатно, предоставил известный киевский меценат и предприниматель Давид Марголин.
За высоким забором
В советские годы обитель, как водилось, была ликвидирована. Зато здесь попытались восстановить традиции керамического производства. В 1923 году в Межигорье был основан художественно-керамический техникум (с 1930-го — институт), в котором работали ведущие мастера прикладного искусства.
Одним из ведущих преподавателей был известный художник Василий Седляр, представитель группы "бойчукистов". Искусствовед Федор Эрнст отметил, что это заведение "по своему художественному уровню обучения является, бесспорно, лучшим в УССР".
Учебный комбинат никак не повлиял на сохранность монастырских зданий. Тот же Эрнст в 1930 году отметил: "Учитывая культурное прошлое Межигорья, здесь полагают устроить Государственный культурно-исторический заповедник".
Увы, не тут-то было. Когда Киев в 1934-м сделали столицей республики, переведенным сюда из Харькова чиновникам приглянулось замечательное место. Вскоре старинный комплекс перестал существовать. На его месте устроили правительственную резиденцию. Из-за того, что святое место на протяжении десятилетий оставалось за высоким забором и под охраной, вокруг этой
территории распространились всевозможные слухи. Сенсационные публикации уверили некоторых читателей в том, что где-то там, в подвалах или пещерах, до сих пор скрывается пресловутая библиотека Ярослава Мудрого!
Теперь, когда люди смогли увидеть, что же там, за забором, — не нужно забывать об историческом прошлом Межигорья. И наряду с любопытствующими туристами здесь должны появиться археологи, чтобы получить, наконец, ответы на давным-давно заданные вопросы.
Заявление первого ректора
Выдающийся украинский ученый Михаил Максимович, первый ректор Киевского университета, узнал о предстоящих аукционных торгах за Межигорье и в 1864 году принял участие в полемике по поводу судьбы старинной обители и фабрики. Его заметка "Нечто о Межигорье" содержала аргументы, не нуждающиеся в комментариях.
"Межигорью не следует перейти... в частную собственность всякого торгаша и промышленника; и мне сдается, что до того не допустят ни Печерская Лавра, ни другие монастыри киевские, со своим архипастырем; что они, общими силами, при содействии благотворительных мирян, возмогли бы оплатить Межигорье и открыть его по-прежнему для общежительства братского; что новособранная здесь братия весьма могла бы продолжать с успехом и выработку фаянсовой посуды, подобно тому, как в Оптиной пустыни, среди подвигов благочестия и трудов книжных, работают и над деревом, и над глиной.
Тогда ожила бы и в народе прежняя любовь к Межигорью и оно послужило бы для него благотворной и, можно сказать, необходимой в настоящее время школой благочестия и трудолюбия".
