ПРЕВРАЩЕНИЯ ПРОМЗОН
Призраки индустриального общества конца ХIХ-середины ХХ вв. — заводы и фабрики с их гигантскими трубами, наружными коммуникациями, неказистыми коробками-корпусами все чаще становятся объектами пристального внимания не только властей, но и звезд промдизайна. Чего больше в превращении заброшенных промзон в красивые и полезные территории (торгово-развлекательные центры, жилье, офисы, музеи, арт-галереи) — уважения к истории или западной рачительности? В газгольдерной башне в немецком Оберхаузене обустраивается огромный выставочный центр, в бывшей лондонской электростанции — музей современного искусства Tate Modern, а в заводских цехах бисквитной компании на 9-й авеню в Нью-Йорке — рынок антиквариата Chelsea. Примеры множатся по мере накопления полезного опыта. Художественная галерея в здании бывшего железнодорожного вокзала д'Орсе в Париже, музей воды в 50-метровой водонапорной башне в Санкт-Петербурге… Венские газгольдерные башни в этом перечне уникальных проектов занимают заметное место: их превратили в фантастический "город в городе".
Для бурной ночной жизни Вены конца XIX в. — города музыки и развлечений, балов и культурных открытий — требовалось много яркого света. И когда в 1899 г. истек срок действия контракта с Межконтинентальной Газовой Ассоциацией, венский муниципалитет распорядился построить четыре газгольдерных башни, где хранили добытый из нагретого угля столь необходимый городу газ. За три года под руководством инженера из Берлина Шимминга на юго-восточной окраине Вены, в районе Зиммеринг, выросли четыре великана из красного кирпича — 70 м в высоту и 60 м в диаметре каждый. Почти сто лет они были основными поставщиками газового топлива для столицы Австрии (сначала газ расходовался на освещение улиц, а с 1910 г. — для отопления домов и приготовления еды).
Только в 1984 г. Вена полностью перешла на использование природного газа, и краснокирпичные великаны, к тому времени оказавшиеся в черте города, "вышли на пенсию", получив почетный статус исторического памятника индустриальной архитектуры. Что не помешало использовать газгольдеры в разнообразных целях. Долгое время, благодаря потрясающей акустике, башни были излюбленным местом проведения фестивалей и концертов для рэйверов со всех стран, а однажды пригодились Джеймсу Бонду, вполне успешно послужив декорациями для съемок фильма "Агент 007: Смертельный испуг".
Однако четыре красных монстра, мало украшавшие изысканный венский пейзаж и занимавшие дорогие земельные участки, все же не давали покоя городским властям. О сносе речь не шла...
Тендер проектов по реинкарнации башен выиграли четыре архитектора-виртуоза — австрийцы Вольф Прикс, Манфред Вейдорн, Вильгельм Хольцбауэр и француз Жан Нувель. Каждому досталось по башне, и каждый получил полную творческую свободу лишь с двумя оговорками: во-первых, сохранить исторически важный внешний вид башен и уберечь памятник индустриальной архитектуры от стремительной урбанизации XXI в.; во-вторых, обустроить каждую башню в соответствии с пожеланиями венских властей. На верхних этажах должны были разместиться жилые помещения, на средних — офисы, а внизу "поселялись" торгово-развлекательные центры. Перейти из одного газгольдера в другой предполагалось с помощью специальных "мостиков-связок".
После чего каждый архитектор в "своей" башне принялся проявлять собственную индивидуальность. Новатор Жан Нувель, одновременно известный деликатным подходом к любому старинному камушку, задался целью превратить газгольдер-А в царство прозрачного простора, света и красочности, при этом заставив будущих обитателей башни дышать воздухом классики. В обрамление зеркального металла он вознамерился вписать девять жилых башен, расходящиеся от круглого внутреннего дворика, как лучики от солнца.
Вольф Прикс, славящийся сенсационными творениями деконструктивизма (мансарда на Фалькештрассе в Вене), особо не церемонился со старинными стенами, классическими сводчатыми окнами и прочими архитектурными раритетами. Архитектор вместе с коллегой Хельмутом Свичински придерживался радикально иного мнения, чем Нувель: старое лучше кардинально перестраивать, и, не существуй оговорки "уважать историю", мог бы посягнуть и на неприкосновенный экстерьер. И в подтверждение своей радикальности смело выстроил рядом с газгольдером-B башнеобразную конструкцию изогнутой формы.
Автор третьей реинкарнации Манфред Вейдорн (знаменит своими Палаццо Харрах в Вене, разработкой фасада венских россауэрских казарм, дворцами Хофбургов и Кобургов) не был обеспокоен ни историей, ни "хай-тековостью". Его главной целью стала экология бывшей промышленной зоны. Внутри газгольдера-C он создал зимние сады с деревьями и газонной зеленой травкой, а для усиления внутреннего естественного освещения бесцеремонно проделал в вековых стенах узкие щели.
Газгольдер-D Вильгельма Хольцбауэра (автора городского зала и оперы в Амстердаме, здания Франфурктского университета, одного из эпизодов мемориала жертвам битвы под Сталинградом) самоуверенно контрастирует с остальными "собратьями". И не мудрено — оригинал среди современных архитекторов, представитель течения прагматической архитектуры с монументальным символизмом, лауреат многих международных наград, Хольцбауэр придал внутренностям газгольдера форму звездочки с тремя жилыми башнями-лучами, соединяющимися по центру, и тремя внутренними двориками, как бы "врезанными" в кирпичные стены. Архитектор хотел не только обеспечить благоприятные жилищные условия, но, в первую очередь, правильно сбалансировать и предоставить все желаемые удобства: от магазинов и развлечений до мест удовлетворения духовных и эстетических потребностей.
Практически все задумки были воплощены в жизнь всего за три года — с 1999-го по 2001-й. За необычными завораживающими деталями интерьеров, нагромождением современных материалов, игрой света проходит весьма обычная городская жизнь тысяч людей. Квартирный комплекс (615 квартир и столько же парковок для машин) рассчитан на различные слои общества, включая как апартаменты и пентхаузы, так и студенческие "берлоги". Под офисы отведено 11 тыс. кв. м. Все обитатели башен и гости "Газгольдер-Сити" имеют в своем распоряжении 70 магазинов, кафе, баров, винотек, ресторанов, огромный кинотеатр с двенадцатью залами, центр дневного ухода за детьми, банкетный зал на 4200 персон. Учтя привычку молодежи, проживающей здесь в большом количестве, тусоваться в старых башнях, архитекторы создали в полуподвальном помещении газгольдера-В танцзал на 3000 человек, отделив его от жилых помещений, находящихся над ним, стеклянным потолком с мощной звукоизоляцией. А газгольдер-С внутри вообще напоминает университетскую аудиторию, окуная вошедшего сюда в атмосферу студенческой жизни благодаря поднимающимся вверх ступеням. В полном распоряжении пытливой молодежи и ученой мировой общественности "старинный мозг" Вены — Национальный архив, расположенный в башне-D: среди его ценностей уникальные документы, ранее принадлежавшие Людвигу Ван Бетховену.
Вена вздохнула спокойно: четыре монстра, раздражавшие горожан, были превращены в современный самодостаточный "город в городе", где "все включено", ставший украшением и гордостью венцев. Оригинально-авангардные замыслы дизайнеров идеально корреспондируются со скучной бытовой практичностью. Воплощенные в каждой башне идеи, при всей их претенциозности, не подавляют и не затмевают одна другую. Наоборот — дополняют и подчеркивают достоинства друг друга.
Напичканные всем тем, что обычно называют "развитой инфраструктурой мегаполиса", башни внешне кажутся почти нетронутыми. Все тот же исторический красный кирпич, те же стены со сводчатыми окнами и аккуратной белой штукатуркой, до сих пор апеллирующие к атмосфере конца XIX в. Миссия оказалась выполнимой: ностальгирующее прошлое соединилось с будущим, сохранив очарование промышленной архитектуры былой эпохи.
Подобные реконструкции, судя по австрийскому примеру, очень выгодны. Если общий бюджет перестройки венских газгольдеров составил EUR174 млн, то сегодня необычный комплекс уже окупился и приносит городу немалую прибыль. Однако сказать, что мнение "ломать — не строить" выброшено на свалку истории, значит погрешить против правды. Один из свежайших примеров стирания с лица земли исторической (правда, не промышленной) ценности — знаменитый стадион Уэмбли: власти Лондона посчитали, что он уже отслужил свое. Приходится признать: если "разрушительные" теории все же потихоньку отступают в тень, то идеи кардинальной перестройки заброшенных промобъектов остаются даже в Европе новаторскими. Обитателям современных мегаполисов требуется все больше новых жизненных пространств. Причем не на окраинах, а рядом с домом, с работой, со школой или университетом. Поэтому далеко не всегда общество готово воспринять новые объекты шопинга и очаги культуры в оболочке цехов бывшего меткомбината или носочной фабрики. Хотя примеров реновации старых промобъектов под социально значимые заведения в продвинутых странах уже более чем достаточно.
Подобные процессы происходят и в Украине, но весьма своеобразно и довольно далеко от мировой дизайнерской мысли. Процесс превращения объектов бывшей промышленной гордости (благо, непреходящие отечественные экономические трудности с каждым годом увеличивают их количество) в источники новой прибыли идет семимильными шагами. Однако к достижениям современной архитектуры не имеет никакого отношения. Достаточно навесить на давно не работающий цех соответствующую вывеску, провести косметический ремонт и объект шопинга готов. Только в столице в громадные торговые и развлекательные центры превращены порядка 50 бывших промобъектов. Променадами, фуршетами, маркетами, караванами и т.д. уже стали заводы (или их цеха) "Промкабель", "Сварка", редукторный, "Большевик", "Промсвязь", "Динамо" и другие. На очереди табачная фабрика, завод автоматики им. Петровского, "Веркон", рассматриваются варианты перепрофилирования старых помещений "Киевхимволокна", "Радара".
Однако те промобъекты, которые находятся под охраной закона об исторических памятках, инвесторов, как правило, не интересуют, поскольку требуют серьезного подхода и немалых вложений. Как рассказал "ВД" Николай Пархоменко, вице-президент Общества охраны памятников истории и культуры, в Государственный реестр памятников культурного наследия внесено немало промышленных зданий и сооружений. Это — старинные пивоварни, сахарные заводы и т. д., построенные на рубеже XIX и XX вв. На вопрос об их будущем наш собеседник ответил: "Как правило, такие объекты все приватизированы, и собственники не заинтересованы в их сохранении. У нас, как всегда, идут иным путем. Вместо того чтобы привести в порядок старое здание, сохранить его как памятник, придающий соответствующий колорит и местности, и образу жизни, наоборот, обходят законы и делают все для того, чтобы его снести и на его месте построить нечто многоэтажное и коммерчески более выгодное".
Пожалуй, единственный удачный пример начала отечественной реконструкции старой промышленной зоны, к тому же исторической и опекаемой законом,– столичный "Мистецький арсенал". На территории бывшего военного завода на Печерске через пять лет должен появиться крупный выставочно-музейный комплекс. По подсчетам специалистов, реконструкция обойдется в десятки миллионов гривен (точные суммы, как это всегда бывает в нашей стране, являются тайной за семью печатями). Но взявшихся финансировать проект инвесторов (отечественных и зарубежных) это не испугало. Они просчитали, что "будущий украинский Лувр" бедствовать не будет.
