До встречи в Конгрессе? У Обамы появился шанс отомстить Трампу при помощи Netflix

Пускай это будет каминг-аутом: никогда не любила "Касабланку". Настолько, что Хамфри Богарт портил для меня все остальные фильмы, в которых появлялся, а с Ингрид Бергман меня смирила только ее последняя роль — Голды Мейр в "Женщине по имени Голда". Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что меня в нем раздражает, в этой красивой черно-белой ленте, растянутой на цитаты и признанной "классикой всех времен и народов". Мачизм.

Или, например, "Телохранитель" с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон. Если отбросить музыкальные моменты, остается довольно простенькая и безыскусная стори, в основе которой все то же разделение на активное-конструктивное мужское и пассивное-инфантильное женское, требующее опеки и железной руководящей руки. Единственный шаг вперед — героиня уже не блондинка, а даже наоборот, афроамериканка. Между "Касабланкой" и "Телохранителем" — сорок лет, как одно мгновение. Но вот что интересно: несмотря на бешеную популярность обоих фильмов, теперь такого не снимают.

Потому что Голливуд объявил новую эпоху — "мир после Вайнштейна". Удивительным образом она совпала с эпохой Дональда Трампа. Как говорит небезызвестный антигерой: "Совпадение? Не думаю".

Голливуд — законодатель не только киношных мод. Не просто "Фабрика грез". Но именно тех грез, которые соответствуют требованию момента. Справедливости ради отмечу, что не только Голливуд, но "Уолт Дисней", например, точно так же чувствителен к идеологическому заказу. Нынешний идеологический мейнстрим не воспринимает слабых женщин на попечении сильных мужчин. Эти "традиционные ценности", выраженные в традиционных ролях, подвергаются беспощадной деконструкции, вскрывая темную сторону показной гармонии устоев, скреп, традиционных ролей — сильных и слабых, белых и черных.

Возможно, за это, вернее, за то, что это стало так заметно, вышло, как и многое другое, из-под спуда, мы должны поблагодарить Трампа, ставшего "санитаром леса" в самых разных областях общественной и международной жизни. Голливуд, демонстративно ставший оппозицией будущему лидеру страны еще до его избрания на пост, остается верен себе. И тому политическому контракту, по которому он выступает мощным противовесом президентскому "Твиттеру". Именно в этом качестве — орудия сдерживания и противовеса президенту, въехавшему в Белый дом на консервативных, традиционалистских настроениях — Голливуд сплотился вокруг либеральных (местами даже ультралиберальных) идей. И начал с того, что раскрыл миру гадкую сущность Богатых Белых Мужчин — хозяев жизни и всего-всего. Так Харви Вайнштейн невольно и неожиданно пал жертвой неприязни Голливуда к Трампу.

Как будто в пику "Америке Трампа" Голливуд продвигает совершенно "нетрадиционные" ценности, причем чем нетрадиционнее, тем лучше. Кончиной только Белых Мужчин все не ограничивается. Никакой дискриминации — женщины тоже получают свое: Скарлетт Йохансон, которая сначала сыграла японку в "Призраке в доспехах", а теперь собирается сыграть трансвестита, обвиняют в том, что она лишает работы представителей расовых и сексуальных меньшинств. Есть же в Голливуде актрисы-азиатки и актеры/актрисы-трансвеститы — вот пускай они и играют "своих". Логика, конечно, убийственная, по ней убийц должны играть убийцы, полисменов — полисмены, а Иисуса Христа может сыграть только сам Господь. Но в "Америке Трампа" идеологическая война ведется "на вылет", а когда ставки так же высоки, как и тон выступлений, о логике лучше забыть.

Роль идеологического локомотива определяется успехом Голливуда на рынке развлечений. Это самый крупный игрок, и потому его голос слышен лучше, чем все прочие. Его идеологическая мощь неоспорима: развал СССР, например, хотя бы отчасти — достижение именно Голливуда (а также джинсов и рок-н-ролла). "Фабрика грез" прекрасно знает, какие грезы нужно предложить публике. Как только в СССР появились первые — подпольные еще — видеосалоны, режим был обречен.

Но вот в чем проблема — мир меняется. Фильмов становится так много, что вопрос, что смотреть, скрывает в себе вопрос, чего смотреть не стоит.. Главной проблемой оказывается не снять кино, а убедить зрителя посмотреть именно его. Добавьте к этому нежелание обленившейся публики ходить в кино. И даже в видеосалоны. Зачем, если есть интернет?

Вернее, теперь вопрос можно сформулировать даже точнее: зачем, если есть Netflix?

Во всяком случае, в Америке. Согласно опросам Cowen&Co. Netflix стал самым популярным каналом получения видеоконтента, оставив позади кабельное ТВ и YouTube. Чем моложе реципиенты, тем больше перекос в пользу Netflix.

Он заменяет публике и телевидение, и видеосалон. Поход в кинотеатр все больше оказывается жестом социального толка — туда идут ради общения или в качестве культпохода. А чтобы просто посмотреть кино, никуда ходить не надо — достаточно купить подписку на Netflix.

Чем это грозит, в частности, Голливуду — и не ему одному, а вообще традиционной киноиндустрии, — немало было написано пару месяцев назад, когда в программу Каннского фестиваля отказались принимать фильмы, снятые Netflix. Но кроме чисто деловых интересов, у Голливуда, как и у реципиентов, есть и побочные риски.Один из них связан именно с идеологической функцией. Те возможности влиять на умы граждан, которые сосредоточил в своих руках Netflix, рано или поздно привлекут внимание "заказчиков идеологии". Влияние "Фейсбука", "Гугла", "Твиттера" на формирование общественного мнения уже оценено по достоинству политическими элитами. Netflix в политическом плане остается недооцененным. А напрасно.

Принцип обработки клиента у Netflix примерно такой же, как и у соцсетей: он стремится (и у него получается) как можно точнее таргетировать контент, предлагая пользователю именно (и только) то, что ему наверняка понравится (и он захочет купить еще). На эту возможность — сделать анализ предпочтений каждого клиента еще точнее — Netflix не жалеет ни времени, ни денег. Алгоритм изучения предпочтений постоянно улучшается. Сервис отказался от рейтингования фильмов путем присвоения звезд и перешел к системе лайк/дислайк, потом убрал возможность пользовательского отзыва. В результате пользователь избавлен от необходимости перебирать чужие мнения, чтобы решить, что смотреть. За него выбор сделает алгоритм.

Чем чревато это удобство — а это, действительно, удобно, когда вам не приходится копаться в куче боевичков-середнячков в поисках артхаусной жемчужины, — так это невозможностью выхода за границы своих привычных интересов. Вы не ткнете — чисто случайно — в кино, где герой с квадратной челюстью выносит на руках героиню-блондинку из всех житейских передряг. Вы даже не будете знать, что такие фильмы еще есть в природе.

В общем, с точки зрения идеологического заказа Netflix удобнее Голливуда сразу по нескольким причинам. Во-первых, всегда удобнее иметь дело с одной компанией, чем сразу с десятком разных групп влияния, действующих в такой среде, как Голливуд. Во-вторых, Netflix в смысле идеологического влияния отличается от Голливуда примерно так же, как инъекция в вену от ковровой бомбардировки. В условиях традиционной киноиндустрии каждый фильм, несущий идеологический месседж, будет просмотрен не только теми, кто его разделяет, но и теми, кто будет им недоволен или даже настроен враждебно. В то время как Netflix может адресовать каждому клиенту именно то, что не вызовет у реципиента внутреннего содрогания ни по форме, ни по сути. В системе Netflix, один раз отвергнув "Касабланку", я никогда больше не увидела бы Хамфри Богарта — ни в одном другом фильме. Но я не увидела бы и Ингрид Бергман в роли Голды Мейр. Я жила бы в комфортном мире среди милых моему сердцу сюжетов, стилей и средств выразительности.

Эффект информационного пузыря и его влияние на реальность уже описаны в контексте президентских выборов в США, когда оба кандидата, штабы и армия сторонников до последнего момента были уверены, что победа уже у них в кармане.

Точно таким же создателем информационных пузырей может стать и Netflix, адресно транслируя "правильные" месседжи посредством "самого главного из искусств". Роль идеологического локомотива от Голливуда может перейти к нему, и он — в точности как ФБ — может стать "глобальным главредом". Или, учитывая специфику, "глобальным главрежем". Если у вас монополия на распространение контента, то есть все возможности диктовать изготовителям, каким этот контент должен быть, чтобы попасть в вашу сетку.

Как и все IТ-компании, Netflix не скрывает своей идеологической заангажированности. И как почти все IТ-компании, он придерживается либеральной идеологии. Всем известно, что "Гугл" уволил сотрудника, позволившего себе усомниться в способности женщин быть хорошими инженерами (жалкая попытка Белого Мужчины оказать сопротивление идеологическому мейнстриму). Менее известен случай у Netflix, который уволил сотрудника, позволившего себе публично (хоть и не в оскорбление кому-то конкретно) произнести "слово на букву н". Так и было сказано официально — N-word. Поскольку я не работаю ни на Netflix, ни на Google, рискну написать расшифровку этого ребуса: это слово — nigger.

В общем, идеологическая ориентация у Netflix вполне подходящая под нынешний американский мейнстрим. Кстати, и тот факт, что бывшая президентская чета Обам будет писать сценарии для Netflix, также общеизвестен. Вполне возможно, что Netflix вполне готов работать с госзаказом, причем с госзаказом совершенно определенного толка — на идеологическое сдерживание хозяина Белого дома, оседлавшего "Твиттер". Фактически дублировать функции Голливуда. Пока — только дублировать.