Сталевары в нафталине. Как роботы стали союзниками феминисток
Роботы наступают. Пока что, правда, преимущественно не на нас. Но и на нас отчасти тоже – через новостные ленты, которые раз за разом приближают и увеличивают масштабы "робоапокалипсиса" на рынке труда. Из последнего - прогноз исследовательского подразделения консалтинговой компании McKinsey&Co: около 800 млн рабочих во всем мире могут потерять свои рабочие места к 2030 г. Это более пятой части рабочей силы, существующей в мире на сегодняшний день.
Повторю еще раз: это проблема преимущественно не наша, а тех стран, в которых в производстве занята большая доля населения. Таких как Китай. Или Индия, которая пострадает в большей степени от наступления искусственного интеллекта в области базового программирования – целая армия рядовых кодеров, обеспечивающих в данное время быстрый рост ВВП страны, может в ближайшем будущем остаться не у дел.
Несколько натянуто выглядят обещания экспертов, что процесс автоматизации выставит на улицу только "низкоквалифицированных" работников. Натянуто, потому что если линии автоматизируют, квалификация работников учитываться не будет.
Под удар, как уже было сказано, попадут не только рабочие, но также сотрудники колл-центров, бэк-офисов, заведений быстрого питания и даже программисты – вот где от уровня квалификации действительно будет зависеть очень много.
В общем, роботы вытеснят на улицу около 400 млн человек в ближайшие 13 лет.
Это ставит ребром вопросы социального и гуманитарного толка. Первый из них – о возможности нового луддитства. Аналогичную ситуацию Европа переживала на заре индустриальной революции, когда производство – до тех пор главным образом ручное – стало механизироваться, что привело к появлению первых мануфактур. Станки вытесняли людей из процесса некогда традиционного производства и лишали их средств к существованию, и люди восстали против машин. Причем луддитство было только прологом к глобальным потрясениям эпохи индустриальной революции с ее технологическими прорывами и социальными катастрофами.
Не ожидает ли нас что-то подобное в связи с очередной промышленной революцией?
Социальные изменения, конечно, неизбежны. Но если революции и будут, коснутся они главным образом "третьего мира" - тех стран, которые имеют развитое производство и критическую массу людей, зависящих от заводов. Собственно, так же как это было в ХХ в.: в центре промышленных революций – рабочий класс. Впрочем, это не будет повторение луддитства и революций, которые потрясли сто-полтораста лет назад Европу – социальный протест, если и будет иметь место, то в каких-то иных формах. Не исключающих, впрочем, кровопролития.
Переживая по этому поводу, эксперты уже сейчас советуют готовиться – менять подходы в образовании. Пока, правда, непонятно, как и на что менять. И главное - где. С одной стороны, в развитых странах реформы образования идут по пути отказа от индустриальной модели и индустриальных требований к школьной программе и школьникам, а вместо этого упор делается на развитие творческих способностей, "поиск себя" и самосовершенствование на протяжении всей жизни. Это, конечно, здорово.
Но эта тенденция в образовании преимущественно касается, повторюсь, развитых стран, для которых роботизация производства особой проблемы не составит. В странах же Юго-Восточной Азии, напротив, "промышленные" идеалы в образовании процветают – успехи в математике и естественных науках теперь принято называть "сингапурским чудом", и на него с недоумением и завистью смотрят даже учителя лучших английских школ. Усидчивость, упорство, нацеленность на результат лежат в основе этой системы, но все это – идеалы "индустриального" образования, являющего собой накачку знаниями и умением хорошо справляться с прикладными задачами.
Но кто будет формулировать задачи? Двигать науку, совершать технологические прорывы? Большинство прорывов на счету новаторов, изобретателей, ученых, которые были довольно посредственными учениками индустриальных школ. Кого-то из них в школе считали тупицей, кого-то шалопаем, а кого-то так и вовсе балбесом. Для интеллектуального развития нужна свобода, которая не предполагается индустриальной культурой, а для творчества – праздность.
Что ж, праздности, говорят, скоро будет предостаточно, а праздных – в избытке. Но не каждый – особенно выпускник индустриальной школы – умеет справляться с праздностью. Большинству из них придется занять чем-то руки – иначе социальных взрывов не избежать, но не по причине обнищания, а от избытка сил.
Интересно, что эксперты предлагают нам довольно специфические ниши – уход за детьми и больными, в сфере обслуживания и т. п. В общем, в сфере "люди для людей". Вытесненные из процесса производства, где на себя много возьмут роботы, а еще больше искусственный интеллект, люди смогут сформировать гетто, в котором их благополучие будет обеспечиваться машинами, но люди, не встречаясь с этими машинами постоянно, думать о них будут мало, а знать – еще меньше. Это может быть довольно странный мир, в котором для людей останется одна-единственная сфера для самореализации – творчество. В том числе научное и технологическое. Со всем прочим машины будут справляться лучше и дешевле. Говоря пафосно, если кто-то из землян когда-то и углубится в космос, это не будет представитель вида хомо сапиенс.
На фоне развития робототехники и ИИ мы уже сейчас можем наблюдать тектонические социальные сдвиги, охватывающие – в отличие от потенциальных пролетарских революций – также и развитые страны. Это феминизация современной культуры, связанная в немалой степени с тем, что условный "мужской труд", в особенности самые "престижные" его виды, больше неактуален. Этот процесс начался не вчера, он сопровождал весь период индустриализации, но именно теперь он достиг пика. Мощная фигура сталевара у домны, как солдата на поле боя, – анахронизм. Роботы и дроны – вот за кем будущее производства и войны. Связанные с физической работой, риском и героизмом - классическим мужеством - виды деятельности больше непрестижны и даже отчасти бессмысленны, раз кто-то (или все же скорее "что-то") может это сделать гораздо лучше, чем ты.
В то же время чисто "женские" ниши, если верить экспертам, связанные с общением, опекой, изготовлением штучных товаров хэнд-мейд и т. п., будут только дорожать - станут актуальными и востребованными на рынке. Мужчинам, которые еще недавно считали подобную работу ниже своего достоинства, придется осваиваться с ней. Собственно, равенство полов может стать реальностью только тогда, когда сгладятся стереотипы мужской и женской работы. Это касается не только домашних дел, а и рынка труда, на котором "мужские" профессии по сей день считаются престижнее, чем "женские". Так что искусственный интеллект (в определенном смысле) можно считать союзником феминисток.
