Опасные трофеи. Как игиловцы с паспортами ЕС стали проблемой Эрдогана
На днях посол США в Бельгии Рональд Гидвиц в очередной и далеко не первый раз озвучил настоятельную просьбу Вашингтона к европейским партнерам: забрать, наконец, своих граждан, вступивших в ряды ИГИЛ, и взятых в плен в северной Сирии. Гидвиц, в частности, сообщил, что американские следователи допросили 50 бельгийских боевиков и охотно поделятся информацией с бельгийцами, если те "серьезно отнесутся к репатриации". Но бельгийцы снова проигнорировали его обращение.
История вопроса
С просьбами забрать, наконец, своих граждан, оказавшихся в рядах террористов, США обращаются к странам ЕС уже полтора года, с тех пор, как Демократические силы Сирии (SDF), основу которых составили курдские Отряды народной самообороны (YPG), дожали на севере Сирии ИГИЛ. В плену у курдов оказалось до 10 тыс. боевиков, из которых около 2 тыс. иностранцев, примерно половину из которых составляют граждане ЕС. Кроме того, в лагерях YPG находятся до 20 тыс. членов семей плененных и погибших боевиков, среди которых граждан стран ЕС уже большинство, поскольку местные, а также жители близлежащих стран, зачастую либо не тащили за собой семьи в зону боевых действий, либо смогли отправить их домой. А вот переселенцы из Европы, увлеченные идеями ИГИЛ, семьи с собой тащили, а отправить их назад в большинстве случаев не смогли, даже если и хотели. Именно эти 20 тыс. гражданских лиц и составляют большую часть проблемы.
Тех, кто был захвачен с оружием в руках, сравнительно немного - их не особо охотно и брали в плен, - но и с ними есть сложности. Допустим, что такого боевика депортировали в страну происхождения - и что с ним делать дальше? Судить за наемничество или участие в незаконных вооруженных формированиях? Это нужно доказать в европейском суде, даже в том идеальном случае, когда вместе с боевиком придет папка с его делом, в которой будут показания свидетелей и его самого. И это непросто, поскольку такой боевик может отказаться от ранее данных показаний, и суд, скорее всего, встанет на его сторону. Ведь показания были получены в зоне боевых действий, без адвоката и всех законных процедур, под сильным давлением, а то и под пытками. Свидетели? На них тоже давили, вызовите их в суд, пусть повторят свои показания без давления. Автомат? Лежал рядом. Что вообще там делал? Проповедовал, за этим и поехал. Да, мусульманин, но прежде всего полноправный гражданин страны, где быть мусульманином вовсе не противозаконно.
И даже если будет доказано, что такой человек воевал, то что? Наемник? Докажите, что воевал не по убеждению, а за деньги. Член ИГИЛ? Докажите и это! Подсудимый назовет никому не известную группу с длинным названием на арабском языке и заявит, что воевал в ее составе против преступного режима Асада, или против других незаконных формирований, а к ИГИЛ отношения не имел. Что, разве YPG и SDF - законные? Обоснуйте это!
Конечно, среди пленных есть и известные личности, вроде Эль Шафи Эльшейха и Александра Амон Коти из группы "британского джихада", казнивших на камеру в 2014-2015 гг. трех американцев, двух британских волонтеров, двух японцев и нескольких сирийских военнослужащих. Но таких немного, и их-то как раз никто не собирается никуда выдавать. Опасные террористы, общим числом около 230 человек, под присмотром американцев уже перемещены в Ирак. Когда же речь заходит о репатриации, то разговор идет либо о гражданских, либо о рядовых боевиках, о которых известно только то, что их поймали на севере Сирии. Даже то, что они - боевики, надо еще доказать.
Как страны ЕС саботируют репатриацию
Здесь все предельно просто: у большинства их граждан нет на руках паспортов ЕС - они не имели возможности их сохранить, поскольку в ИГИЛ на них тоже смотрели косо. Так что паспорта ЕС обычно уничтожали, иногда втихую, а иногда и жгли их на камеру. Но если сжечь (или даже съесть) паспорт, гражданство де-юре не исчезнет.
Но, чтобы въехать в ЕС, эти люди должны получить новые паспорта, взамен утраченных. То есть для начала явиться в ближайшее консульство. До консульства им еще надо добраться, а помогать им в этом, устраивая, к примеру, выезды консульских работников в лагеря, где содержатся игиловцы, ни одна из стран ЕС пока не хочет. По очень простой причине: эти люди им не нужны, а если потянуть время, то проблема может хотя бы частично разрешиться. Своих граждан забрали только Россия и несколько африканских стран. Но африкано-российское правосудие европейскому не чета, и проблема с доказательной базой там решается влет. И даже россияне уже столкнулись с трудностями: в их тюрьмах остро встала проблема противостояния осужденных исламистов и уголовников и следом за "черными" зонами возникают "зеленые". Российская служба исполнения наказаний умеет работать с уголовниками, но фанатично верующие и не боящиеся смерти, ибо гурии в Раю и так заждались, ей зачастую не по зубам. Так что Россия демонстративно, на камеру, забирает в основном членов семей игиловцев, а вопрос о самих боевиках обходит, благо и они в Россию не рвутся, понимая, что там им не ЕС.
Ситуация оставалась в статусе отложенной до того момента, пока Турция не начала операцию против YPG, после чего вопрос был снова поднят США. Но формальная причина - "боевики могут разбежаться, поскольку лагеря останутся без охраны", - ложная. Во-первых, боевиков немного и самые опасные уже вывезены. Во-вторых, если они и разбегутся, то далеко не убегут, поскольку в вопросе ИГИЛ между Турцией, YPG - SDF и войсками Асада, с которыми YPG сейчас пытается заключить перемирие, царит полное согласие. Правда, SDF (через своего пресс-секретаря) попыталась было нажать на США и ЕС, с тем, чтобы те нажали на Турцию - мол, за то что турки нас бомбят и уничтожают мы снимем с лагерей охрану, и вы получите свою порцию неприятностей, но вышло неубедительно, и никто не испугался. Страшилки о "бегстве нескольких сот игиловских террористов", мелькавшие в новостях, тоже оказались блефом - выяснилось, что речь шла о гражданских лицах, бежавших, чтобы не попасть под турецкий обстрел или бомбежку. Словом, если говорить именно о боевиках, пусть даже рядовых, то уйти из зоны боевых действий, добраться до консульства своей страны и потребовать паспорт, смогут единичные везунчики. И даже такие везунчики, зная, что они засвечены, как боевики, добравшись до Европы, и пройдя через допросы спецслужб, будут сидеть тише воды, а те, кто не навоевался, те в Европу и не поедут. Проблема в гражданских лицах, в членах семей боевиков, которым нечего предъявить в принципе.
Давить на жалость
Типичная европейская жена боевика - гражданка ЕС, воспитанная в мусульманской среде, вышедшая замуж, поехавшая за мужем, решившим воевать за ИГИЛ, и сейчас с несколькими детьми, младшие из которых родились уже в Сирии, страдающая в лагере YPG - SDF, который перешел в ведение турецких военных. YPG - SDF этот груз был не нужен, а Турции, озабоченной своим европейским реноме, и без того неоднозначным, он не нужен вдвойне, поскольку создать в таком лагере сносные условия жизни сложно, и члены семей боевиков действительно страдают. Когда же их страдания попадают на камеру или в СМИ, крайними оказываются те, кто держит их под охраной.
Забрать же семьи боевиков для стран ЕС даже более рискованно, чем пустить назад самих бывших боевиков. Женщины с детьми менее мобильны, они и их дети с огромной долей вероятности окажутся в прежнем окружении. Тот факт, что они сейчас страдают и мечтают о возвращении к благополучной европейской жизни, не означает перемену в их взглядах. Что же касается детей, то на них тем более будет влиять та среда, в которую вернутся их матери, а неизбежная отчужденность европейцев, избегающих потенциальных исламистов, плюс культурные и поведенческие различия гарантированно затолкают их в гетто. Иными словами, дети боевиков - это завтрашние боевики, с достаточно большой вероятностью.
Хороший пример такого рода дала история 16-летней Сафии, пытавшейся зарезать полицейского в феврале 2016 г. на железнодорожном вокзале Ганновера. Семья не одобряла увлечений дочери и внучки, а бабушка даже прямо забила тревогу, обратившись в полицию, и та взяла Сафию под наблюдение и проводила с ней воспитательные беседы. Но все это не помешало Сафии вступить с салафитскую ячейку и получить задание совершить теракт, став мученицей.
Поведение европейцев в этой ситуации варьируется. В Норвегии склонны принять назад и боевиков, и членов их семей, наказав тех, чья вина будет доказана, то есть никого или почти никого и предоставить остальным возможность социальной и психологической реабилитации. Но можно ли считать социально реабилитированными тех, кто сохранит прежние взгляды, оставшись сторонниками "Исламского государства"? Между тем, по мнению специалистов - психологов, криминалистов и исламоведов, вероятность перемены взглядов у салафитов меньше, чем вероятность излечения от героиновой наркомании. От которой, кто не в курсе, полностью не излечивают вообще, из-за необратимых изменений наступающих в организме, так что риск срыва остается на всю жизнь, и почти каждый "излеченный" время от времени срывается, после чего все начинается по новой.
Второй вариант - выпереть из страны всех подряд - и боевиков, и членов их семей, как зачумленных и потенциально опасных, не вникая ни в какие детали и отбросив всякую жалость. К этому склоняются Германия, Франция, Великобритания, Дания, Нидерланды. По этому же пути пошли Алжир, Марокко, Казахстан и Израиль. Но в ЕС с этим тоже все непросто. Каждое такое решение индивидуально и может быть опротестовано в суде. И остается проблема - куда девать этих людей, уже лишенных гражданства. Теоретически лишить его их можно только тогда, когда у них есть гражданство других стран, но на практике все куда сложнее. Что делать, если они заявляют что другого гражданства у них нет? А если его действительно нет? А если те страны, гражданство которых у них есть, тоже не желают их у себя видеть?
Крайней при этом оказывается та страна, под юрисдикцией которой эти люди, зависшие в неопределенности, находятся по факту. Сейчас в этой роли оказалась Турция, взявшая под контроль 30-километровую зону безопасности, в которой находились лагеря SDF, - и турки категорически против этого.
"Мы не являемся гостиницей для чьих-либо членов ИГИЛ, - заявил глава МВД Турции Сулейман Сойлу. - Допустим, я какое-то время держу его (игиловца. - "ДС") в тюрьме. Затем его выпускают из тюрьмы. Должен ли я дать гражданство вашему террористу?".
Самым эффективным способом отправки таких лиц в страну ЕС, гражданами которой они являлись, и которая пытается от них оказаться, станет судебное опротестование решений о лишении гражданства, вплоть до ЕСПЧ. Финансовая поддержка общественных организаций, которые займутся этим, - а желающие, безусловно, найдутся и даже выстроятся в очередь, - обойдется странам, где сейчас находятся террористы и их родня, заведомо дешевле их содержания в лагерях, не говоря уже об их натурализации. Причем наиболее потенциально проблемной части тех, кому угрожает лишение гражданства - женщинам и детям, предъявить в суде формально нечего. Потенциальную опасность, которую они, несомненно, несут, невозможно включить в список пунктов обвинения. Как следствие, европейское общественное мнение в конечном итоге окажется на стороне этих женщин и их детей, которых очень легко представить как жертв обстоятельств. Каковыми они, если уж судить объективно, и являются - что, впрочем, не снимает проблему их потенциальной опасности.
