Роман с саламандрами. Отношения Запада с Россией строятся по схеме, описанной Чапеком 80 лет назад
Спор о том, является ли Россия европейским государством либо, напротив, антиподом Запада, лишен смысла, поскольку реальность лежит совсем в иной плоскости. Да, современная Россия порождена Западной Европой и неспособна существовать без нее. Но вместе с тем Россия стремится разрушить западную систему мира и подчинить Европу себе, несмотря на то что неизбежный при этом упадок ударит и по ней самой. Все это вызывает в памяти сюжет романа Карела Чапека, написанного 80 лет назад. Интересно, если бы "Война с саламандрами" появилась сегодня, объявила бы ФСБ, подобно гестапо, охоту на автора?
24 августа 1553 г. британский корабль "Эдуард Бонавентура" под командованием Ричарда Ченслора вошел в Двинский залив. Местные жители сообщили англичанам, что они находятся не в Индии, а в Московии. Это и стало моментом привоя России на западные корни. Ни одно из предшествовавших визиту Ченслора событий не связано непрерывной линией преемственности с современной РФ, а он — связан.
Впрочем, эта линия слишком длинна и неудобна для восприятия, к тому же состоит из повторяющихся циклов, похожих один на другой. Чтобы не погружаться совсем уже в глубь веков, мы можем оттолкнуться от другого события. В 1921 г. в РСФСР приехал 25-летний Арманд Хаммер. Энергичный авантюрист, только что получивший диплом доктора медицины, не испытывал желания погрузиться в скучную практику и предпочел карьеру международного коллектора, направившись в страну большевиков, чтобы выбить должок, оставшийся за поставки лекарств во время гражданской войны. Но, встретившись с Лениным и оценив открывшиеся перспективы, Хаммер сменил приоритеты.
И наконец, примерно в середине 20-х годов прошлого века капитан пароходика "Кандон Бандунг", чешский авантюрист Ян Вантох, рожденный фантазией Карела Чапека и ставший в голландских водах Ианом ван Тохом, в поисках жемчуга заплыл на островок Танамаса. Совершенно случайно он обнаружил там морских саламандр, ростом с десятилетнего ребенка, ходивших на задних лапах и использовавших передние как руки. Ван Тох быстро выяснил, что саламандры достаточно сообразительны и с ними можно договориться об обмене ножей и гарпунов для защиты от акул на жемчуг. Примерно так же договорились с русскими и Ченслор, и Хаммер. Номенклатура товаров, конечно, была разной, но она особого значения не имеет. Важнее то, что и Ченслор, и Хаммер, и ван Тох предлагали товары, изготовление которых было не под силу отсталым туземцам.
А когда меновая торговля набрала обороты, все закрутилось уже не по-детски. Колесики истории пришли в движение, и начались события все более и более интересные. Причем отношения между Западом и Россией (Ченслор), Западом и СССР (Хаммер) и между людьми и выдуманными Чапеком саламандрами (ван Тох) развивались в точности по одному сюжету. А значит, чтение романа, пусть даже и формально фантастического, способно дать нам столь же верное представление о реалиях мира и перспективах его развития, как и изучение трудов историков. Что сильно упрощает дело, поскольку роман меньше по объему и занимательнее для читателя, чем исторические труды.
Саламандры и Арманд Хаммер
Ван Тох, оценив возможности торговли с саламандрами, кинулся на поиски инвестора. Уговорив бывшего одноклассника, предпринимателя Густля Бонди профинансировать его предприятие, он начал расселять саламандр по островам Индийского и Тихого океана для добычи там жемчуга. Выяснилось, что саламандры способны не только нырять за раковинами, но также умеют строить плотины, быстро осваивают сложные инструменты, язык, привычки и образ мышления людей, а их разведение обходится недорого. И люди начали использовать саламандр как рабочую силу — в первую очередь для подводных работ, поставляя им то, что они не могли изготовить либо добыть в море в достаточном количестве: еду, ручные инструменты, затем взрывчатые вещества и различные механизмы и, наконец, оружие. Первое время для защиты от акул, а в дальнейшем и для вооружения боевых саламандр на службе разных государств. Такие шаги диктовались простой логикой: все исходили из того, что соседние государства все равно вооружат своих саламандр, а коли так, то и им нельзя медлить. Любопытно, что те, кто принимал решения о масштабных проектах с использованием саламандр, включая и Г. Х. Бонди, в большинстве своем ни разу в жизни не видели живой саламандры, да и не стремились ее увидеть.
Поначалу все шло замечательно: пережив пик моды, саламандры стали привычной частью окружающего мира и непременным элементом бизнеса. Их обычаи были исследованы до мельчайших деталей. Впрочем, выяснилось, что, кроме брачных танцев, исследовать нечего, поскольку социальное устройство они целиком заимствуют у людей, хотя и переосмыслив на свой лад. В среде саламандр мало-помалу зародилась своя интеллектуальная элита: европейские и американские университеты начали выдавать им докторские дипломы. Если разобраться, ровно то же самое происходило и в ходе приобщения к европейской цивилизации России.
Трудности с земноводными начались после того, как на свет всплыли три обстоятельства.
Во-первых, не вся деятельность саламандр находилась под контролем людей — просто в силу невозможности проникнуть под воду на доступную саламандрам глубину. Но не то ли происходило с Россией?
Во-вторых, саламандры, осознав свою силу, начали объединяться помимо воли людей, перестав быть их послушным орудием. Да-да, фраза "встали с колен" вполне здесь применима.
В-третьих, они перестали считать людей не только своими хозяевами, но и просто равными себе, а усвоив человеческие знания, людьми от этого не стали. Слишком уж велики были отличия, да и опыт общения с человечеством не располагал саламандр к идеям равенства и братства. Прекраснодушные рассуждения гуманистов, философов и художников были для них абстракцией, а надсмотрщики выросшей из предприятия Бонди и ван Тоха глобальной компании S-Trade, видевшие в саламандрах только расходный ресурс, — суровой реальностью. Точно так же, как, к примеру, видел ресурс в русских Арманд Хаммер, не то чтобы совсем уж не осведомленный о происхождении золота и предметов искусства, приобретаемых им у большевиков, но как-то не заморачивавшийся этим вопросом. Впрочем, это ноу-хау родилось задолго до него: спустя пару веков после Ченслора Лондон охотно скупал у российских царей и солдатские жизни, и лес с пенькой — стратегические ресурсы того времени. Такой "ресурсный" подход саламандры (саламандры ли?) изучили отлично и переняли его.
Возвращаясь в наши дни
Напомню, что "Война с саламандрами" была опубликована в 1936 г., за два года до сдачи Чехословакии, совершенной при полном одобрении остальных европейских стран. И хотя Мюнхенское соглашение впоследствии осуждалось, это осуждение носило лишь характер неофициального морализаторства. Юридическая оценка действиям подписантов не дана до настоящего времени. В отличие, к примеру, от советско-германского договора 1939 г.
Что касается технического и торгового сотрудничества Запада с СССР после 1945 г., когда вся Восточная Европа, по сути, оказалась под советской оккупацией, жестокостью не уступавшей германской, то вопрос о его осуждении вообще не поднимался ни разу. Сотрудничество с Советами, миллионами уничтожавшими население подконтрольных им территорий, всегда воспринималось на Западе как норма. Этому, разумеется, способствовало и отношение к уничтожаемым, которых воспринимали скорее не как людей, а как одну из разновидностей сырья, необходимого для производства товаров, закупаемых у большевиков.
В свою очередь, Запад продавал России, СССР и снова России высокотехнологичные товары. Таких закупок "русским саламандрам" требовалось немало. И Советский Союз, и современная Россия всегда были и остаются полностью технологически зависимы от Запада. В них никогда не существовало ни одной технологической цепочки, не упиравшейся в каком-то из звеньев в западное оборудование или технологии, которые Советы, а тем более Россия, воспроизвести не могли. Индустриализация первых пятилеток целиком, от начала до конца, была проведена немецкими и американскими фирмами, предоставившими готовые проекты, а также инженеров и квалифицированных рабочих для их реализации. Разумеется, и фирмы, и иностранные специалисты зарабатывали на этом. Их не интересовало, откуда и какими методами советские заказчики добывают деньги. Тени ограбленных, расстрелянных и умерших от голода не беспокоили Запад, потому что... Потому что саламандры — это всего лишь саламандры.
Правда, впоследствии советские саламандры добрались и до них. Фирмы столкнулись с недобросовестной или неполной оплатой, а банки — с невозвратом кредитов. Не менее 25–30 тыс. иностранных специалистов, не уехавших после того, как в 1934–1935 гг. истекла первая волна контрактов, заключенных через фирмы, и продливших их, соблазнившись высокой оплатой, уже на индивидуальной основе, через несколько лет либо были мертвы, либо работали за лагерную пайку. Принцип "не церемониться с чужаками" саламандры Страны Советов усвоили прекрасно. Как и то, что на смену одним искателям быстрого и крупного заработка от торговли с ними придут другие, а потом и третьи. Усвоили и передали правопреемникам.
Что касается готовности Запада сотрудничать с кем угодно, если это сулит прибыль, то за восемь десятилетий, отделяющих нас от Чапека, не изменилось ровным счетом ничего. Впрочем, и саламандры его на поверку оказываются лишь массой, лишенной собственной воли, простыми исполнителями, которыми в поисках наживы манипулируют все те же европейцы. Снятие покровов начинается в момент прибытия делегатов от саламандр для ведения переговоров.
"Из салон вагона на красный ковер спустились три высоких элегантных господина, а за ними несколько прекрасно вымуштрованных щеголеватых секретарей с туго набитыми портфелями.
— Где же саламандры? — вполголоса спросил кто-то.
Две-три официальные персоны нерешительно двинулись навстречу трем элегантным господам; первый из этих господ сказал негромко и торопливо:
— Мы делегаты от саламандр. Я профессор д-р ван Дотт из Гааги. Мэтр Россо Кастелли, адвокат из Парижа. Доктор Маноэль Карвало, адвокат из Лиссабона.
Присутствовавшие раскланялись и представились друг другу.
— Так вы, значит, не саламандры? — произнес с облегчением французский секретарь
— Конечно, нет, — сказал д-р Россо Кастелли, — мы их адвокаты. Пардон, эти господа, кажется, хотят заснять нас для кино".
Высшего градуса сарказм Чапека достигает в сцене, когда переговорщики отдают саламандрам для затопления, теперь уже с санкции международных организаций, центральную часть Китая, а глава китайской делегации пытается бурно протестовать, но его никто в зале не понимает.
Впрочем, три мэтра адвокатуры на службе у саламандр не выглядят в романе белыми воронами: с ними рука об руку идут бизнесмены, финансисты и политики: "Были бы только саламандры против людей — тогда еще, наверное, что-нибудь можно было бы сделать; но люди против людей — этого, брат, не остановишь". Не останутся внакладе и маленькие люди. Возможно, они ничего особо не приобретут от господства саламандр, но немного и потеряют: "Они просто будут работать на фабриках и заводах, как и сейчас. У них только переменятся хозяева".
А что же Верховный Саламандр, великий и ужасный сокрушитель континентов?..
— Слушай, а он в самом деле саламандра?
— Нет. Верховный Саламандр — человек. Его настоящее имя — Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем.
Этой фразы и не простило Чапеку гестапо. Правда, ордер на его арест запоздал: писатель умер от воспаления легких. Отчего-то мне кажется, что пиши Чапек свой роман на материале наших дней, он едва ли сильно изменился бы. Разве что Верховный Саламандр мог оказаться уже не фельдфебелем, а полковником. А так — все то же. Почему Путина до сих пор не взяли за жабры? Потому что у него нет жабр!
И конечно, за Чапеком пришли бы и в наши дни. Для этого даже не потребовалась бы оккупация: пятая колонна России в любой из европейских стран уже сегодня достаточно сильна, чтобы от маршей "бессмертных полков" перейти к акциям подавления и устрашения. При этом Запад совершенно не возражает против тесного сотрудничества с Кремлем. Это сотрудничество не слишком затронули и санкции, а Кремль, в свою очередь, охотно вкладывает деньги в западные активы, зная что состоятельные саламандры, точнее, те, кто выступает от имени саламандр, будут приняты там с распростертыми объятиями. Едва ли найдется хоть один крупный кремлевский функционер, не имеющий дорогой недвижимости в Европе или в США. Почти все их дети давно уже перебрались туда, а Центробанк России только в марте увеличил инвестиции в гособлигации США на $13,5 млрд, доведя их общий пакет до $99,8 млрд.
Словом, Запад, как всегда, проявляет гибкость. Крайними же в любом случае окажутся саламандры, которых по большому счету сначала изуродовали, а затем просто подставили. Впрочем, это уже ничего не меняет.
Все закончится вскоре после бегства нынешней кремлевской верхушки, которая и есть сегодня официальная Россия и которую Запад, несмотря на некоторые трения, все равно считает частью себя. И Запад охотно примет ее к себе вместе с награбленными у саламандр деньгами, задвинув в темный угол когда-то предъявленные им громкие обвинения. А между оставшимися в России саламандрами — "либералами" типа Навального и кондовыми "патриотами" образца Гиркина–Дугина–Стерлигова — в отсутствие смотрящих-людей отношения быстро накалятся.
— Начнется война. Естественно.
— Да, начнется мировая война саламандр против саламандр.
— Во имя культуры и права.
— И во имя истинной саламандренности. Во имя национальной славы и величия.
Беда только в том, что роль обреченного спасителя цивилизации Запад в этой войне оставляет Украине. Сделать это ему совсем нетрудно, поскольку украинцы в западной системе ценностей — те же саламандры: сырье и расходной материал истории.
Саламандры по Шпенглеру
Советы никогда не скрывали своих целей: мировая революция, понимаемая как слом западной системы отношений, открыто объявлялась ими стратегической задачей, начиная с 1917 г. и до самого крушения СССР. Не слишком скрывает желание если не уничтожить Запад, то по меньшей мере раздробить и перессорить его, и современная Россия. В свете этого готовность Запада сотрудничать с теми, кто, не скрываясь, желает его поработить и ограбить, выглядит странной. Можно, конечно, пытаться объяснить ее примитивностью и недальновидностью западных взглядов на мир. Но такая версия неубедительна: десятки примеров говорят о том, что западная политическая мысль прозорлива и продвинута, а западные элиты, оказавшись в ситуациях действительно крайних, способны поставить в приемлемые рамки и неэффективных бюрократов, и безответственных популистов, и даже жаждущие наживы крупные корпорации. Словом, как это сформулировал Освальд Шпенглер, на Западе "в последний момент всегда находится рота солдат, которая спасает цивилизацию". Сами солдаты при этом, правда, не выживают. А прочие представители Запада, не входящие в роту героев, всегда готовы подвести его даже к самому краю пропасти, если только это сулит им доход.
Здесь уместно, вероятно, вспомнить, что конец западной культурной традиции и ее трансформацию в самовыражение через экономическую, техническую и военную мощь, то есть, говоря в терминах Чапека, изрядное "осаламандривание" европейской цивилизации, Шпенглер, умерший в том же 1936 г., когда увидела свет "Война с саламандрами", предсказывал примерно к 2000 г. Можно поспорить, конечно, о том, насколько сбылся такой прогноз, но часть пророчеств Шпенглера, несомненно, оправдывается.
