"Левый" бизнес
Советские подпольные предприниматели снабжали дефицитными и модными вещами всю страну. Те из них, кому везло, зарабатывали миллионы, а кому не везло — тюремные сроки. Вплоть до расстрела.
Подпольные предприниматели — за солидный размах их называли "цеховиками" — появились в СССР в 1950-е годы, когда плановая экономика начала отставать от растущего спроса населения. То, чего не могли произвести официальные предприятия, начали изготавливать нелегалы. Поначалу из отходов фабричного или заводского производства, а потом — за счет оптимизации технологического процесса, позволившей экономить расход материалов. Сэкономленное шло на изготовление "левака".
"Цеховики" производили модные дубленки, замшевые костюмы, нейлоновые рубашки, "импортные" джинсы, пластиковые пакеты с портретами звезд эстрады и многое другое, чего днем с огнем было не найти в советских магазинах. Зарабатывали огромные деньги. Однако боялись демонстрировать свое богатство и жили в вечном страхе ареста и тюрьмы.
Подпольный дефицит
Путь примерного советского труженика в "цеховики" был разным. Устроился, например, человек на завод по изготовлению оптических линз — заведовать производством. И видит, что заводчане кроят замшу, необходимую для упаковки готовой продукции, по утвержденным "наверху" лекалам. Завпроизводством прикинул: если рулоны с замшей раскраивать иначе, будут оставаться не узкие полоски-обрезки, а вполне пригодные для дальнейшего использования куски материи.
Как их употребить? Нечего и думать — за одеждой из замши гонялись тогдашние модники и модницы. А судьба списанных кусков, оставшихся после раскроя, вряд ли кого-то заинтересует, поскольку замша идет по расходной графе "Упаковочный материал", которой редко интересуются ревизоры.
Вызрела идея: организовать пошив замшевых пиджаков. Завпроизводством взял в компаньоны завскладом. Вместе купили швейные машинки и установили их дома у знакомой портнихи. Она привлекла еще двух мастериц — сестру и подругу. Шили втроем. В комиссионном магазине, куда предприниматели сдавали продукцию, замшевые пиджаки шли на ура.
Покупателей не останавливало, что замша на самом деле техническая — товар выглядел по высшему разряду. Компаньоны расширили ассортимент: договорились с директором ателье о пошиве замшевых юбок, курток, костюмов. Платили наличными. Новая продукция пользовалась огромным спросом. Можно было бы увеличить выпуск, но для этого не хватало замши.
Выход придумали такой — завпроизводством нашел еще два предприятия, нуждающихся в оптических линзах, и добился того, что завод подписал с ними договора. Это означало, что объем производства увеличится, а для упаковки дополнительных линз потребуются и добавочные объемы замши. Вопрос только в том, как увеличить выпуск продукции при тех же мощностях?
Но и тут нашелся выход. Завпроизводством выбил долгожданные квартиры нескольким мастерам и начальнику соответствующего цеха. После чего цех заработал с удесятеренной энергией. Кабинет директора завода — беспробудного пьяницы — украсился грамотами за победу в соцсоревновании, а цеховики получили сверхприбыль.
Для реализации товара наладили связи с заведующими комиссионными магазинами. Продавали около трехсот единиц ежемесячно. А прокололись на внеплановой проверке. Обычно о ней завмагов заранее предупреждали свои люди из городского управления торговли. Однако после того как один за другим "погорели" на "леваке" два комиссионных магазина, "наверху" решили устроить внезапную проверку всех остальных "комков"…
Мало того, что из управления торговли не успели предупредить об опасности, так еще и проверяющие оказались не обычными ревизорами, как всегда, а сотрудниками ОБХСС. "Замшевые короли" и их дистрибьюторы сели на длительные сроки.
В иных случаях сырье для нелегального производства "выкраивали" за счет искусственного раздувания расхода материалов. Например, судя по накладным мехового цеха Харьковского облпотребсоюза, ткань кроили в два слоя, а также использовали дополнительные украшения и меховые детали. Но это — лишь на бумаге.
В действительности материал шили согласно технологии в один слой. Никакими дополнительными деталями пальто и полушубки украшены не были, да и технические описания изделий ничего подобного не предполагали. Зато из "сэкономленного" сырья шили нигде не учтенные шапки, пальто, шубы.
"Левую" продукцию сбывали через крупнейшие универмаги и магазины. Завмаги, товароведы и заведующие отделами, принимая неучтенный товар, указывали в документах заниженное количество принятых к реализации изделий. Пальто, полушубки и прочий "левак" запускались в торговый оборот. А затем часть выручки, приходившаяся на продажу неучтенной продукции, изымалась из касс и делилась между участниками цепочки.
Годовой оборот харьковских меховщиков составлял около 300 000 рублей. Столько же за год зарабатывали 160 000 среднестатистических граждан — по сути, целый город.
Цеховики снабжали харьковчан дефицитной одеждой в течение семи лет. И вдруг в одном из магазинов ревизия выявила неучтенный товар. Заведующий не видел смысла упираться и вывел следствие на подпольных производителей. В результате три организатора процесса в меховом цеху, пять завмагов и десятки товароведов сели за решетку на срок от пяти до десяти лет.
ГОСТ или деньги!
Нередко, чтобы запустить собственное производство, цеховикам приходилось делать технические изобретения. Например, галантерейная фабрика выпускает "пенку" — коврики из пенополиуретана. В 1970-е годы их модно было стелить на пол в ванной или туалете. Фабричные умельцы рассудили: спрос на коврики возрастет, если уменьшить их толщину, зато обшивку дать из махровой ткани, а по краям пустить бахрому.
Руководство фабрики о подобной новации и слушать не хотело — нарушение ГОСТов влекло за собой неприятности. Новаторы решили выпустить улучшенные "пенки" самостоятельно. А сырье "отщипнуть" от официальных материалов. Один из технологов придумал устройство, позволявшее распускать надвое по толщине стандартные листы пенополиуретана. Через технологический отдел фабрики внедрил изобретение в производство, а рабочие в инструментальном цеху изготовили устройство, получив "на лапу" 50 рублей.
Где взять махровую ткань для обшивки? Да очень просто — надо перенастроить стоящие в соседнем цеху вязальные машины так, чтобы они выпускали облегченное по сравнению с нормативами махровое трикотажное полотно. Получившиеся излишки станут сырьем для "левого" производства. Ну а бахрому и тесьму выпускали на списанных фанговых машинах, пылившихся без дела на складе.
Начальство "ничего не замечало". Причем небескорыстно: начальнику ОТК цеховики платили 60 рублей в месяц, потом 100. Старшему товароведу — 50, начальнику отдела кадров и главному экономисту — по 30 рублей. Деньги получали начальник гаража, предоставлявший машину для вывоза товара, и начальник вневедомственной охраны, выпускавший эту машину за пределы предприятия.
Также оплачивались сотрудники типографии — они изготавливали бланки документов строгой отчетности (квитанции, накладные, наряды), позволявшие превращать "левую" продукцию в официальную. Товар продавали через магазины по той же схеме, что и в Харькове, в накладных указывали заниженное количество доставленной продукции, а выручку уменьшали на величину "левой" продукции. Завмагам отстегивали 20% за сбыт и риск.
"Пенку" поставляли даже на Север. За посреднические услуги платили начальнику службы снабжения одного из крупных тюменских нефтедобывающих предприятий 0,5% от стоимости отгруженных изделий… За три года рационализаторы произвели и реализовали около 120 000 ковриков улучшенного дизайна. Это принесло им сперва 1 миллион рублей, а чуть позже — по пятнадцать лет колонии каждому.
"Мертвые души"
Если в обычные магазины "левак" сдавали по липовым накладным, то с комиссионками было сложнее — в квитанции на каждую вещь следовало указать паспортные данные сдающего. Цеховикам постоянно требовались серии и номера паспортов подставных людей. Понятно, за вознаграждение. Паспорт "участвовал" в нескольких десятках сделок, а через полгода его заменяли другим.
Однако и паспорта подставных людей не панацея — ревизоры обладали отличной зрительной памятью и могли вычленить из общего списка повторяющиеся номера. Поэтому завмаги "разбавляли картину", вписывая в квитанции "мертвые души" — несуществующие паспорта несуществующих людей.
Выигрышной считалась пропорция 1:50 — на одну квитанцию с "мертвой душой" приходилось пятьдесят с настоящими паспортами. По теории вероятностей, шансы на провал в этом случае минимальны. Но если проверяющий выявлял подставной паспорт, начиналась проверка всех квитанций…
Цеховики обладали десятками, а то и сотнями тысяч рублей. К началу 1980-х среди них появились первые миллионеры. Где же они хранили опасную наличку? Каждый придумывал свой вариант. Известна, например, история об одном подпольном предпринимателе, хранившем пачки нелегальных денег в портфеле. Причем портфель он подвесил на балконе за леску — на случай внезапного обыска. И когда в квартиру нагрянул ОБХСС, "подпольщик" успел перерезать леску…
Портфель, пролетев семь этажей, шлепнулся на тротуар. Каково же было потрясение цеховика, когда спустя час милиция вернула улетевший с балкона портфель! Оказалось, прохожий, обнаруживший его на улице, отнес находку в ближайший РОВД. Хозяин квартиры признался: он рассчитывал, что человек, нашедший портфель, со всех ног помчится домой. Вместе с находкой, конечно. "По крайней мере, — заметил подпольный миллионер, — я бы именно так и поступил".
Советские суды "шили" цеховикам хищение социалистической собственности. Хотя правильнее было бы предъявить претензии в неуплате налогов. Эра цеховиков закончилась во второй половине 1980-х, когда вступили в действие законы "Об индивидуальной трудовой деятельности", "О кооперации". Вчерашние подпольщики стали превращаться в советских кооператоров. Но в крутой вираж 1990-х вписались лишь единицы. Потому что вместо экономии на государственном сырье теперь потребовались принципиально иные бизнес-решения. Найти их удалось далеко не всем героям эпохи "развитого социализма".
