Турецкий пар
После трехлетнего перерыва возобновились переговоры о вступлении Турции в Евросоюз. Полноправного членства в содружестве Анкара добивается с 1999 г., когда получила статус страны-кандидата. Но особых успехов на этом пути власти Турции так и не достигли.
Формальная причина — невыполнение выдвинутых Брюсселем условий. Но, вместо того чтобы взяться за "домашнее задание", Анкара, вероятно, вдохновленная успехами Киева, решила включить "российский фактор".
Вечный кандидат
В декабре этого года исполнится 14 лет с момента, как Турция стала официальным претендентом на вступление в Европейский Союз. Но прошедшие за это время три этапа расширения содружества (в 2004 г. к ЕС присоединились Польша, Венгрия, Кипр, Мальта, Словакия, Словения, Чехия и страны Прибалтики; в 2007-м —Болгария и Румыния; в 2013-м — Хорватия) прошли мимо Анкары.
Не приблизили ее к заветному членству в Евросоюзе имеющийся статус ассоциированного партнерства с ЕС и членство в Европейском таможенном союзе.
Формально причиной такого "застоя" в двусторонних отношениях стало невыполнение требований, которые Анкаре выдвинул Брюссель. Соответствующие нормы прописаны в 35 пунктах дорожной карты по подготовке Турции к вступлению в Евросоюз.
И, по утверждению руководства ЕС, ключевые нормы: соблюдение процедуры свободного движения товаров и услуг, соответствие требованиям единой финансовой сферы, аграрного сектора, транспорта и таможенным правилам — все еще не выполнены. Реальным же тормозом к дальнейшему сближению Турции и Евросоюза выступают два важных внешнеполитических фактора.
Против расширения ЕС за счет Турции активно выступают лидеры содружества — Германия и Франция. И Берлин, и Париж небеспочвенно опасаются усиления потока мигрантов. В частности, в Германии сейчас проживают около 2,5 млн турок (мигранты и их дети), прибывшие в страну по трудовой программе в 60-х годах прошлого столетия. Большинство из них получили немецкое гражданство.
При этом они практически не ассимилируются и лишь примерно 20% из них имеют постоянную работу. Остальные же живут за счет социальных пособий (почти 500 евро плюс еще 200 евро на каждого ребенка плюс оплата государством аренды жилья, коммунальных услуг, медицинской страховки и проезда в транспорте), что создает серьезную нагрузку на федеральный бюджет.
Кроме того, согласно итогам исследования Мюнхенского университета, около 70% детей турецких мигрантов не имеют даже аттестата о среднем образовании, поскольку бросают учебу в школе до ее окончания. И если Германия откроет свои границы для Турции в случае ее вступления в ЕС, то рискует оказаться на пороге масштабного социального кризиса, а возможно, и межэтнического конфликта.
Непомерные аппетиты
Присоединение Анкары к содружеству обеспечит ей второе по величине (в соответствии с количеством населения — 75,7 млн чел.) представительство в Европарламенте после Германии (81 млн чел.), а следовательно, большее число мандатов, чем у Франции (64 млн чел.), Великобритании (62 млн чел.) и Италии (60,3 млн чел.).
А учитывая динамику прироста населения Турции, ее депутатская квота в законодательном органе ЕС в следующее десятилетие могла бы оказаться самой большой. Очевидно, Германия не заинтересована в таком перераспределении власти в объединении.
Не менее серьезным препятствием на евроинтеграционном пути Анкары выступает и нерешенный кипрский вопрос. Турция остается единственной страной мира, не признающей государство Кипр (член ЕС с 2004 г.). В то же время Анкара всячески поддерживает Турецкую Республику Северного Кипра (образовалась после оккупации турками части острова в 1974 г.).
При этом власти Турции в лице премьер-министра Реджепа Эрдогана даже слышать не хотят о выводе войск с территории острова, препятствуя тем самым процессу урегулирования конфликта. В ответ руководство Кипра блокирует в рамках ЕС решение всех вопросов, касающихся подготовки вступления в содружество Турции.
А поскольку и ООН, и Евросоюз, опирающиеся на действующее международное право, в противостоянии Анкары и Никосии всецело и полностью на стороне последней, то неуступчивость Турции фактически замораживает ее европейские перспективы на неопределенное время.
Более того, Анкара уже давно приняла на себя обязательство перед ЕС по допуску на свою территорию кипрских кораблей и самолетов. Но на практике даже этот пункт остается невыполненным.
Торговая страшилка
Отказываться от евроинтеграции турки не намерены и решили добиваться своей цели обходными путями. Именно так можно расценить появление информации о заинтересованности Турции в присоединении к Таможенному союзу России, Беларуси и Казахстана.
Это сенсационное заявление сделал на недавнем заседании Высшего евразийского экономического совета президент Казахстана. По словам Нурсултана Назарбаева, с просьбой посодействовать в этом проекте его лично попросил турецкий коллега Абдулла Гюль.
Вполне очевидно, что реализация такого внешнеполитического курса на практике выглядит утопией. Во-первых, это невыгодно России. Поскольку Таможенный союз — личный геополитический проект Владимира Путина, то привлекать к нему такие сильные в экономическом и военном плане страны, как Турция, Кремль явно не намерен.
Кроме того, текущий торговый баланс двух стран Москву и так вполне устраивает (+ $19,9 млрд по итогам 2012 г.), и, судя по динамике, в ближайшее время товарооборот (по итогам 2012 г. — $33,3 млрд) между партнерами может достигнуть докризисного уровня ($37,9 млрд в 2008 г.).
Во-вторых, невыгодно это и Турции, поскольку основная часть торговых операций страны приходится на рынки ЕС. Так, доля товарооборота Анкары с членами содружества занимает около 44% от всей внешнеэкономической деятельности государства (для сравнения: аналогичный показатель на российском направлении составляет всего 8,6%).
И очевидно, что жертвовать европейским рынком ради сомнительного Таможенного союза Турция не будет. Тем не менее власти страны не спешат опровергать заявление Нурсултана Назарбаева. А значит, оно было сделано с конкретной и явно политической целью надавить на ЕС. Что подтверждает и информационная активность турецких властей внутри государства.
В последнее время в турецких СМИ, полностью подконтрольных власти, начали появляться материалы с довольно критическими акцентами в адрес ЕС. Дескать, если Брюссель не хочет принимать нас в содружество, то мы готовы вовсе отказаться от этого внешнеполитического курса.
Также появились результаты социологических опросов, якобы свидетельствующих о том, что население уже менее активно поддерживает курс на вступление в Евросоюз, чем раньше.
В экономическом контексте такая информационная кампания турок ничем особо ЕС не грозит. Но в политическом плане может стать прелюдией к полному выходу Анкары из зоны влияния Брюсселя. А это чревато, в частности, и эскалацией конфликта вокруг Кипра, что явно не входит в планы ЕС.
Газовый посредник
Евросоюз заинтересован в поддержке теплых отношений с Турцией ради собственной энергетической безопасности. Ведь именно через Турцию планируются поставки азербайджанского газа в Европу согласно заключенному в сентябре договору между консорциумом по разработке азербайджанского газового месторождения "Шах Дениз-2" на шельфе Каспия и девятью европейскими компаниями (Shell, болгарской Bulgar gas, греческой DEPA, испанской Gas Natural Fenosa, немецкой EON, французской Gaz de France, итальянскими Hera и Enel, швейцарской Axpo).
Таким образом, анонс вероятного присоединения Турции к Таможенному союзу следует расценивать как своего рода предупреждение о возможности такого сценария. И, судя по всему, еврочиновники правильно поняли этот намек. Этим и объясняется внезапное потепление в отношениях Турции и ЕС, проявившемся в возобновлении переговоров о вступлении Анкары в европейское содружество, а также в лестных заявлениях в адрес правительства Эрдогана.
В частности, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу недавно подчеркнул, что "двери ЕС должны оставаться открытыми для Турции". Хотя еще не так давно руководство объединения не жалело критики в адрес турецкого премьера за разгоны демонстрантов в столице, плачевное состояние свободы слова в стране и несоблюдение прав человека.
