От раскладки — к обложению
Правовые основы владения недвижимым имуществом в Российской империи были столпом системы гражданского законодательства. Это владение было надежным как твердыня (недаром даже документ, его подтверждающий, назывался "купчей крепостью"). Но в то же время за государственные гарантии нужно было платить. Плата складывалась из налогов двух видов: государственного и местного.
Умеренные претензии государства
Государственный налог на недвижимость в течение продолжительного времени взимался на основании специального Положения, утвержденного в 1866 г. Оно предусматривало так называемый раскладочный способ взыскания. Заключался он в следующем. Общую сумму налога на недвижимость загодя вносили в имперский бюджет. Затем ее раскладывали по отдельным губерниям пропорционально их экономическим и демографическим показателям в пределах губерний, аналогично — по городам и местечкам. А в каждом отдельном городе относящуюся к нему сумму государственного налога распределяли по отдельным домовладениям согласно их относительной стоимости и доходности. При этом, чтобы не усложнять понапрасну расчеты, не подлежали обложению малоценные частные владения, на которые приходился совсем уж ничтожный налог (до 25 коп.). Было освобождено от государственного налога имущество ведомственное и удельное (принадлежащее непосредственно царской фамилии), что и понятно: для казны взимать такой сбор — только перекладывать деньги из одного кармана в другой. И, наконец, не брали госналог с недвижимости, принадлежавшей разным благотворительным структурам, которая по определению не приносила прибыли. Ответственными за взыскание налога непосредственно в населенных пунктах были муниципальные учреждения, которые, собственно, и проводили раскладку по персоналиям.
Существование такой системы на городском уровне было очень неудобным. С одной стороны, она требовала громоздких расчетов при распределении налога. С другой — было практически исключено удовлетворение справедливых претензий тех домовладельцев, чью долю сбора насчитали ошибочно (потому что изменение любого показателя требовало перерасчета всех других). Иногда "отцы города" злоупотребляли своим монопольным правом производить раскладку. В 1905 г. киевский журналист и городской деятель М. Волынский издал брошюру, в которой продемонстрировал ряд явных нарушений, допущенных при расчете государственного налога для киевлян. Так он разоблачил вопиющее занижение городом платежей в государственный бюджет из муниципальных прибылей. В результате такого занижения, поскольку общегородская сумма была фиксированной, разница автоматически перекладывалась на плечи частных плательщиков.
Тем не менее эта система действовала до тех пор, пока в июне 1910 г. не был введен новый "Закон о государственном налоге на недвижимое имущество в городах, посадах и местечках". Он предусматривал куда более удобный окладный принцип (каждое имущество облагалось отдельно). Ответственность за взыскание налога на сей раз была возложена на фискальные органы — податные "присутствия" губернских правлений. Сборщики налогов должны были раз в пять лет проводить независимый учет всех домо- и землевладений и валового дохода с них. Нормативы процентных отчислений с валового дохода для определения чистой прибыли устанавливали по категориям недвижимости и градациям валового дохода (чем менее ценным и прибыльным являлось имущество, тем больший удельный вес имело отчисление и, соответственно, меньший — чистая прибыль). В случае если по какой-либо причине нельзя было определить таким образом чистую прибыль, ее полагали в размере 5% от стоимости недвижимости. А норму государственного обложения недвижимости первоначально, на ближайшие годы после принятия нового закона, установили в 6% от чистой прибыли. Иными словами, держава "отщипывала" только сравнительно скромную часть дохода. Доход мал — и налог мал.
Не более процента
Местный налог на недвижимость прежде всего взимали в виде так называемого оценочного сбора. Этот сбор был предусмотрен "Городовым положением" (законодательством о городском самоуправлении) как один из главных доходных источников муниципального бюджета. Освобождали от него на тех же примерно основаниях, что и от государственного налога. Ставку налогообложения выводили городские власти — опять же, как для госналога, с учетом доходности "или же, при невозможности определить доход — со стоимости недвижимых имуществ". Причем был обозначен "потолок" налога: "Размер сего сбора не может превышать десяти процентов чистого дохода с имуществ или одного процента стоимости оных".
Городская дума составляла списки всех плательщиков оценочного сбора с показанием суммы, которая приходилась на каждого, и устанавливала срок внесения сбора. Списки печатали и загодя — не менее чем за месяц до платежа — доводили до сведения домовладельцев, чтобы те при необходимости могли обжаловать неправильное, на их взгляд, налогообложение.
Самая первая роспись платежей после принятия Городового положения — на 1871-1872 гг. — была подготовлена исходя из норматива обложения 0,5% от стоимости недвижимости. Но уже в росписи на 1873-й применили предельный норматив — 1% от стоимости. Позже, по мере нарастания объема частной недвижимости в городе, обложение от стоимости имущества применяли лишь для мелких домовладельцев, а для крупных его вычисляли пропорционально чистой прибыли (в 1880-х гг. — на уровне 7%). Кстати, в случае если владелец недвижимости пользовался ипотечным банковским кредитом и должен был выплачивать за него ежегодные проценты, эти платежи исключали из суммы прибыли.
Претенденты на налог
Надо заметить, что начиная с 1890-х гг. именно оценочный сбор среди всех статей городского дохода имел наиболее постоянную и явно выраженную тенденцию к увеличению, так что за его счет производилась весомая доля расходов на благоустройство, санитарию, медицину и образование для малоимущих. Отсюда понятно, что муниципальные власти были чрезвычайно заинтересованы в строительстве жителями города новых домов и создавали для этого все условия.
Положение, правда, усложнилось после того, как в Российской империи в 1894 г. внедрили так называемый квартирный налог в пользу государства. Им были обложены все лица, "занимающие помещение для жилья как в собственных домах, так и наемные или предоставленные в бесплатное пользование". Вследствие этого, учитывая уменьшение материальных возможностей нанимателей, домовладельцы вынуждены были снизить квартплату. Это привело к сокращению их прибылей и потребовало соответствующей компенсации в виде снижения нормы оценочного сбора. Таким образом, к примеру, для Киева суммарный сбор, поступивший в городской бюджет в 1894 г., сократился, по сравнению с предыдущим годом, со 170,6 до 154 тыс. руб. Но благодаря тому, что именно в это время в городе стремительно развивалось домостроительство, уже в 1895-м суммарный оценочный сбор вырос до 213,2 тыс. руб.
Еще одно бремя для налогоплательщиков появилось после того, как в начале прошлого века на Киевскую губернию распространили действие земского самоуправления. Из-за этого местные домовладельцы должны были платить еще один местный налог — земский сбор, который в новых условиях регулировал финансовые взаимоотношения Киева с городской периферией. Земский сбор взимало городское самоуправление. Он также носил окладной характер, при этом норма обложения неоднократно изменялась, так что платежи то и дело "перетекали" с оценочного сбора в земский и обратно.
Льготы по блату
Несмотря на определенные позитивные сдвиги, характер налогообложения недвижимости вызывал систематическую критику. Особенно это касалось оценочного сбора.
К примеру, выступая в 1910 г. на Первом всероссийском съезде деятелей и специалистов по городскому благоустройству в Одессе, приват-доцент В. Твердохлебов отмечал: "Вряд ли стоит доказывать недостатки оценочного сбора в наших городах — они слишком известны: оценки, на которых он основывается и по которым раскладывается также государственный и земский сборы, большей частью совершенно устаревшие, старые дома оценены в несколько раз ниже новых, часто в раз десять ниже действительности; да и новые дома оцениваются немногим лучше: организация оценок — самая первобытная — на глазомер, никаких документальных данных не кладется в ее основание; правила оценок — самые разнообразные, а то и никаких правил и инструкций не имеется — произволу и "мирволению" оценщиков не положено никаких границ… Можно смело сказать, что в деле городских оценок и обложения недвижимости царит хаос".
В самом деле, определение стоимости и доходности частного имущества городскими оценщиками носило, в известной степени, субъективный характер. В результате постоянно (и небезосновательно!) возникали конфликты, сыпались жалобы со стороны киевских домовладельцев и общественных деятелей. Распространенными претензиями были обвинения представителей города в потворстве своим знакомым, для которых они сознательно уменьшали сумму обложения, или же в невнимательности при составлении списков плательщиков. Киевский юрист и журналист С. Ярон вспоминал: "Когда в 1887 г. была назначена переоценка некоторых недвижимых имуществ с целью определения избирательного права, то выяснилось, что в Киеве до полутора тысяч домовладельцев вовсе не платят оценочного сбора, и не потому, конечно, что платить они не обязаны, а по причине более простой: о них забыли, а напоминать о себе они не считали нужным. И это продолжалось в течение ряда лет". Газетчики раскопали однажды даже сведения о городском оценщике, попросту пропустившем дом своего друга-приятеля при составлении списков плательщиков! Мэрия провела расследование, факт подтвердился, но публике это преподнесли как случайную ошибку.
К сожалению, констатировалась и "круговая порука" в городском руководстве при выявлении нарушений: "Жалобы на неправильные оценки недвижимых имуществ, — отмечал Ярон, — проверялись членами той же комиссии, которая производила оценку, т.е. члены комиссии сами себя проверяли. Понятно, что жалобы эти всегда оставались без последствий". Лишь в начале ХХ в. дело определения налогов существенно упорядочили: при городской управе были заведены специальные книги, в которые ежегодно по каждой усадьбе вносили данные по ее стоимости, доходности и платежам оценочного и земского сборов.
В целом, однако, можно сказать, что в основе налогообложения недвижимости во времена капитализма лежали разумные принципы. Налоговые ставки были умеренными, а взимаемые суммы шли на покрытие насущных расходов города.
