Чего ждать от президента с незапятнанной репутацией
Еще год назад имя Анджея Дуды не называлось среди претендентов на пост главы польского государства. Об этом депутате Европейского парламента всерьез заговорили после выборов 10 мая, когда кандидат от "Права и справедливости" внезапно обошел действующего президента Бро-нислава Коморовского, получив голоса 34,76% избирателей. Но и тогда в штабе правящей "Гражданской платформы" не были склонны рассматривать это как катастрофу: пеняли социологам за некачественную работу и кивали на расслабленность поляков, отдавших третье место популисту Павлу Кукизу.
И правда, разрыв в 0,99% вряд ли представлял собой опасность, если бы не несколько обстоятельств. Первое - в той точке, в которой пересекается работа социологических фирм и партийных штабов, важную роль играет тренд настроений. Организаторы опросов общественного мнения постоянно ошибались в пользу Коморовского, а не Дуды. И кто знает, возможно, ошибка генерировалась смешением партийных и личностных предпочтений. А если пристально приглядеться к эволюции общественных настроений с февраля текущего года, бросается в глаза, что пик своей популярности в запредельные 63% Коморовский прошел еще в конце зимы, в то время как Дуда, едва появившись на авансцене польской политики, последовательно набирал очки и ни разу не потерял второго места. Более того, в первую неделю мая поддержка президента и претендента сравнялась (в их пользу высказывались по 33% избирателей), и максимально приближенный к результату рейтинг обоих соперников угадала малоизвестная контора Pressmix, в то время как именитые организации сильно промахнулись.
Итак, кто же такой Анджей Дуда? Пока что можно сказать - будущее покажет, но раз уж в избирательной кампании такого уровня ничего не всплыло, то можно и поверить - человек с чистой биографией. Новый президент - уроженец Кракова, исторической и культурной столицы Польши. Дуда - выходец из семьи потомственной интеллигенции: отец - университетский профессор, технарь, мать - химик. В 1996 г. Дуда окончил юридический факультет Ягеллонова университета, в 2005-м защитил степень доктора права. Это важно отметить потому, что здесь и речи быть не может о политической или бюрократической привилегии: свою первую должность на государственной службе - пост заместителя государственного секретаря министерства юстиции - Дуда занял лишь в 2006 г. В аппарате правительства - а институт государственных секретарей является именно аппаратом, а не самим кабинетом - будущий президент сделал удачную карьеру. Ровно через два года Дуда стал статс-секретарем, то есть руководителем администрации (канцелярии) впоследствии погибшего в катастрофе над Смоленском президента Леха Качиньского. Вполне логично, что с приходом в офис главы государства представителя конкурирующей партии Дуда участвовал в парламентских выборах по списку "Права и справедливости" и стал депутатом Сейма. А почти год назад победил на выборах в Европейский парламент. Женат новый польский лидер на учительнице немецкого языка, дочери известного поэта, критика и профессора Ягеллонова университета Агате Корнхаусер. В общем, придраться в его биографии, кажется, не к чему, разве что сыронизировать о том, что к власти в стране пришел Краковский университет (сменив Варшавский университет, а также Гданьск и Оксфорд).
В то же время важно напомнить, что президент, несмотря на получение общенационального мандата, все-таки не является средоточием исполнительной власти в Польше. Он настолько должен находиться над схваткой, что, вступая в должность, обязан покинуть свою политическую силу. А правительство находится в руках либералов из "Гражданской платформы", пусть и пережившей тяжелый удар, но все же достаточно могущественной, чтобы в этом году удержать парламентское большинство. Слабое место у "Гражданской платформы", пожалуй, одно - нехаризматичный премьер Эва Копач. Заставляет задуматься, что в решающий момент Коморовскому не помогла и поддержка спарринг-партнера, дважды подряд возглавлявшего кабинет, До- нальда Туска, находящегося сегодня на европейском политическом олимпе. И тем не менее пока нет оснований полагать, что консерваторы из "Права и справедливости" осенью перехватят правительственный штурвал. Разве что Дуда сможет уподобиться Бараку Обаме - использовать и личностный фактор, и фактор неожиданности, чтобы сбалансировать своей спокойной харизмой политическую машину либералов, на чьей стороне (как и в США) играет относительное большинство ведущих польских СМИ.
Впрочем, очевидно, что на нынешнем этапе развития нашего западного соседа политический процесс в Польше вряд ли стоит рассматривать в конфликтных, полярных категориях "добра" и "зла". И вот почему. В своей экономической политике Польша является сегодня одной из немногих по-настоящему процветающих крупных стран Союза, давно переступившей порог между "перспективными" и "развитыми" странами. Этот переход - без накопления в обществе устойчивых популистских настроений либо молодежно-анархического, либо социального, пенсионерского толка - из числа постсоциалистических государств удался, пожалуй, еще только Чехии, Эстонии и Литве. Скорее всего, продолжительный период нахождения у власти "Гражданской платформы" породил у правового польского избирателя аллюзию на "засилье" социал-демократов Квасьневского в 1995-2005 гг. Примечательно, что эсдеки за последние 10 лет так и не восстановили свой политический вес. Левый кандидат в нынешней президентской гонке прославилась разве что маргинальным подмигиванием Москве. Но это не помогло, поскольку Москва теперь предпочитает использовать в своих интригах ультраправые и изоляционистские партии.
Внешнеполитическая ориентация Польши после победы Дуды принципиально не изменится, разве что на парламентских выборах этой осенью консерваторам опять повезет (кстати, в этом случае премьером вновь станет Ярослав Качиньский). Варшава в любом случае останется решительным оппонентом путинского режима: сам Дуда в ходе кампании был подчеркнуто жестко настроен по отношению к России. Это обусловлено как откровенно агрессивной политикой Кремля, так и тем, что смоленская трагедия стала для "Права и справедливости" своего рода фетишем, а Москва за минувшие годы так и не удосужилась расставить точки над "і" в этой истории.
Но в то же время вполне вероятна и более критичная позиция по отношению к ЕС. Консерваторы ратуют за коррекцию отношений с Германией (обычное, в общем-то, требование равенства, "невзирая на лица") и против "чрезмерного диктата" Брюсселя в союзных делах. А это уже вполне соответствует интересам Кремля, которому за последний год европейское единство попортило немало нервов. Кроме того, остается открытым вопрос о степени преемственности курса Коморовского в отношении Украины. С одной стороны, все вроде бы ясно: более двух третей избирателей отдали свои голоса за продолжение нынешней линии на сдерживание российского агрессора и при Дуде она может стать даже несколько рельефнее. Но тот же Павел Кукиз выступал с позиций "бронежилеты - да, автоматы - нет" в отношении украинского вопроса. Будет ли Дуда учитывать мнение тех, кто голосовал за Кукиза? Или станет воплощать свою идею о безопасности?
И вновь подчеркнем: многое зависит от выборов в Сейм. Старинная программа Качиньских "Четвертой Речи Посполитой" может теперь получить не только внутреннее польское, но и геополитическое развитие. В частности, в форме ускорения создания региональной военно-политической структуры и более динамичного прекращения деятельности российских агентов влияния в Восточной Европе. Но и Киеву следует вести себя корректнее, памятуя о том, что законодательные игры на исторической памяти - любимая забава не только украинских парламентариев, но и недавних однопартийцев нового польского президента. Так, в 2013 г. депутаты от "Права и справедливости" требовали, чтобы резолюция Сейма по поводу годовщины Волынской трагедии определила ее как геноцид и признала ОУН и УПА преступными организациями. Но этот проект был отвергнут. Как восприняли в "ПиС" закон об их статусе, принятый Радой через несколько часов после первого в истории выступления в ее стенах президента Польши, объяснять не нужно. И каковы бы ни были истинные причины отмены объявленного на прошлой неделе визита в Варшаву Петра Порошенко, об этом факторе вспомнили многие комментаторы. В любом случае подобных эксцессов лучше избегать: до 6 августа Польшу продолжает возглавлять Бронислав Коморовский, который успел многое сделать для Украины. А ожидания в отношении его преемника Анджея Дуды пока лишь прогнозы и надежды.
О пользе сантиментов
Теперь можно увериться в том, что у поляков сложное отношение к феномену Дональда Туска, который вряд ли сможет оставить свой европейский пост, чтобы в роли "супермена" прилететь на выручку своей партии на следующие выборы. С одной стороны, это лидер, с которым ассоциируются эффективная антикризисная стратегия Польши в 2009 г. (она стала единственной страной ЕС, добившейся роста) и ее крупнейший внешнеполитический успех. С сентября прошлого года Туск возглавляет Европейский Совет: выше некуда, поскольку Европейская комиссия все же является межправительственным органом исполнительной власти, а не политическим субъектом. С другой стороны, в глазах избирателя либеральные лидеры слишком увлекаются политической деятельностью на уровне ЕС. Наконец, злую шутку с либеральными технократами сыграло такое явление, как польский национальный "сантимент", и слишком явная попытка Коморовского в последних своих предвыборных выступлениях вскочить в последний вагон патриотического тренда ему не помогла. Консерваторы сумели капитализировать на этой теме, в частности, обещаниями собрать разъезжающуюся по свету молодежь. А это важный аргумент для новых поколений критически настроенных польских избирателей.
Почему Коморовский проиграл
Как Дуда оказался привлекательнее Коморовского? Прежде всего он просто на 20 лет моложе своего конкурента и предшественника. Коморовский уже вживался в роль "доброго дедушки" нации, в то время как Дуда поймал волну демографических перемен, которая в политическом поле происходит каждые десять лет. Это видно из обычной хронологии - почти 10 лет назад президентские выборы "вдруг" выиграл Лех Качиньский. Дуда принадлежит к новому поколению польских политиков, уже просто по возрасту не входящих в "пул" борцов с коммунизмом из "Солидарности" и их противников-посткоммунистов. В 1989 г. Дуде было всего 17 лет. А ведь даже Радослав Сикорский - один из наиболее молодых политиков от либеральной "Гражданской платформы" - руководил забастовочным комитетом в школе.
Второй фактор - время. Дей-ствующему президенту не хватило нескольких недель. Впрочем, это общая ошибка всех кампаний действующих лидеров, которые не слишком активно ими занимаются. И все же Коморовский сумел дать хороший бой: "Гражданской платформе" удалось мобилизоваться и сократить разрыв до исторического минимума в драме польских вторых туров президентских выборов - 3%, или 518 тыс. голосов. Третье - союзники. В отличие от других кандидатов Дуду поддержала не только его партия "Право и справедливость", но и еще четыре организации разной степени влиятельности - "Пяст", "Польша вместе", "Солидарная Польша" и Лига защиты суверенитета. Карта первого и второго туров, кстати говоря, показывает не только уже привычный раздел Польши на либеральный северо-запад и консервативный юго-восток, но и что, невзирая на то, в чью пользу в итоге сыграла явка, Дуде за две недели удалось продвинуться на территорию противника - ряд округов либо сменил лидера, либо уравнял их результаты.
Наконец, ключевой лозунг кампании Дуды хорошо вписался в окружающую внешнеполитическую действительность, главным фактором которой является российская угроза Европе и миру, а также возрастающая роль Польши в европейских делах: "Имя будущего - Польша; достойная жизнь в безопасной Польше". В то же время слоган Коморовского выглядел довольно абстрактно: "Выбери согласие и безопасность".
Второй победитель
Интересно, как распределились между уходящим и избранным президентами голоса, отданные за других участников первого тура. Вряд ли пошли на выборы избиратели одиозной Магдалены Огурек из посткоммунистического Союза демократических левых сил с ее пророссийской риторикой (2,38%), но эти голоса скорее достались бы либералу Коморовскому. Дуда мог претендовать на 6,1% голосов, собранных в первом туре всеми правыми кандидатами, а президент - на 1,42% экстравагантного борца с консерватизмом Януша Паликота, лидера популистских симпатий в прошлом (в 2011 г. - третье место на выборах в Сейм). Иными словами, по разделу чужой электоральной добычи у Дуды было явное преимущество как в силу того, что он выступал кандидатом от широкого альянса, так и в силу некоторого перекоса вправо самой партийно-политической системы Польши. Простой подсчет показывает: при той же явке Дуда автоматически получал на 2% больше Коморовского.
Но во втором туре явка выросла почти на миллион избирателей - видимо, это тот избиратель, который принадлежит к присутствующей в каждой демократии категории "ждущих выявления лидера". Кроме того, в нынешней кампании присутствовал явный джокер - это актер и рокер, выступавший, кстати говоря, на киевском революционном Майдане, Павел Кукиз с его немыслимым результатом в 20,3% голосов в первом туре. Если просто разделить поровну голоса Кукиза, с учетом всего вышесказанного все равно не получается победный результат Дуды. А это может означать следующее: победитель получил не только сравнительное большинство голосов дополнительного миллиона избирателей во втором туре, но и большинство голосов Павла Кукиза. Именно поэтому комментаторы, явно или неявно поддерживавшие "Гражданскую платформу", с печальной иронией отмечают, что победа Дуды является и победой Кукиза.
Опубликовано в еженедельнике "Деловая столица" от 1 июня 2015 г. (№22/732)
