День рождения Путина. Русское нищеанство в век пиара и электричества
Надо признать, что большая часть пожеланий, прозвучавших в адрес президента России за ее пределами, были скорее негативны. Но справедлив ли столь однобокий подход?
Символы и смыслы
Нынешняя путинская дата, 66 лет, не только выглядит знаково, но и является таковой по сути. Внешне она просто красива: число 66 естественным образом ассоциируется с числом 666, известным в Новом Завете как Число Зверя, и скрывающим в зашифрованном виде имя ставленника Сатаны. Перекликаясь с репутацией Путина, сложившейся в окружающем Россию мире, это придает ему масштабность. Ведь роль партнера, пусть даже младшего, самого Сатаны возвышает Путина над мелким пакостничеством вроде намазывания яда на дверные ручки и подливания полония в чай, позволяя ожидать от него чего-то более значительного.
Если же оставить в стороне малозначимые детали, то Путин, несомненно, подошел к точке наивысшего взлета - к моменту, когда его миссия будет исполнена и завершена. Все остальное в Путине, помимо этой миссии, включая его самого, преходяще и ничтожно.
Происхождение и эволюция
Владимир Путин, один из творцов современной России, был естественно и органично порожден Советским Союзом. В свою очередь, СССР столь же естественно порожден Российской империей, прекратившей свое существование в конце 1917 г. Ну а в российском учебнике истории начала ХХ в., предназначенном для кадетских корпусов, было сказано, что "Россия - государство не промышленное и не торговое, а военное, самой судьбой предназначенное быть грозой народов".
Такое отношение к силе, применяемой явно или тайно, но неизменно остающейся единственным достойным русского человека средством решения любых вопросов, характерно для российского государства и по сей день. Поиск взаимовыгодного компромисса и баланс интересов? Нет, не слышали, и даже если такое возможно, то это, безусловно, не российский подход. Только грубая сила, а в случае ее отсутствия - блеф, обманные маневры и мнимая готовность к сотрудничеству, за которыми скрыта подготовка к внезапному удару и реваншу - вот и все стратегии российской политики.
И это именно российские, а вовсе не путинские стратегии. Сам Путин, хотя он и пришел к власти традиционным для России путем, то есть, совершив череду преступлений (но вы попробуйте найти в российской истории иные примеры на пути к трону), поначалу все же пытался немного смягчить и очеловечить российскую политику. Но все его попытки изменить modus operandi, оставив позади взрывы домов в Москве и две чеченские войны как неизбежные, но уже прошлые эпизоды, и ограничившись одним только воровством, вызывали глубокое непонимание россиян. Это непонимание возникало на всех уровнях, как в верхах, так и в низах. Как же мы обойдемся без сильной армии? Как нам прожить без баз за границей? Как же так - нас не будут бояться? Ведь российских колонистов в отколовшихся окраинах того и гляди заставят изучать туземные языки! Нет уж, увольте - мы не желаем так жить, уж лучше умереть, сражаясь со всем миром за мир во всем мире!
Что бы ни думал по этому поводу сам Путин, он не мог противиться неизбежному. Короля играет не только свита, но в большей степени и ликующая толпа. И Путин, оправдывая возложенные на него ожидания, а стремление их оправдать - одно из ключевых свойств в его характере (что, по всей вероятности, и сыграло решающую роль в выборе Ельциным именно Путина из множества претендентов) воспроизвел тот единственный образ, который был понятен и близок России и которого от него ждали все. Путин очень зависим от чужих мнений и почти не имеет собственного, руководствуясь по большей части эмоциями и инстинктами.
Склонность подменять мнения ощущениями очень характерна для русского народа, что отмечал еще Иван Павлов. Благодаря ей именно назначение Путина, а не его победа на выборах удивительно хорошо вписалась в рамки российских ожиданий.
Причиной был иррациональный страх: россияне всегда боялись выборов и потому легко приняли утверждение Путина, а также последующую фальсификацию его избрания, очевидную для всех. И хотя одни объясняли свой страх перспективой избрания коммуниста, другие - фашиста, третьи - либерала и агента ЦРУ, примером которого почему-то считали партфункционера ушедшей эпохи Горбачева, все эти люди в сумме - все те, кто смертельно боялся суммы голосов большинства, глубоко презирая его, как раз и составили большинство населения России.
Не должно вводить нас в заблуждение и то, что часть россиян не любит Путина в образе Дракона из фильма Захарова. В российском обществе - впрочем, как и в любом другом, всегда требуется небольшой процент изгоев, ненавидящих власть и ненавидимых за это лояльными власти гражданами, чтобы способствовать сплочению большинства. Но и любя, и ненавидя Путина, сообразно своему месту в российской социальной пирамиде, россияне прочно соотносят его с российской властью и государством, в то время как в действительности он является "коллективным среднеарифметическим" всего российского общества, и в этом качестве - тем единственным, что объединяет сегодня Россию в единое целое.
Единственным объединяющим фактором Путин стал потому, что оказавшись в своей нынешней роли, он последовательно уничтожал другие поводы для объединения россиян, справедливо видя в них конкурентов. Кстати, сам Захаров тоже стал с годами верным путинистом - и не пассивным примиренцем, как Архивариус, а верным слугой, как Ученый. Это нисколько не обесценивает его фильм - напротив, делает его еще более значимым, как прямое свидетельства очевидца, сумевшего принять и полюбить то, что он когда-то отвергал. Впрочем, для Захарова, делавшего карьеру в качестве режиссера Театра им. Ленинского комсомола, такой финал был ожидаем.
Но вернемся к нашему имениннику. Обе части окружения Путина - и любящая, и ненавидящая, в равной мере отшлифовали его, как шлифует гальку морской прибой. Изначально Путин, довольно типичный выходец из "класса-гегемона", не был уголовником - он был лишь подходящим для выделки человеческим материалом, пластичным в силу характерного для гегемонов отсутствия убеждений, которые им, как уже сказано, заменяют примитивные желания, инстинкты и рефлексы. На сознательном же уровне Путин всего лишь стремился оправдывать ожидания - так его воспитали с детства. Стремясь их оправдать, он и стал шаг за шагом убийцей и вором - просто потому, что таковым положено быть любому российскому чиновнику высокого ранга, а тем более чиновнику номер один, который намерен возглавить все уголовное сообщество, рулящее Россией под видом государства.
Если бы Путин не пожелал или не смог пройти весь путь своей трансформации до самого конца, он не достиг бы верха в своей карьере - ведь претендентов на его место было множество. Этот массовый забег к пустой вершине власти, пустой потому, что власть тогда фактически с нуля, заново создавалась на обломках СССР - да, из старого материала, но все кирпичики были перетасованы - более всего походил на эякуляцию. Тот, кто в итоге оплодотворил собой старую Россию, вызвав рождение новой, выдержал жесточайшую конкуренцию, а условия отбора определяла неизменная российская среда.
Можно ли, после всего сказанного, обвинять Путина в том, что он оправдал возложенные на него ожидания, оказавшись лучшим - ну и, конечно, просто везучим? Он вырос в среде, породившей эти ожидания с момента рождения. Он пробился из низов, не имея на старте никаких привилегий. Был ли у него другой путь, помимо краха и проигрыша? Мог ли он стать кем-то иным, выиграв эту гонку?
Путин и Россия: что же дальше?
Рассмотрим теперь ту среду, в которой Путин сумел прошмыгнуть во власть, опередив конкурентов. Она очень специфична. Несмотря на все попытки России выдать себя за Европу, Россия, со всей очевидностью, Европой не является. Попытки европейской мимикрии неизменно предпринимаются Россией с единственной целью: завоевания Европы или получения контроля над ней, или хотя бы над ее частью, для ее дальнейшего грабежа.
Но граница Европы, и это многократно подтверждено историческим опытом, проходит там, где проходила историческая граница распространения Магдебургского права. В границах распространения Магдебургского права Россия может утверждаться только как оккупант, опираясь на вооруженную силу и проводя замену населения российскими колонистами - и до тех пор пока этот процесс не завершен российская власть над этой территорией будет неустойчивой.
Предел же распространению Магдебургского права на Восток был окончательно положен в 1612-1613 гг., изгнанием из Москвы польско-литовского войска и возведением на престол Михаила Романова. Будущий русский царь и родоначальник новой династии посидел в осаде в Кремле вместе с поляками - то есть, по сути, был такой же щепкой в потоке событий, как и Путин в начале своей карьеры.
После этого переломного, во всех смыслах, события Россия и была "спасена" - то есть отделена от Европы уже окончательно, получив возможность сохранять свою дикую и агрессивную суть неограниченно долгое время. Родство Романовых с царствующими домами Европы здесь ничего не меняло: любой правитель России должен был соответствовать ожиданиям своих подданных под угрозой замены на более подходящего. Никакие попытки европеизации здесь уже ничего не могли изменить - они отторгались косной и агрессивной массой, неспособной к созиданию и сотрудничеству, но всегда готовой либо воровать втихую, либо, если представлялась возможность, грабить открыто, наслаждаясь ролью "грозы народов". Однако искусное лавирование в диапазоне от умелого создания имиджа до игры на противоречиях соседей неизменно спасало Россию от полной изоляции от Европы.
Что же изменилось сегодня по сравнению с ситуацией двухсотлетней, столетней или даже полувековой давности? Изменился мир, окружающий Россию - в то время как сама Россия осталась неизменной. Мир стал глобальнее, и России уже сложнее играть на его противоречиях. Конечно, такая игра все еще возможна, и Кремль ее ведет иной раз и с успехом, но достигаемые им результаты намного скромнее, чем это удавалось раньше. В итоге, самая развитая часть мира (в лице США и ЕС) постепенно сплачивается против России, сознавая ее деструктивную суть, а менее развитый Китай уже открыто претендует на ее поглощение. Любые попытки быть "грозой народов" в глобализованном мире сильно вредят транснациональному бизнесу - а это тоже серьезная сила, более серьезная чем любое отдельно взятое государство. Мир стал также более развит технически и социально, увеличив разрыв с Россией, и современные технологии, даже тогда, когда россиянам удается украсть их с исчерпывающей полнотой, уже не могут быть реализованы в отсталом российском обществе.
Как следствие, старая, проверенная веками политика закошмаривания соседей, ближних и дальних, стала встречать все более жесткое и эффективное сопротивление. За 18 лет своего правления Владимир Путин, стремясь оправдать ожидания большинства россиян, сделал Россию мировым изгоем, добившись введения санкций и изоляции от развитых стран мира. При этом и санкции, и степень изоляции имеют тенденцию к усилению. Перефразируя термин о социальном лифте, можно сказать, что Путин спустил Россию в социальный люк.
Еще важнее то, что Путину удалось запустить процесс эффективного размежевания России и Европы.
Несмотря на то что Россия, как уже сказано, Европой не является, некоторая диффузия в местах соприкосновения все-таки имела место. А поскольку даже ложки нечистот хватает, чтобы испортить бочку хорошего продукта, ложка же такого продукта в бочке с нечистотами растворяется безо всякого следа, то и эта диффузия долгое время расширяла сферу влияния России. Кроме того, используя ее, Россия ставила себе на службу технические достижения Европы, применяя их затем против нее же самой.
Нынешний процесс сепарации Запада от России дополнительно увеличивает их культурный и социальный разрыв, способствуя дальнейшему снижению реальных российских возможностей. Помимо санкций и иных заградительных мер, вводимых Западом, из России интенсивно вывозят капиталы и уезжают образованные люди.
Конечно, есть опасность, что эти люди и капиталы, оказавшись вне России географически, останутся в ней функционально, войдя в состав международной криминально-коррупционной сети, сложившейся на базе советских, а затем и российских спецслужб. Но Запад не беспомощен в борьбе и с этой угрозой. К тому же существенная часть эмигрантов действительно хочет иной жизни, отличной от российской беспросветности.
Это относится и к выходцам их российских верхов, часть которых чувствует себя заложниками ситуации и стремится при первой же возможности встроиться в Запад. Российские чиновники первого эшелона массово приобретают на Западе недвижимость и выводят туда наворованное. Желая уйти от российской беспросветности, они готовы смириться даже с жизнью верхушки западного среднего класса.
В условиях достаточно вялого, лишенного всякой идеологии общества, что исключает его мобилизацию для проведения массовых репрессий, единственным способом противодействия этому процессу становится ужесточение отбора, а для тех, кто отбор прошел, - страх индивидуального наказания за совершенную измену. Но наказания уже привели к ряду скандальных проколов, и если кары за казнь Литвиненко России удалось, в целом, избежать, поскольку Запад счел случай единичным, то дело Скрипалей вызвало лавину санкций, которая пока не собирается останавливаться. При этом под санкции попадает не лично Путин, а вся Россия целиком.
Пытаясь хоть как-то прекратить это разбегание, Путин в последнее время производит почти все назначения из среды своих охранников, опираясь на личное впечатление и на то, что недалекие костоломы будут ему более верны, чем квалифицированные спецы. Но низкий уровень назначаемых усугубляет кризис в управлении, а на нижние звенья приходится привлекать более или менее подготовленных специалистов, которых все труднее найти. И которые достаточно сообразительны, чтобы стремиться прочь от России - и все идет по замкнутому кругу.
Мышебратья и советско-украинская война
Особого внимания заслуживает тема "братских славянских народов" - в частности, тема русских и украинцев.
Конечно, простое отрицание нашего родства в сложившейся ситуации выглядит соблазнительно и привлекает простотой - но, увы, мы действительно кровные родственники. Что еще важнее - мы родственники также и социально с учетом многолетней диффузии российского образа жизни и ментальности на территорию Украины.
Мы постепенно растворялись в России - и только война прекратила этот процесс, создав ситуацию, когда каждому пришлось выбирать, на какой он стороне. При этом линия противостояния по-прежнему в основном проходит по границе распространения Магдебургского права. Есть, правда, спорные области - опять же за счет было диффузии, но их окончательный уход на одну или другую сторону - вопрос времени.
Однако сейчас этот вопрос находится в стадии разрешения и с не вполне ясным исходом. Спорная полоса проходит от линии Керзона до Кубани. Здесь столкнулись бывшие родственники, пошедшие по разным путям развития: одни - по пути созидания и труда, другие - разбоя и воровства. Но если бы не Путин и не война, которую он развязал, чтобы оправдать ожидания россиян, то диффузия, смертельная для Украины, продолжалась бы и поныне.
Война развела нас - и за наступившую ясность мы должны сказать "спасибо" именно Путину. С теми, кто оказался на той стороне, уже не будет полноценного - до предвоенного состояния - примирения, поскольку это означало бы возобновление дуффузии России в Украину, заведомо проигрышное для нас. Мы уже осознаем, что нам противостоит абсолютно чуждый вид - чуждый социально, несмотря даже на генетическое родство. Эта социальная чужеродность делает россиян более далекими от нас, чем были бы, к примеру, разумные рептилоиды из конспирологических теорий. Явись сегодня такие рептилоиды - и всего несколько вопросов: "Крым - чей?", "Путин - кто?" и "Чьи войска воюют против Украины на Донбассе?" сразу расставили бы все по своим местам.
Может ли рептилоид быть патриотом Украины - и в силу этого объявить себя украинцем? Несомненно! Может ли тот, кто считает Крым российским, быть нам братом, даже если он действительно брат одному из нас? Разумеется, нет. Так мы пришли к ситуации, когда социальное уже твердо стоит выше биологического, - как, собственно, и должно быть, и расставили все точки над "i". Ну, а поскольку в русском алфавите никакой "i" нет, то и русским нашей ясности не понять, но нам это и не нужно. Какое нам дело до понимания Чужих, с которыми нам заведомо не следует искать точки соприкосновения, поскольку они социально заразны и в силу этого опасны? И вот за эту замечательную ясность - спасибо вам, Владимир Владимирович.
Зона вечной мерзоты
Сегодня Россия, шаг за шагом изолируемая от мира, совершает путь от простого к ложному, вырабатывая специфическую форму культуры - коллективную обиду на весь свет, сопряженную с чувством собственного превосходства. Эту замечательную жизненную философию можно для краткости назвать русским нищеанством.
Дальнейшее развитие событий уже предопределено: из России сбегут все, кто сможет приспособиться к жизни на Западе. Они станут пропагандистами жестких мер в отношении бывшей родины - об этом, к примеру, уже не стесняясь говорит Чубайс. Разного рода чепиг, выслужившихся из низов и органически неспособных приспособиться к нормальной жизни мало-помалу выловят. Ядерное оружие после нескольких происшествий с ним на территории России сдадут на хранение Западу и Китаю - а те, кто будет принимать решение о его сдаче, смогут рассчитывать на благожелательное отношение Запада и даже на Нобелевскую премию мира.
Что касается Путина, то, сообразуясь с ситуацией, он постепенно сменит группу, одобрения которой будет стараться заслужить - и это лишь вопрос времени и степени распада системы. Ведь Горбачев вовсе не был предателем - он был прагматиком. И когда распад России достигнет уровня распада СССР при Горбачеве, Путин совершит ровно такую же смену приоритетов.
И потому я говорю: долгих вам лет, Владимир Владимирович. Ну, не так чтобы очень, конечно, долгих, все хорошо в меру. Но хотелось бы, чтобы вы - настоящий или коллективный - если, как я давно предполагаю, вы уже мертвы и заменены группой двойников, - лично довершили начатое вами, став последним президентом Российской Федерации. Это случится не завтра, но году так к 2040, к вашему 88-летию такой прогноз выглядит вполне реальным. И тогда вам дадут Нобелевскую премию мира, и вы поедете доживать свой век на Западе: сначала прочтете лекции по университетам, а потом осядете где-нибудь на тихом курорте. В Биаррице, например.
Вы этого заслужите - если, конечно, доведете дело до конца. А 88 лет - совсем неплохой возраст при западном уровне медицины. Как для вас, так и для любого из ваших двойников. И на гробовой доске - скажем, на Сент-Женевьев-де-Буа - будет смотреться весьма эффектно.
