На зло России, на радость Украине. Мей отстраивает Британскую империю

Британия намерена ускорить процесс своего выхода из состава ЕС — об этом премьер-министр Соединенного Королевства Тереза Мэй объявила в ходе Давосского форума во вторник вечером. Таким образом, обращение главы правительства должно поставить точку в изнурительной общенациональной дискуссии в вопросе о прекращении Великобританией членства в ЕС. Такой маневр — в некоторой степени авансированный отставкой британского посла при ЕС Айвена Роджерса — явно предпринимается Лондоном для повышения ставок в происходящем торге с Брюсселем. Но не только.

Более чем вероятно, что лидеры парализованного Союза планировали, уже традиционно противореча своим прошлогодним заявлениям, затянуть переговорный процесс. И ведь нельзя не понять брюссельцев — в последнее время слишком много ударов сыплется на голову европейского проекта. Но, похоже, Великобритания вовсе не собирается взваливать на себя функцию утешителя: интенсификация Брекзита началась заявлениями о том, что восстановление пресловутой британской независимости от Европейского Союза обеим сторонам вполне по силам обеспечить уже в следующем мае.

По всей видимости, к причинам внезапного ужесточения позиции Лондона можно отнести как непредсказуемость внешней политики США (при нарастающей антиглобалистской риторике торгово-экономического блока будущей администрации), так и едва контролируемый разброд в среде британского политического класса. В частности, идею повторного референдума отстаивает Либерально-демократическая партия, чей жалкий результат на выборах в мае 2015 г. не отменяет энергичности нынешнего лидера Тима Фэррона, вся предыдущая карьера которого связана с внешней политикой страны в эпоху динамичной глобализации. В то же время явно расшатаны и ряды двух основных партий. Так, лидер лейбористов Джереми Корбин продолжает метаться между лояльностью к социал-демократическому по своему духу европейскому проекту и ретроградской демагогией 1980-х, направленной против "засилья транснациональных корпораций".

Не может не вызывать иронии то обстоятельство, что ускорение Брекзита руками консервативного правительства преследует, как оказалось, ровно противоположную цель. А именно — создание в Великобритании более конкурентоспособных условий для транснациональных фирм, нежели в странах, остающихся в составе ЕС. На подобные намеки в тех или иных комментариях одного из яростных сторонников дезинтеграции, министра торговли Лайама Фокса и обращают внимание комментаторы.

Впрочем, главным "плохим полицейским" по отношению к Европе (под которой в британской прессе все чаще понимают ЕС, от чьего берега и отталкивается королевство) назначен вовсе не руководитель МИДа Борис Джонсон. Кажется, Мэй старается пока оберегать этого экзотического политика, которого не так давно вполне дружелюбно и к взаимному удовлетворению принимали в Киеве. Роль "плохого копа" теперь играет министр финансов Филипп Хэммонд, фактически второй человек в правительстве, ранее занимавший в кабинетах Дэвида Кэмерона не менее важные должности министра обороны и министра иностранных дел.

Предваряя эпохальное выступление премьера в принадлежащем МИДу Ланкастерском дворце (который симптоматично является одним из символов расцвета Британской империи), министр Хэммонд разразился множеством непривычно однозначных, с точки зрения дипломатических правил ЕС, комментариев и интервью. Лейтмотивом высказываний Хэммонда служит идея о том, что Великобритания никогда не была страной, чье внимание всецело концентрировалось на Европейском континенте. Британцев, по явно одобренному кабинетом мнению министра финансов, всегда в большей степени увлекал весь внешний мир, а их высказанную на референдуме волю необходимо уважать. "Глобальная Британия" — вот она новая или кстати вспомнившаяся старая, но надежная концепция внешней политики Уайтхолла на ближайшие десятилетия.

Часть комментаторов иронизирует в отношении столь яростного рывка премьерской группировки внутри Консервативной партии, подозревая в этой прыти неуверенность нынешней британской власти в том, что же она, собственно, делает. Другая часть воспринимает происходящее достаточно серьезно — как подлинную заявку на продвижение этими в своем роде "постконсерваторами" осовремененной версии британского империализма. Нельзя исключать, что по-своему правы обе стороны. Более того, этот сюжет в стиле Редьярда Киплинга одновременно служит маскировкой для болезненных побочных эффектов расставания, причем малоприятных как для Лондона, так и для Брюсселя. Между прочим, именно о паритете потерь постоянно говорят все перечисленные переговорщики от Великобритании в адрес ЕС.

По поводу свободного передвижения споры, похоже, кипели до последнего. Но вряд ли стоило ожидать иного исхода в условиях продолжающегося изъявления глубинной, низовой ксенофобии части британского общества, искренне верящей в то, что Брекзит перекроет в страну дорогу выходцам со всех концов бывшей Британской империи.

Впрочем, в ближайшем будущем, прилагательное "бывшая" может оказаться устаревшим — ведь получается, что Британия вступила на дорогу возвращения себе утраченного величия даже раньше Америки Дональда Трампа. Хотя, конечно, королевские вооруженные силы вновь не ступят на берега Ост-Индии, флот не высадит десант на островах Карибского моря, а МI6 не станет расправляться с правительствами много возомнивших о себе североамериканских и тихоокеанских доминионов.

Но вот на Европе — а также, что наиболее важно для украинских интересов, на России — продолжающий набухать британский рессентимент отыграется сполна.

Менее бюрократизированная, нежели страны континента, обладающая притягательной судебной системой и, наконец, гигантским Сообществом, Великобритания вполне способна создать такую конкуренцию ЕС, по сравнению с которой США и Китай покажутся беззащитными почтальонами, разносящими пенсию по селам. А ведь всего лишь год назад заносчивые политики из Берлина и Парижа держали в руках ключ от двух гигантских торговых соглашений — Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP) и зоны свободной торговли между Канадой и ЕС (СЕFTA). Но оба эти проекта были де-факто разрушены неуправляемостью Союза и мелочным эгоизмом его национальных и даже краевых элит, контроль над которыми Брюссель едва ли не безнадежно утратил.

При всем драматизме британского разрыва с ЕС, чья внутренняя нестабильность продолжится как минимум до конца лета, когда определится формат и состав нового правительства ФРГ, нельзя не вспомнить еще кое-что. А именно — откровенную демонстрацию бессилия Брюсселя на финальном прошлогоднем саммите ЕС–Украина и близорукий национальный эгоизм Гааги, Парижа и Берлина, которые сообща послужили лучшей иллюстрацией того Союза, который покидает Соединенное Королевство.

Во многом, к счастью для Украины, стран Центрально-Восточной Европы, Балтии, Балкан и Кавказа, риторика и действия как прошлого, так и нынешнего правительства Великобритании ставят ее (с учетом противоречивых веяний в Вашингтоне) на первое место среди постоянных стран — членов Совбеза ООН в деле сдерживания российской агрессии и терроризма. Более чем вероятно, что эта тенденция лишь усилится в нынешнем году благодаря развязанным рукам британских властей, которым больше не придется согласовывать жесткие меры по отношению к мафиозному образованию на территории бывшей РСФСР с теми странами, где преступный картель Владимира Путина отмывает свои грязные деньги.

Вместе с тем в начавшемся году нельзя исключать и рост противоречий между разными составляющими королевства, и непростой переходный период на пути к "Глобальной Британии". Но вряд ли оба этих вопроса окажутся в какой-либо связи с базовой необходимостью подавления старого врага Британии, многие годы питавшегося легкомысленностью перестроечного поколения большинством европейских элит и утратой ими элементарного чувства брезгливости.