Почему турки предпочли не рисковать
Последние дни избирательной кампании в Турции перед состоявшимися 1 ноября досрочными выборами проходили в атмосфере нарастающей агрессии со стороны президента Эрдогана и его сторонников из Партии справедливости и развития (ПСР, AKP). Особенности политической системы в современной Турции еще со времен правления военных таковы, что любого оппонента власть может публично и весьма театрально обвинить в шпионаже, коррупции, подготовке переворота или поддержке терроризма, а полиция не скупится применять силу. При этом Турция является вполне устойчивой парламентской демократией. Но именно это и старается изменить Реджеп Тайип Эрдоган (в 2003-2014 гг. - премьер-министр, с 2014-го - президент страны), для чего ему необходимо масштабное однопартийное большинство в турецком законодательном органе.
Представляющий собой смягченную версию Владимира Путина, с которым у него немало общего (впрочем, если российский коллега долго скрывал свои профашистские воззрения, то его бывший турецкий партер - не очень скрывающийся исламист и османский империалист), не склонный к компромиссам во внутренней политике, Эрдоган явно рассматривает турецкий демократический парламентаризм как свою личную трагедию.
Утрата ПСР в результате летних выборов однопартийного большинства и прохождение в парламент левой прокурдской Демократической партии народов (ДПН, HDP) стали для Эрдогана ударом. Поэтому в нынешней краткосрочной гонке (ставшей то ли следствием неспособности победителей договориться с потенциальными партнерами по коалиции, то ли - что более вероятно - ввиду умышленного торпедирования президентской партией любых конструктивных предложений) глава государства превзошел сам себя. Он предпочел не передавать мандат на формирование коалиционного правительства лидеру оппозиционной Народно-республиканской партии Кемалю Киличдароглу, как предусмотрено законодательством, а назначить досрочные выборы. Это, в общем, не является нарушением, но манипуляция с процедурой налицо.
Кроме того, турецкий президент откровенно испытывает страх перед лидером ДПН Селахаттином Демирташем - он даже обвинил Обаму в том, что тот прислал своих политтехнологов в помощь курдам. Замысел этих таинственных консультантов, по утверждению главы государства, в том, чтобы постоянно лгать и извращать информацию об истинных намерениях властей. Увы, конспирологической риторикой эрдоганова вертикаль не ограничилась. Турецкая полиция провела рейды против целого ряда оппозиционных СМИ, в той или иной степени связанных с находящимся в добровольной эмиграции в США исламским проповедником и общественным деятелем Фетхуллахом Гюленом, ярым политическим противником президента Эрдогана (и некогда его идеологическим наставником). Следователи подозревают эмигранта в заговоре с целью свержения гаранта конституции. Не менее впечатляющей стала атака на журналистов, многие из которых и так находятся в тюрьме по схожим обвинениям. Дело дошло до столкновений.
Полицейские применили водометы против людей, собравшихся в Стамбуле около редакций телеканалов "Бугун ТВ" и "Каналтурк". В общей сложности были зачищены 22 компании, входящие в холдинг "Коза Ипек", против которого открыто судебное дело по обвинению в неких финансовых нарушениях.
Один из депутатов турецкого парламента, представляющий правящую Партию справедливости и развития, заявил, что после выборов власти намерены также начать судебное расследование в отношении некоторых оппозиционных газет, поскольку они "должны ответить за то, что оскорбляют нас каждый день".
В свою очередь, по мнению оппозиции, эскалация напряженности между правительством Турции и Рабочей партией Курдистана (РПК) была спровоцирована самим президентом, чтобы не позволить прокурдской Партии демократии народов вновь пройти 10%-ный барьер. С этой же целью после теракта в городе Суруч на границе с Сирией 20 июля этого года, в котором погибли 34 курдских активиста, были сорваны мирные переговоры с Рабочей партией Курдистана, которые велись с 2012 г.
Несмотря на то что Анкара обвинила в теракте Исламское государство, турецкая авиация начала бомбардировки не только позиций этой группировки, но и лагерей РПК на севере Ирака, действуя подобно России в Сирии. В ответ курдские боевики стали нападать на турецких полицейских.
Срыв межнационального диалога и инстинкт концентрации власти угрожают разрушить главное достижение эпохи Эрдогана - сильную турецкую экономику. Хотя проблемы здесь (отчасти - дань слишком быстрому росту в предыдущее десятилетие) начались не вчера: после парламентских выборов 7 июля турецкая лира заметно ослабла по отношению к доллару и евро, достигнув в октябре исторического минимума, инфляция ускорилась, а экономический рост замедлился. Но правящая партия постаралась продемонстрировать, что она услышала июньский сигнал избирателей, - обещает снизить налоги для фермеров, повысить минимальную зарплату и пенсионные отчисления, а также удвоить усилия по борьбе с терроризмом. Эта программа покушается на электорат социал-опозиционных демократов и националистов.
После выборов Турция, очевидно, активизируется на внешней арене - прежде всего в Сирии, где ирано-российская коалиция явно достигла предела своих возможностей. Теперь, очевидно, "Сирийская свободная армия" и некоторые условно умеренные группы исламистов получат гораздо более серьезную поддержку от Турции - Эрдоган давно списал Башара Асада, а кроме того, на Сирию есть свои экономические планы у всех ее соседей.
Это означает, кстати, что и США придется перенести центр тяжести своего партнерства с курдов на Турцию, хотя следует помнить, что в игру за влияние на них теперь вступила и путинская Россия. Поскольку избирательная горячка позади, к прагматике могут вернуться и отношения с Израилем, невзирая на театрализованный скандализм Анкары в этом вопросе. Многие комментаторы пишут и об усилении "либерального ислама". или "евроислама", который связывают с Эрдоганом.
Другими словами, Эрдоган нащупал слабое место в позициях Евросоюза - схема "беженцы в обмен на безвизовый режим" может привлечь к ПСР голоса либералов, стремящихся к европейской интеграции страны. Однако полицейские погромы лишь усугубляют антагонизм между лагерем справедливости и развития и либералами.
Смена социальной риторики, "борьба с терроризмом" и удачный маневр Анкары в отношениях с Брюсселем, готовым предоставить туркам безвизовый режим в обмен на концентрацию беженцев, максимально сыграли в пользу партии власти (которую делом подержал и ЕС, отложив публикацию отчета о состоянии выполнения задач членства). Она набрала 49,48% голосов и вернула себе однопартийное большинство в 317 мандатов, так что премьер Ахмет Довутоглу будет самостоятельно формировать правительство.
Как и в свое время Путин, Эрдоган удачно перехватывает повестку дня у социалистов и националистов, но дизайн республиканской модели не дает ему возможности свернуть политическую конкуренцию и многопартийность. Тем не менее вновь прошедшая в собрание прокурдская ДНП, хотя и набрала под градом информационных атак заметно меньше голосов, чем в прошлый раз, сумела остановить ПСР (а ведь Эрдоган давно мечтает о диктаторских полномочиях в стиле Путина) от возможности как самостоятельно изменить конституцию (367 мандатов), так и в одностороннем порядке выносить изменения на референдум (330 мандатов). Но стоит отметить, что впервые в Турции партия выигрывает четвертый срок полномочий, и тут есть о чем задуматься. Предохранители турецкой демократии пока держатся. Однако любопытно, как на своих границах ЕС своей "прагаматической" политикой постепенно взрастил Лукашенко, Путина и Эрдогана.
Несмотря на усталость городских либеральных слоев от скандальной брутальности Эрдогана, для смены власти в Турции должно поменяться слишком многое. Поэтому избиратель с облегчением вручил новый мандат привычному "султану", надеясь, что тот "придет и молча поправит все". Как бы вот только четвертый цикл не оказался ловушкой для правящей партии, ведь проблемы и в экономике страны, и вокруг Турции последние годы только накапливаются.
В рамках украинских интересов четвертое правительство Реджепа Тайипа Эрдогана скорее играет в пользу Киева. Нарастающий конфликт Москвы и Анкары, спровоцированный как попытками использовать Турцию в российской игре против ЕС, так и вторжением россиян в Сирию, наивными попытками обмануть турок в сфере энергетических контрактов и, наконец, угнетение крымских татар, привел к худшему периоду в отношениях между двумя странами со времен, видимо, вступления Турции в НАТО. В свою очередь, Киев с большим вниманием относится к тем или иным интересам Анкары, ведь Турция не просто один из крупнейших украинских торговых партнеров, но и страна, которая будет иметь весомое слово в вопросе интеграции Украины в Североатлантический альянс.
