Южная Осетия решила подставить Путина
Глава Южной Осетии Леонид Тибилов выразил желание провести референдум о вхождении этого отторгнутого от Грузии региона в состав России. Об этом сообщила 19 октября пресс-служба Тибилова, уточнив, что это заявление прозвучало во время встречи с помощником президента РФ Владиславом Сурковым. На следующий день тема получила дальнейшее развитие: событие был вынужден прокомментировать кремлёвский спикер Дмитрий Песков. Но его комментарии только запутали ситуацию. Многие новостные агентства преподнесли его слова с акцентом на отрицание факта разговора, хотя путинский пресс-секретарь всего лишь сказал, что "непосредственно на встрече такого заявления не делалось".
Песков попытался дать процессу задний ход. Точно в таком же ключе можно трактовать и его слова, что "Южная Осетия - независимое государство". В Цхинвали кремлёвский намёк поняли правильно: оглашена новая версия, что будто бы в официальной повестке встречи с Сурковым "вопрос об инициировании референдума не стоял". Но "готовность к проведению референдума" у местных властей есть. Пикантности ситуации придаёт первоначальное утверждение Тибилова о том, что все шаги по реализации результатов референдума будут осуществляться по согласованию с российской стороной. Похоже, маленькая Южная Осетия была бы не прочь поставить Россию перед свершившимся фактом.
Но если Россия запустит процесс аннексии Южной Осетии, то мир войдёт в колею повышения эскалации вплоть до уровня, крайне опасного для всех. И это понимают в кремлёвских и околокремлёвских властных кругах. Не только Песков, но и причастные к формированию внешней политики депутаты Госдумы дали по этому поводу - ещё в день появления новости - весьма сдержанные комментарии. По словам главы комитета Госдумы по делам СНГ Леонида Слуцкого "реакция мирового сообщества будет абсолютно взрывная". Присоединение непризнанной республики к РФ - это шаг, который нужно "очень тщательно обсудить".
Так что, если исходить из предположения о какой-либо форме согласованности в связи с заявлением южноосетинского президента, то речь, скорее всего, может идти об угрозе действием, нежели о самом действии. Осетинская тема могла быть выбрана как ещё одно направление для шантажа "партнёров" и отвлечения их от более уязвимых для России тем. Южное направление для России и так насыщено горячими узлами: Крым, Донбасс, Абхазия... Плюс теперь ещё и операция в Сирии, которая резко осложнила отношения с Турцией. Мало того, что в турецкое воздушное пространство залетают самолёты и беспилотники, которые приходится сбивать, так ещё и появляются публикации о готовящемся открытии в Москве представительства сирийских курдов. Что тоже совсем не обрадует Анкару. На этом фоне отношения России с Грузией - относительно спокойный участок. Нынешняя грузинская власть пытается выстраивать реалистичную политику по отношению к своему северному соседу. Реализация плана по аннексии Южной Осетии перечеркнёт все имеющиеся в двусторонних отношениях позитивные тенденции.
Всё вышеизложенное позволяет выдвинуть версию о местных истоках прозвучавшего в Цхинвале заявления. Ведь оно было сделано в контексте разговора о деньгах. Сурков, который известен как чиновник, курирующий от Кремля непризнанные образования (в частности, Абхазию, Южную Осетию, "ДНР-ЛНР"), приезжал с инспекцией инвестиционной программы: проверить, как осваиваются выделенные Москвой средства. Наверняка в контексте разговора была поднята тема об увеличении финансирования республики, а может и каких-то точечных направлений. Не секрет, что девальвация рубля серьёзно подрывает лояльность марионеток, даже если в общем и имеется незначительное номинальное увеличение поступлений.
Сначала с Сурковым, видимо, пытались говорить по-хорошему, даже орден дали. А когда разногласия преодолеть не удалось, тут местная пресс-служба и сделала свой, получивший резонанс, "ход конём". То есть, мог иметь место не шантаж Россией Запада, а шантаж самой России. Сама по себе тема желания южных осетин воссоединиться - не так с Россией, как со своими единоплеменниками, северными осетинами - известна чуть ли не с самого начала эпохи межэтнических конфликтов в тогда ещё Советском Союзе. В январе 1992 года жители Южной Осетии уже голосовали за присоединение к России, но в ноябре 2006 года высказались за независимый статус территории. Поэтому, с формальной точки зрения, юридический предлог для проведения нового референдума есть. Результат его, будь он проведён, сомнений не вызывает.
18 марта этого года в Москве уже был подписан с Южной Осетией так называемый договор о союзничестве. По нему и так де-факто осуществляется ползучая аннексия этой небольшой закавказской территории. Договор предусматривают фактическую интеграцию в российские всех местных силовых структур - от армии и полиции до таможенников, а также облегчённую процедуру получения российского гражданства, свободное пересечение уже становящейся призрачной "госграницы" и много других признаков самой настоящей аннексии.
С точки зрения желающих в Россию, условия, казалось бы, самые выгодные. Чтобы поднимать в таких условиях вопрос о референдуме и формальном вхождении, надо, чтобы произошло что-то экстраординарное или в мире, или, что более вероятно, в самих южноосетинских раскладах. На этот раз приоритетная версия прозаическая: выбивание местными властями финансирования. Хотя, раз уж так случилось, Москва, возможно и попытается сделать загадочное лицо в стиле "да, мы можем, если захотим".
Понять, во что воплотятся данные разговоры, можно, проследив за историей ещё одного непризнанного образования - Приднестровья. Там референдум о вхождении в состав России прошёл в том же 2006 году. Результат - никакого вхождения. Только лишний повод со стороны местных властей обратить внимание на себя и на свои проблемы. Очевидно, в таком же ключе действуют и власти Южной Осетии. Похоже, и они сами, и все вменяемые осетины понимают, что осуществление результатов возможного референдума, даже если он и состоится, в ближайшем будущем нереально.
