• USD 41.2
  • EUR 44.9
  • GBP 53.9
Спецпроекты

УКРОТИТЕЛЬ БЕТОНА

Реклама на dsnews.ua

"Из всех видов человеческой деятельности наибольшее восхищение доставляет занятие архитектурой", — сказал однажды американский архитектор Филипп Джонсон, первый лауреат "архитектурного Нобеля" — премии Притцкера. По его мнению, архитектура, будучи вторым после богослужения объектом поклонения, выступает в качестве духовной служанки наших самых сокровенных убеждений. И те, кто может насладиться зрелищем готического собора во французском Шартре, мечетью Пятницы в Исфахане или парком Рёндзи в Киото, наверняка становятся ближе к самому Богу. Красиво завернул этот Джонсон, ничего не скажешь. Но это он об исторических, о произведениях древних зодчих, с которыми все ясно — хрестоматия как-никак. С нынешними архитектурными произведениями и их авторами куда сложнее. В смысле — воспринимать, принимать, понимать их творения. Нестандартные материалы вкупе с совершенными вычислениями при помощи компьютеров позволяют теперь создавать такие здания, что именно хаос линий и невероятность форм вызывают восхищение, в противоположность величию и шику зданий прошлого. Высшая архитектурная награда как бы помогает нынешнему населению планеты ориентироваться: "О, этот зодчий и впрямь творит нечто вечное". За 28-летнюю историю Pritzker Architecture Prize эту награду получали как известные (Ренцо Пьяно, Заха Хадид, Норман Фостер), так и малоизвестные архитекторы. В 2006 г. почетное звание Притцкеровского лауреата получил бразильский 79-летний Пауло Мендес — авангардист и последователь новаторских идей всемирно известного соотечественника Оскара Нимейера.

Новаторство с характером

Его работы действительно привлекают внимание. В одном из крупнейших мегаполисов мира Сан-Паулу, где живет и 50 лет творит Пауло Мендес да Роша, любая архитектурная постройка способна излучать эмоцию, передавать настроение солнца, тропических дождей и постоянного гула этого 20-миллионного "муравейника". Здесь все движется и гармонично уживается друг с другом. Витиеватые двухэтажные здания колониального стиля с пальмовыми садиками вокруг гордо соседствуют со стеклобетонными небоскребами замысловатых форм. Творить в подобных условиях — не только благодать, но и творческий вызов любому зодчему.

Примкнув в конце 1950-х к движению "сан-паулуского брутализма", представители которого лихо обходились простыми материалами и формами, подчеркивая тем самым этический аспект архитектуры, молодой Пауло Мендес быстро вырвался на передовые позиции. Его новаторский почерк проявился уже в первом масштабном проекте (1958 г.): железобетонное здание спортивного клуба в Сан-Паулу с подвешенной на стальных прутьях металлической крышей. О перспективном модернисте сразу же заговорили. И даже вручили ему президентскую награду на Сан-Паулуском биеннале современного искусства в 1961 г.

С того времени работа закипела и не останавливалась даже под прессом военной диктатуры тогдашнего правительства. В отличие от своего наставника, Оскара Нимейера, да Роша остался в стране, где "закручивали гайки" любому творческому порыву и инакомыслию. Да, его отстранили от преподавания в государственном вузе, запретили работать, закрыв его бюро. Но он все равно продолжал строить! Устраивался, например, в легитимной группе друзей, создавал оригинальные проекты, но нигде его имя не фигурировало. И так длилось аж до 1979 г., пока не сменилась власть в стране. Интересно, что как раз в тот день, когда его лишили прав на архитектурную деятельность, он выиграл проект на возведение Бразильского павильона на международной выставке Экспо-1970 в японском городе Осака. Лишь ради сохранения дружественных отношений между двумя странами власти, стиснув зубы, пошли на уступки и разрешили Пауло Мендесу выехать из страны и поработать в Японии. В качестве гарантии, что его не "ликвидируют" где-нибудь по дороге, архитектор потребовал дипломатический паспорт.

"Форменное" самовыражение

С годами подобный радикализм из поступков Мендеса ушел, полностью и окончательно перекочевав исключительно в творческие проекты. Среди известных его разработок есть даже элегантное вальяжное кресло "паулистано": конструктивистский сюжет из цельной стальной проволоки с тканевым покрытием дизайнер разработал еще в 1957 г., но и по сей день оно остается модным компонентом гостиных, воплощением эстетической легкости и комфорта.

Реклама на dsnews.ua

А каково это — жить в окружении воплощенных самых смелых и дерзких идей? Не один дом, и не десяток! На счету зодчего более сотни частных жилищ, общественных зданий, школ и музеев, ни одному из которых не пришьешь оценку "стандартное". В распоряжение модерниста мэрия города отдала виадук и одну из центральных площадей Сан-Паулу — Патриархальную.

Сегодня Пауло Мендес продолжает тонко и продуманно играть с пространством, трансформируя и изламывая его до бесконечности. "Архитектура — вещь, которую нельзя выучить и повторить, как речь", — говорит да Роша. Действительно, несмотря на то, что он применяет одинаковые материалы и прибегает подчас к одним и тем же средствам самовыражения, его работы каждый раз демонстрируют новые сложные решения, не использованные автором прежде. В отличие от принятой нормы современного строительства, когда весь дизайнерский мир стремится сделать самые причудливые формы все-таки функциональными, подгоняя их "под потребности" человека, Мендес заявляет в своих интервью, что архитектура не может и не должна быть функциональной. По его мнению, это самая большая глупость, которую он слышал. Поскольку форма здания рождается в голове архитектора еще тогда, когда он не ведает, какими функциями люди предпочтут его наполнить.

Кстати, Оскар Нимейер придерживался того же мнения. Однажды его спросили, почему он соорудил в придуманном им городе Бразилиа административное здание без единого окна. Классик тут же бесхитростно пояснил: "Ради шутки". Да-да, он просто воплощал идею, не задумываясь о функциональности дома, который теперь всех поражает. Его ученик унаследовал такое специфическое архитектурное мышление и пользуется им виртуозно, оставаясь всю творческую жизнь верным трем главным принципам своего творчества.

Любовь к бетону

Будучи приверженцем брутализма, Пауло Мендес да Роша исключительно предан невзрачной простоте и грубоватости этого материала. Он надежен, долговечен и, главное, податлив для придания любой формы и конфигурации. Эти достоинства бразилец использует везде, даже в собственном доме, где одной из целей было максимизировать использование готовых, серийно выпускаемых железобетонных блоков. Серой, застывшей жидкости в здании Бразильского музея скульптуры, казалось бы, избыточно много. Однако природная "тяжесть" бетона искусно скрыта водными поверхностями. Причем настолько искусно, что бетонная громадина вполне гармонично соединилась с соседствующим парком.

Нескучная геометрия

Да Роша обожает заставлять архитектуру выполнять порой невероятные акробатические трюки. В его композициях множество геометрических фигур: конусов, треугольников, параллелепипедов, кубов. Так, после реконструкции Патриархальной площади в Сан-Паулу прямо в ее центре появился огромный стальной тент в виде пластины, которая как бы парит в воздухе. По задумке архитектора, назначение конструкции — создать диалог между городским пейзажем и пешеходами. Собственно, обращать внимание людей на окружающий их мир, учить удивляться и думать.

На улице небоскребов Авеню Паулиста выпятил треугольное "пузо" еще один проект да Роша — высотное здание культурного центра FIESP. Игра в геометрию продолжается даже в частных жилищах и музейных сооружениях. Так художник, очевидно, компенсирует необходимость создавать функциональные вещи…

Радикализм forever

Мировое признание Пауло Мендес да Роша получил как раз благодаря неуемному архитектурному радикализму. Самый яркий пример его экспериментов — реконструкция Государственной пинакотеки в Сан-Паулу, за что бразилец удостоился премии Mies van der Rohe Foundation. Оригинальный подход к делу заключался в том, что в трехэтажном столетнем здании неоклассического стиля дизайнер по-своему "навел порядок": убрал всю штукатурку, капители и карнизы, обнажил кирпичную кладку стен, в которых оставил отверстия от снятых перекрытий и облицовки. Недостроенную восьмиугольную башню превратил в центральный холл. Возвел стеклянную кровлю, перебросил несколько металлических мостиков, изменил линейное передвижение по залам. В итоге здание превратилось в художественную руину. И, главное, — обрело новый, дерзкий смысл. А это как раз то, к чему да Роша стремится всю жизнь.

АРХИТЕКТУРНЫЙ "НОБЕЛЬ"

Джей и Синди Притцкеры известны миру прежде всего сетью своих отелей Hyatt. Однако с 1979 г. их имя связывают еще и с устранением одного непростительного недоразумения. Дело в том, что не существовало до них престижной премии для тех, кто создает архитектурный облик планеты. Менялись формы и материалы, воплощались самые фантасмагорийные идеи, возводились шедевры, зарождались новые приемы зодчества, совершенствовались технологии и совершались экспериментальные перевороты в архитектуре. Но успехи зодчих долго не имели некоей состязательности в своем профессиональном кругу. Собственно, для того, чтобы заявить миру о сегодняшних глыбах архитектурного искусства (а вместе с тем — и дизайна, социальных программ жилищного строительства, городского планирования, проектирования строительных конструкций), и была учреждена Притцкеровская премия.

Ее часто называют "архитектурным Нобелем", и аналогия не случайна. Процедурная часть строгого отбора, голосования и награждения лауреатов смоделированы по образцу самой "громкой" и престижной награды мира. В постоянно меняющийся состав авторитетного жюри Притцкеровской премии входят звезды архитектурного истеблишмента, а также известные бизнесмены и журналисты. На их выбор ежегодно полагаются более чем 500 номинантов из почти полусотни стран. После тщательного изучения всех работ и финального тайного голосования объявляется победитель. Интересно, что сама церемония награждения следует идеологии как архитектурного величия, так и многообразия, поэтому каждый год проводится в различных, но обязательно знаковых с точки зрения архитектуры, местах. Например, в Версальском дворце в Париже, в Белом доме в Вашингтоне, на Капитолийском холме в Риме, в российском Эрмитаже, в японском буддийском храме и т.д. Кроме заслуженного мирового признания, победитель получает бронзовый медальон с выгравированной надписью: "Прочность. Польза. Красота" и денежный чек на $100 тыс.

ЛАУРЕАТЫ PRITZKER ARCHITECTURE PRIZE В III ТЫСЯЧЕЛЕТИИ

2005 — ТОМ МЕЙН (США)

Один из самых ярких "хулиганов" в современной архитектуре. Уже 30 лет Том Мейн и его бюро Morphosis шокируют клиентов неуемным радикализмом: формы зданий изломаны, заостренные углы рассекают пространство, а хаотичные полосы окон едва пробиваются сквозь рифленую поверхность стен. Эпатажные приемы — главный конек архитектора, который удивил всех даже собственным домом: поместил полупрозрачный санузел в центре гостиной.

2004 — ЗАХА ХАДИД (Великобритания)

Первая женщина-архитектор, получившая Притцкеровскую премию. Ее проекты вдохновляют и завораживают оригинальным дизайном (например, проект "танцующих башен" в Дубаи). Мировую известность г-жа Хадид обрела после строительства Центра современного искусства Розенталя в Цинциннати (США). Грани ее таланта засияли в оформлении интерьеров, дизайне мебели и столового серебра, а также организации… музыкальных турне (в частности, для группы Pet Shop Boys).

2003 — ЙОРН УТЦОН (Дания)

Визитная карточка архитектора — здание Сиднейской оперы. В середине 1950-х, вдохновившись парусами океанских яхт, молодой и еще малоизвестный Йорн Утцон предложил на конкурс свой проект театра. И выиграл, оставив позади работы двух сотен архитекторов. Сегодня эта архитектурная постройка с парусообразной крышей считается одним из красивейших зданий, построенных после Второй мировой войны. И может стать одним из семи новых чудес света.

2002 — ГЛЕНН МЕРКАТТ (Австралия)

Звание лучшего архитектора года этот зодчий получил за особый дизайн небольших загородных австралийских домов, построенных с учетом всех природных особенностей участка: его растительности, освещенности солнцем, наличия подземных ручейков и даже розы ветров. Подручные материалы — стекло, камень, древесина и рифленое железо. Главная идея архитектора, который всегда работает один, — высокая экономичность, биоклиматичность и мультифункциональность объектов.

2001 — ЖАК ХЕРЦОГ и ПЬЕР ДЕ МЕРОН (Швейцария)

Швейцарцы строят по всему миру, но самый популярный их объект — перевоплощение одной из лондонских электростанций в галерею современного искусства Тейт Модерн. Один из ярких проектов последних лет — мюнхенский стадион Allianz Arena, внешне напоминающий большую надувную лодку. Изюминка этого проекта — в уникальной системе освещения: специальное покрытие способно менять цветовой дизайн здания в зависимости от проходящей на стадионе игры.

    Реклама на dsnews.ua